Притворись моей женой - Айрин Лакс

– Что? И ты молчал? – схватил я за грудки Владимира.

– Так вы же телефон выкинули, а я вам махал! Постойте, мол, не надо кричать! Но разве вас было остановить?

Я выругался и отпустил Владимира. Перед кем я тогда здесь распинался? Тани и след простыл. Опять на меня обиделась, чертовка, и непонятно куда и как ушла…

– Что делать? – резонно спросил Владимир.

– Ничего. Иди отсюда.

Я нахлобучил строительную каску на голову Владимира поверх клетчатого кепи, которым он прикрывал свою лысину.

– Родион Андреевич…

– Владимир, я очень зол. Уходи подобру-поздорову. Чтобы через минуту тебя тут не было!

Владимир попрощался и торопливо зашагал прочь. По обширной территории будущего строительного центра гулял лёгкий ветерок. И больше ничего. Я взглянул на полуразрушенное здание антикварной лавки. Как же нехорошо получилось! Чёрт знает, что теперь делать! Я бродил по территории, пиная камни носками дорогих туфель.

Через пролом в стене я забрался внутрь антикварной лавки и присел на кучу строительного мусора. Весело… Веселее не бывает. От бессилия я уронил голову на колени. Кажется, что это финиш. Всё закончилось там, где началось. На стыке интересов о судьбе антикварной лавки.

Внезапно позади послышался шорох. Я обернулся и не поверил своим глазам, увидев в проломе силуэт Тани. Чёрт! Я поспешно вскочил, взбираясь по куче мусора, и едва не растянулся, когда из-под ног посыпались обломки кирпичей, штукатурки и бог знает чего ещё.

– Осторожнее, Родя.

– Хрен с ней, с осторожностью!

Я кое-как выбрался из полуразрушенного здания, стиснув Таню в объятиях. Она сдавленно пискнула, жалуясь:

– Ты не медвежонок, ты самый настоящий медведь. Ты меня сейчас раздавишь!

Я отстранил Таню, вглядываясь в её лицо, и смахнул слезинки с её щёк.

– Ты что, плакала?

– Угу.

– Прости, Таня. Я болван. Я дал отмашку, сам не поняв, на что именно. Чёрт… Ты на меня дурно влияешь. У меня мозги рядом с тобой отказываются работать.

– Тогда нам действительно лучше…

Я не дал ей договорить, впившись в её губки поцелуем. Жадным и собственническим, будто не виделись целую вечность, а не какие-то несколько часов. Я сжимал её в объятиях, понимая, что успел дико по ней соскучиться. Соскучиться? Я рекордсмен – успел соскучиться, потерять и снова найти её за такой короткий промежуток времени.

– Я тебя не отпускаю. И никогда не отпущу.

Таня обняла меня в ответ, всхлипнув. Мы стояли, обнявшись, и будто боялись разжать объятия. Потом Таня отстранилась, показывая мне какие-то бумажки.

– Это что? – удивился я.

– Твой причинный лист, – сквозь слёзы рассмеялась Таня, – ты зря его порвал! Он мне нравился. А теперь я один кусочек найти не могу.

– Ты самое настоящее чудо! Я тебя так люблю… Веришь?

– Мне жутко страшно, но я хотела бы попробовать, – прошептала Таня, смущённо отводя глаза.

– Нет, Ласточка, так не пойдёт. Давай мы оставим скромницу для другого случая? – я приподнял её лицо за подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза. – Я так и не понял, куда ты пропала? Пока я стоял и распинался с громкоговорителем…

Таня пожала плечами:

– Я просто спустилась по лестнице и хотела тебе сказать, чтобы ты не устраивал представления.

– Представления? Я? Кто бы говорил! Ты забралась в пустующее здание и изображала из себя мятежницу на баррикадах!

– Я очень быстро остыла к этой идее, – оправдывалась Таня, – там сильно высоко. А я боюсь высоты… Так что я решила потихоньку спуститься и вылезла через окно первого этажа с другой стороны здания. А потом ты начал признаваться в любви, и я решила тебя немножко послушать…

– Немножко? Я распинался почти целый час! – возмутился я.

– Нет, не час… Ты почти целый час потом ходил по стройке и сидел на мусорной куче.

– И ты всё это время наблюдала за мной?

– Я думала, взвешивала все за и против.

– И как, помогло?

– Не очень, – честно призналась Таня, – ты правильно сказал, что нельзя подвести чувства под какую-то рациональную основу. Тем более, тот хаос, что постоянно устраиваем мы с тобой. Это просто эмоциональный взрыв, не поддающийся объяснению.

– Скажи мне это, пожалуйста…

– Я решила согласиться на предложение оставаться твоей женой.

– А ещё? – я потёрся подбородком о щёку Тани.

– Хватит тебе, Родион, на сегодня.

– Нет. Иначе с места не сойду. Уговори меня… Найди восемь причин, – передразнил я Таню.

– Вот они, все восемь причин.

Таня засунула обрывки листа бумаги во внутренний карман моего пиджака и улыбнулась, обнимая меня за торс.

– Хитрая!

– У тебя научилась, Медвежонок.

– Я схожу от тебя с ума, но считать я ещё не разучился. Там написано семь причин. А мне нужно восемь.

– Восемь? Почему именно восемь?

– Потому что цифра восемь – это знак бесконечности. И я надеюсь, что восьмая причина будет такой же бескомпромиссной и бесконечной…

– Люблю, – выдохнула Таня, вставая на носочки, коснувшись моих губ.

Эпилог

Несколько лет спустя

– Чёрт, теперь мы обязательно опоздаем… – шепчет Таня, поглядывая на циферблат часов нашей спальни.

– У нас очень уважительная причина для опоздания, – говорю я, целуя жену в шею, – мимо неё нельзя было пройти.

Звонко шлёпаю по попке Тани и только после этого натягиваю на неё трусики. Кто же знал, что соблазнительным может быть не только процесс раздевания, но и одевания. Я увидел, как Таня раскатывает по свои точёным ножкам чулки, соблазнительно выгнув круглую попку, и пропал. В очередной раз. Мы выпали из привычного мира, погрузившись в сладкое марево жаркого секса.

– Медвежонок?

– Да, моя сладкая?

– Тебе не кажется, что у нас дома слишком тихо? – Таня ещё пытается выровнять участившееся дыхание, поворачивается ко мне лицом. – Родион! Близнецы! Сегодня ты должен был приглядывать за