Прогулка среди могил - Блок Лоуренс

Кинен отрицательно покачал головой.

— Я дам вам взаймы, Юрий, все, что есть у меня в сейфе. Я уже и так сижу в дерьме — жду, когда сорвется сделка с гашишем. Дал задаток и думаю, что зря.

— А что за гашиш?

— Из Турции через Кипр. Гашиш с опием. Какая разница, я все равно его не получу. У меня в сейфе, наверное, сотня косых. Когда надо будет, я заеду домой и заберу их. Можете на них рассчитывать.

— Вы знаете, что я отдам.

— Не беспокойтесь.

Ландау сморгнул слезы, навернувшиеся на глаза, и хотел что-то сказать, но у него перехватило горло. Он с трудом выдавил:

— Нет, вы только послушайте этого человека. Я почти не знаком с этим поганым арабом, а он дает мне сто тысяч долларов.

Он сгреб Кинена в охапку и, всхлипнув, обнял его. В комнате Люсии зазвонил телефон. Я подошел и взял трубку. Это был Ти-Джей, он звонил из Бруклина.

— Я в прачечной, — сказал он. — Что мне теперь делать? Ждать, пока какой-нибудь белый придурок не придет позвонить?

— Правильно. Рано или поздно он должен там появиться. Если ты пристроишься около ресторана напротив и будешь следить за входом в прачечную...

— Я сделаю лучше, старина. Я посижу прямо тут, в прачечной — как будто тоже стираю свое бельишко. В этом районе цветных хватает, так что особо бросаться в глаза я не буду. Конги вам звонили?

— Нет. А ты их разыскал?

— Позвонил им на пейджер и дал ваш номер, только если Джимми не взял с собой пейджер, то это все равно, как будто я ему и не звонил.

— Это верно.

— Ладно, буду держать вас в курсе.

Когда телефон опять зазвонил, Юрий взял трубку, сказал «минутку» и передал трубку мне. На этот раз я услышал другой голос — мягче и вежливее. В нем слышались неприятные нотки, но не было явной злобы, как у того, кто звонил раньше.

— Насколько я понимаю, в игру включился новый игрок, — сказал он. — Кажется, мы не знакомы.

— Я друг мистера Ландау. Имя не имеет значения.

— Хотелось бы знать, кто представляет противоположную сторону.

— В определенном смысле я ведь представляю и вашу сторону, верно? — сказал я. — Мы оба хотим, чтобы сделка прошла благополучно.

— Тогда вам остается только выполнять все указания.

— Нет, все не так просто.

— Почему же, очень просто. Мы говорим вам, что делать, и вы это делаете. Если вообще хотите увидеть девочку живой.

— Вы должны доказать нам, что она жива.

— Даю вам слово.

— Простите, так не пойдет, — сказал я.

— Этого вам мало?

— Вы сильно подмочили свою репутацию правдивого человека, когда вернули миссис Кхари в очень плохом состоянии.

Наступила пауза. Потом он сказал:

— Как интересно. Знаете, вы говорите не так, как русские. И бруклинского акцента у вас нет. С миссис Кхари — это был особый случай. Ее муж пытался торговаться, как свойственно человеку его национальности. Он хотел сбить цену, и мы... ну, можете закончить сами.

«А Пэм Кассиди? — подумал я. — Чем рассердила вас она?» Но вслух сказал:

— Мы не будем обсуждать цену.

— Вы должны заплатить миллион.

— За живую и здоровую девочку.

— Заверяю вас, что она жива и здорова.

— Повторяю, мне мало одних ваших заверений. Дайте ей трубку, пусть с ней поговорит отец.

— Боюсь, что это... — начал он, и тут его перебил записанный на пленку голос телефонистки, потребовавший опустить еще монету. — Я вам позвоню позже, — сказал он.

— Что, четвертаки кончились? Скажите мне ваш номер, я позвоню сам.

Он засмеялся и повесил трубку.

Мы были в квартире с Юрием, когда они позвонили опять. Кинен и Питер взяли одного из охранников, дежуривших внизу, и отправились добывать наличные. Юрий дал им список фамилий и номеров телефонов, а вдобавок они собирались обзвонить кое-кого из своих знакомых. Было бы проще звонить прямо из квартиры, но там стояло только два телефона, и я не хотел их занимать.

— Вы не из наших, — сказал Юрий. — Что-то вроде полицейского?

— Частный детектив.

— Значит, работали на Кинена. А теперь работаете на меня, да?

— Я просто работаю, — сказал я. — И не собираюсь быть ни у кого в штате, если вы это имеете в виду.

Он не стал углубляться в эту тему.

— У нас хороший бизнес, — сказал он. — Но и плохой тоже. Вы ведь знаете?

— Кажется, да.

— Я хочу с этим покончить. Отчасти поэтому у меня нет наличных. Зарабатываю я порядочно, но мне не нужны наличные, и товар мне тоже не нужен. У меня есть автостоянки, есть ресторан, я вкладываю деньги в дело, понимаете? Еще немного, и я перестану заниматься наркотиками. Не так уж мало американцев начинают гангстерами, да? А в конце концов заводят себе какое-нибудь легальное дело.

— Иногда.

— Ну, некоторые на всю жизнь остаются гангстерами. Но не все. Если бы не Девра, я бы давно это бросил.

— Девра — ваша жена?

— Счета из больниц, от врачей — Господи, сколько это стоило! А никакой страховки не было. Мы же были совсем неопытные, мы ничего не знали. Но это не важно. Сколько бы это ни стоило, я платил. Платил с радостью. Я бы заплатил еще больше, если бы это спасло ей жизнь. Заплатил бы сколько угодно. Продал бы пломбы из собственных зубов, если бы мог на это купить ей хоть один лишний день. Я потратил сотни тысяч долларов, и она получила столько дней, сколько смогли ей дать врачи. А что это были за дни, как она страдала, бедняжка! Но она хотела продлить свою жизнь настолько, насколько можно, понимаете? — Он провел своей сильной рукой по лбу и хотел сказать что-то еще, но тут зазвонил телефон. Он молча указал мне на него.

Я взял трубку. Тот же человек сказал:

— Попробуем еще раз? Боюсь, что девочка не может подойти к телефону. Это исключено. Как еще убедить вас, что с ней все в порядке?

Я прикрыл трубку рукой.

— Скажите что-нибудь такое, что знает только ваша дочь.

Он пожал плечами.

— Может, как зовут собаку?

Я сказал в трубку:

— Пусть она сообщит вам... Нет, погодите минуту. — Я снова прикрыл трубку: — Это они могут знать. Они следили за ней целую неделю или больше, они знают ваш распорядок дня и уж точно видели, как она гуляет с собакой, и слышали, как она ее зовет. Придумайте что-нибудь еще.

— Раньше у нас была другая собака, — сказал он. — Маленькая, черная с белым, ее задавила машина. Дочка сама была совсем маленькая, когда у нас жила эта собака.

— Но она ее помнит?

— Как же она может ее позабыть? Она ее очень любила.

— Пусть скажет, как зовут ее собаку, — сказал я в трубку. — И как звали ту собаку, которая была до этой. Пусть опишет обеих собак и скажет их клички.

Он рассмеялся.

— Значит, одной собаки вам мало, вам нужны две.

— Да.

— Чтобы быть вдвое спокойнее. Я пойду вам навстречу, мой друг.

Я думал о том, что он теперь будет делать.

Он наверняка звонил из автомата. В этом я не сомневался. Он говорил не так долго, чтобы наговорить на четвертак, но он не собирался менять свои привычки, тем более что до сих пор они себя оправдывали. Он звонил из автомата, и теперь он должен узнать, как выглядят две собаки и как их зовут, а потом позвонить мне снова.

Предположим на минуту, что он звонит не из прачечной. Предположим, что это какой-нибудь уличный автомат и так далеко от его дома, что он поехал звонить на машине. Сейчас он вернется домой, поставит машину, войдет и спросит Люсию Ландау, как звали ее собак. А потом подъедет к какому-нибудь другому автомату и передаст эту информацию мне.

Разве не так поступил бы я?

Может быть. А может быть, и нет. Может быть, я потратил бы четвертак, чтобы сэкономить немного времени и не делать лишних разъездов, и позвонил бы домой, где мой сообщник стережет девочку. Пусть на минутку вытащит кляп у нее изо рта и узнает то, что требуется.

Если бы только объявились Конги!

Я в который раз подумал, насколько нам было бы легче, если бы Джимми и Дэвид сейчас сидели в спальне Люсии, подключив свой модем к ее телефону в виде собачки и поставив на ее туалет свой компьютер. С ее телефона они могли бы прослушивать телефон ее отца, и, кто бы ни позвонил, мы мгновенно узнали бы, откуда звонят.