Следствие по магии - Анастасия Евдокимова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через 30 минут утрамбовали недоделанных партизан на два метра вниз.
Больше на маршруте нас никто не побеспокоил — смертников не нашлось. Почти три часа гонки по пересеченной местности, что я вспомнил где у меня находится печень, почки и желудок. Кажется, что у меня все перемешалось.
Интересующая нас колонна встала за километр от общей дислокации. Даже мимолетного взгляда хватило, чтобы поежиться от холода. Тенты и метал еще не до конца оттаяли, с некоторых стекала вода. И это при том, что стоял жара под тридцать. Пусть не ночью, но не ниже двадцати пяти. Около одной машины суетился Анубис.
— Шакал!
Он удивленно обернулся, прищурился и махнул мне. Под тентом спала Гамаюн. Ее голубовато-белый оттенок кожи говорил о крайней степени холода.
— Дурак, она замерзает!
— Так мы накрыли ее всем чем можно.
— Тысячелетний придурок, собой ее греть нужно. Ей необходимо человеческое тепло. Она не снаружи замерзла.
Каково это — проснуться на груди у мужчины? А если еще и второй тебя обнимает? А Кощей хорошо сложен, кубики. Не сказать, что сильно бледный, горячий правда. Хотя, я думала, что он будет холодным. Насколько они голые я не исследовала, по ощущению от закинутой ноги в пределах разумного. Осторожно скосила глаза. Один был точно полуодет, а второй, если не путаю, Анубис, по пояс раздет.
— Не притворяйся. Не спишь.
— Доброе утро.
— Орать не будешь?
— На ухо? Ты мечтаешь оглохнуть?
— Я мечтаю тебя прибить. А так нет, глохнуть не хочу. Так что же вы здесь барышня забыли?
Огляделась. Палатка, армейская, лежим то ли на спальниках, то ли на тоненьком матрасе, за окном кто-то поет. Соловей или еще кто. Сам лагерь спит.
— Послали.
— Я тебя сам куда хочешь пошлю. Кто позвонил я знаю. Правда, он сейчас клянётся, что никому не звонил и ничего не говорил, но даже не мне понятно — врет. Выясняю, основной вопрос — зачем?
— Подстава?
— Очень похоже на то, но тут есть так же несколько вариантов. Связанно это с тобой или это связанно с делом, над которым ты работаешь. Масштаб поражает, не так-то просто зарегистрировать документ от лица президента.
— Могли из-за меня?
— Ну, Анубис, хоть и притворяется недалеким смертным, тоже немаловажная величина. Но ты как ведьма, — едва выделил интонацией Кощей. — Сильна до крайности, чем так же могла привлечь внимание…
— Кого?
— Если бы знал. Я не всеведущ, а даже если и спросить у кого-то такого… Неужели ты думаешь, что мы не научились защищаться? Скрываться от глаз и нюха? За века, почти тысячелетия?
— Как броня и пуля.
— Примерно. Тем более, некто прекрасно знает мои возможности, значит, изучал меня. А я пока не представляю кто бы это мог быть. Явно не новичок, но… Вставать собираешься?
— Ага, но как честная женщина я на вас женюсь!
— Не нужно. Я там был, больше не хочу.
— Ты еще не развелся.
— Дуата конечно понимающая, но очень своенравная женщина.
— Тогда не женюсь, многоженство не хочу.
— Хочешь многомужество?
— Похабник!
— Я?
— А я не могу, я добрая и пушистая!
— Пушистая, вставай давай! Завтрак ждет и стынет!
Мое мнение о Кощее поднялось, когда выползала из-под пледа. Мало того, что была одета в топ и какие-то шорты, так я его еще чуть косой не задушила, а он мне слово не сказал. Даже вещи просушил, святой человек!
— Что дальше?
— У тебя будут сутки попробовать поискать Богинку. Потом с чистой совестью обратно в Москву.
Я вскинула бровь. С чего это сутки?
— Не веришь? Правильно делаешь. Только завтра приедут машины в сопровождении вертолетов с некоторыми специалистами, обратно поедем как раз мы.
— Да я ни одного ритуала поиска не знаю.
— А ты как хотела искать?
Я замолчала. И правда, как?
— Ручками?
— Уликами! Если вы и дальше будете спорить, то я вас обоих выгоню. Дайте поспать!
Анубис отобрал у меня одеяло, замотался, как упитанная гусеница, в три одеяла, отобрав и у Кощея плед, и уткнулся носом в подушку. Я залезла в рюкзак, обнаруженный в углу палатки. После чего без долгих раздумий натянула черную майку, кофту на молнии аналогичного цвета и простые джинсы. К форме цвета хаки я и раньше не питала любви, а уж сейчас хотелось чего-то домашнего, например, пирожков домового и кофе. Эх, как быстро привыкаешь к хорошему. Косу тоже пришлось скрутить на затылке. Расплести я ее уже не надеялась.
— Держи.
В руках Кощея появился маленький гребень с серебряным основанием и костяными зубчиками.
— Спасибо, но у меня есть расческа. Просто возиться не хочу.
— Птичка, а птичка.
Вопросительно на него посмотрела.
— Пусть это будет подарок. Распусти волосы и проведи по ним.
Избавившись от резинок и шпилек, попробовала пальцами немного расчесать и прилизать волосы. Чуда не случилось. Кощей горестно вздохнул, поднял взгляд в условное палаточное небо, перехватил мою руку и провел по волосам еще дважды. Да… гладкие приеду домой — выкину все шампуни, увлажняющие маски и всю ту прочую чушь, что я с упорством маньячки покупала по всем магазинам, чтобы сделать волосы послушнее.
— Спасибо!
— Ты только больше так не пугай. Договорились, птичка? Кто вчера провел около тридцати машин по тропе?
— Кто рассказал?
— Твоя попутчица. Перепугала половину оборотней.
— А нас никто не услышит?
— Эх, это все, что тебя интересует? Не услышат. Мы в лагере оборотней, со мной все остальные приехали. Пойдем. Думаю, уже завтрак сделали.
За пологом палатки царила мирная суета, люди сновали в разные стороны. Все было так мирно и спокойно, а солнце светило, еще выбираясь из тумана рассвета. Точно спокойно? Или мне так казалось? Вчера для меня началасьвойна. Вчера было не страшно — страшно не за себя. За тех чей смех слышался у машин, кто в это утро читал намаз, кто шел защищать. Я выиграла их у Смерти. Дала им шанс. Значит, поборемся. На плечи опустил руки Кощей:
— Чего замерла?
— Кощей, я хочу, чтобы они жили.
— Всех защитить не получится.
— Я не прошу всех. Но мне не нравится, что мою землю топчет эта нечисть. Даже не нечисть, просто грязь какая-то. У нечисти есть алгоритм, ее такой создали. А это. Они же мальчишки! Ведь кто-то придумал это, «Россия — эталон зла». Или как-то так.
— Зависть сделала из этого постулата девиз. Мы что-нибудь придумаем.
— Придумаем.
— Завтракать. Остальное после завтрака — мы не можем думать об этом на голодный желудок.
Мне
