Испытай себя - Дик Фрэнсис

— Вы два безмозглых дурака, — сказал я и подумал, что это далеко не самая подходящая фраза в данной ситуации.

Нолан на долю секунды отвлекся от Сэма, мастерски съездил мне по физиономии и очень вовремя вновь переключился на своего основного противника, парировал его размахнувшуюся в броске руку и ударил Сэма в пах. Тот согнулся. Нолан занес руку, чтобы нанести удар по его незащищенной шее.

В этот момент, больше инстинктивно, чем сознательно, я всем корпусом бросился на Нолана и оттолкнул его. Он повернул в мою сторону искаженное от бешенства лицо и быстро переключил свой гнев на меня.

Я смутно ощущал, что танцующие уже рассеялись, как утренний туман, освободив площадку; с большей степенью уверенности я ощущал, что Нолан на голову выше меня в открытой кулачной схватке.

Странные люди эта конноспортивная братия, мелькнула у меня мысль. Вместо того чтобы задержать и утихомирить Нолана, они окружили нас, оставив пространство наподобие ринга. Когда же смолкли последние аккорды музыки и оркестр позволил себе незапланированный антракт, раздался пьяный, с аристократическими интонациями голос Льюиса:

— Пять к четырем. На новичка.

Все рассмеялись. Все, кроме Нолана. Сомневаюсь, слышал ли он вообще что-нибудь. Его уже захлестнула волна ненависти, поднявшаяся из мрачных глубин его дикой натуры; в этом неудержимом потоке смешалось все: возбуждение, гнев, обвинение в убийстве, содержание под стражей... он себя уже не контролировал.

Я повернулся к нему спиной и отошел на пару шагов. Все мои знания в области борьбы сводились исключительно к уловкам и хитростям. По лицам «зрителей» я определил, что он пошел за мной, и, когда непосредственно позади себя почувствовал движение воздуха и услышал шуршание его одежды, я резко присел на одно колено, затем, мгновенно развернувшись и распрямившись, снизу вверх изо всех сил саданул по наклонившейся ко мне груди — прямо под ребро, после чего перенес на него весь вес моего тела так, чтобы оторвать от земли и лишить опоры; прежде чем он сообразил, в чем дело, его запястье уже было перехвачено и рука зафиксирована в надежном болевом захвате; я стоял за его спиной — мой рот на уровне его уха.

— Безмозглый кусок дерьма, — с нажимом сказал я. — Ты что, не видишь, здесь собрался весь жокей-клуб. Разве допуск к участию в скачках для тебя ничего не значит?

Вместо ответа он ухитрился лягнуть меня по голени.

— Раз так, то я буду скакать на всех твоих лошадях, — опрометчиво сказал я.

Ослабив захват, я с силой толкнул его прямо туда, где стояли Сэм, Перкин и открывший рот Гарет. К счастью, на этот раз он попал в объятия дюжины рук, которые удержали его от дальнейших безумств; однако Нолан все равно не желал успокаиваться, он выкручивался и вырывался, наконец повернул ко мне свое разъяренное лицо и в бешенстве крикнул:

— Я убью тебя.

Не сдвинувшись с места, я выслушал эти слова и подумал о Гарри.

Глава 15

Я принес свои извинения Тремьену.

— Нолан всему виной, он все это начал, — сказала Мэкки.

Она с беспокойством рассматривала кровоподтек на подбородке Перкина. Точно такой же красовался и на моей щеке.

Перкин, злой и мрачный, уселся на свое место за столом номер шесть; толпа, видя, что представление окончено, начала расходиться, вновь заиграл оркестр.

Нолан исчез из поля зрения. Сэм снял свой заляпанный кровью смокинг; запрокинув голову, вытер нос, облизал ссадины на костяшках пальцев и начал хохмить, давая выход скопившемуся напряжению.

— Все, что я сделал, так это нечаянно толкнул его, — театрально размахивая руками, объявил он. — Ну а затем ляпнул, чтобы он отлип от Фионы и нашел себе шлюшку в его вкусе. Далее последовали действия с его стороны: он вцепился мне в ухо и съездил по носу так, что моей кровью смело можно было поливать огород. Естественно, мне пришлось дать сдачи.

Трепотня Сэма привлекла внимание присутствующих, разумеется, за исключением Тремьена. Вся эта кутерьма, которой закончился такой прекрасный вечер, крайне расстроила и огорчила его; он проводил Фиону к столику и усадил ее на стул, причем в его манере я уловил ту раздражительную настойчивость, с которой уже был знаком по его поведению в конторе Ронни Керзона.

— Но послушайте, Тремьен, со стороны Сэма это была просто шутка.

— Прежде чем шутить, не мешает подумать, — резко отрубил Тремьен.

Сидящий рядом с Перкином Гарет смотрел на отца с опасением, предчувствуя надвигающуюся грозу.

— На долю Нолана выпало много испытаний.

— Нолан очень горячий и вспыльчивый мужчина, — заявил Тремьен с нарастающим раздражением. — Если не хочешь, чтобы змея тебя укусила, не стоит дразнить ее палкой.

— Тремьен! — воскликнула Фиона, шокированная таким резким замечанием.

Тремьен сразу же смягчился:

— Моя дорогая девочка, я знаю, что он твой кузен. Я знаю, " что на его долю выпало много испытаний, я знаю, что ты его — обожаешь, но ему и Сэму противопоказано находиться вместе в одном помещении. Он перевел взгляд с Фионы на меня.

— С вами все в порядке?

— Да.

— Джон был великолепен! — воскликнула Мэкки. Перкин нахмурился.

Эрика посмотрела на меня и как-то по-ведьмински ухмыльнулась:

— У вас чрезмерная физическая подготовка для литератора.

— Поехали домой, — оборвал все разговоры Тремьен.

Он встал, поцеловал Фиону, взял со стола коробку с серебряным кубком и направился к выходу, явно не сомневаясь в повиновении его сыновей, невестки и будущего биографа. Мы поднялись и послушно последовали за ним. Уходил он нарочито медленно, как бы извиняясь за происшедшее и не скрывая недовольства и досады на своем лице, — прекрасный повод для недругов посмеяться и потешиться у него за спиной.

Ничего подобного. Никто не хихикнул. Тремьен пользовался неподдельным уважением — на лицах большинства присутствующих я видел выражение искренней симпатии, а не зависти или ехидства.

Своим успехом Тремьен, несомненно, в какой-то мере был обязан вражде между его лучшими жокеями, и сам он, может быть, того и не ведая, подливал масла в огонь этой вражды; поставив меня посередине, он вряд ли выбрал лучшее средство для пожаротушения.

— Может быть, мне завтра утром лучше не выезжать на тренировку? — спросил я, когда мы подошли к воротам автомобильной стоянки.

— Вы испугались? — Тремьен остановился как вкопанный.

Я застыл рядом с ним. Остальная троица ушла вперед.

— Нолану и Сэму это не нравится, вот и все, — ответил я.

— Вы чертовски хорошо скачете. Я выбью для вас допуск. Нолана я укрощу угрозами. Понятно? Я кивнул. Он внимательно посмотрел на меня:

— Так из-за этого Нолан сказал, что убьет вас? Помимо того что вы публично выставили его дураком?

— Думаю, что так.

— Вы хотите попробовать себя в одном или двух забегах? Если нет, то так и скажите.

— Хочу.

— Стало быть, завтра проезжаете Бахромчатого. А сейчас вам лучше поехать с Фионой. Доставьте ее домой в целости и сохранности. Гарри не любит, когда ее пестует Нолан, и он имеет на это право.

— Хорошо.

Он решительно кивнул головой и устремился к своему «вольво», я же повернул назад. Фиону я встретил в вестибюле, она о чем-то спорила с Ноланом. Увидев меня-, они с Эрикой явно вздохнули с облегчением, у Нолана же готов был начаться новый приступ ярости.

— Я боялась, что вы уехали, — сказала Фиона.

— Спасибо Тремьену.

— Почему этот бачок с помоями постоянно сшивается около нас? — гневно спросил Нолан.

Впрочем, я не заметил, чтобы он вновь собирался наброситься на меня.

— Гарри попросил его проводить меня до дому, — спокойно объяснила Фиона. — Езжай домой, Нолан, и немного отдохни, иначе завтра утром ты будешь не в форме, а тебе выступать в Ныобери.

В озабоченности кузины нельзя было не услышать скрытую угрозу, и это дало ему, по крайней мере, повод не потеряв лица ретироваться. Фиона с сожалением и озабоченностью смотрела ему вслед, этих ее чувств ни я, ни Эрика не разделяли.

На утренней проездке я свалился с Дрифтера и очутился в опилках прямо посреди тренировочной дорожки. Тремьен выказал некоторую обеспокоенность при абсолютном отсутствии сочувствия, причем его обеспокоенность касалась в основном лошади. Он послал конюха, чтобы тот попытался поймать Дрифтера, и с отвращением наблюдал, как я ковыляю к нему, потирая ушибленное, бедро.

— Сосредоточьтесь, — сказал он. — О чем, черт возьми, вы думаете?

— Его все время заносит в сторону.

— Вы сами не смогли удержать его на прямой. Не нужно оправданий, вы были рассеянны.

Конюх изловил Дрифтера и подвел его к нам.

— Садитесь, — раздраженно буркнул Тремьен.

Я вновь вскочил в седло. Тремьен прав относительно моей рассеянности, внутренне я был с ним согласен: причиной моей несобранности был короткий и плохой сон.

Прошлой ночью, когда я вернулся после общения с Гарри, все уже давно спали. Ночь была прекрасна, и я не торопился домой. Я шел из деревни, а надо мной простиралось великолепное звездное небо, предутренний морозный воздух наполнял мои легкие; однако даже вся эта прелесть не могла выгнать из моей головы мысли о совершенных преступлениях. Я долго не мог заснуть, а когда заснул, то видел какие-то беспокойные сны. Проснулся я совершенно разбитым.