Не ошибись с выбором - Валентина Игоревна Колесникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я слегка кивнула головой, молча встала и побрела в сторону отведенной мне комнаты. Ольга шла рядом и указала направление в сторону ванной. Ко мне тут же подбежала молоденькая девочка в форме домработницы, поинтересовалась, может ли она принести что-то необходимое для меня, заверив, что в случае чего можно смело к ней обращаться за помощью, и что все необходимое для принятия ванны уже приготовлено.
Ольга забрала Аню, позволив спокойно зайти в ванную. Как только за мной закрылась дверь, я подняла глаза и замерла на месте. Огромное помещение было больше похоже на банный комплекс, нежели на привычные ванные комнаты. Большое джакузи с множеством разноцветных баночек — крема для тела, шампуни для волос, бальзамы, масла и небольшой мешочек с лепестками роз… Стены были выложены потрясающим расписным кафелем, на поверхности которого был изображен морской рисунок в приятных голубых и зеленых тонах. Цвет морской волны выглядел потрясающим и очень дорогим… Множество полотенец были аккуратно выложены стопкой в небольшом шкафу, тут же можно было увидеть сенсорную панель, на которой стоит выбор радиостанций, каналов для просмотра телевидения, различных дисков и система смарт — интернет всегда под рукой…
— А мне сюда точно можно? — Мысли вслух, но от них никуда не деться… Стянув с себя чужую, любезно предоставленную сорочку, я осторожно включила воду, с изумлением наблюдая за тем, как со дна ванны поднимаются огромные пузырики. Аню бы сюда… Ей бы точно понравилось…
В тот самый момент, когда мягкая, теплая вода прикоснулась к коже, я осознала, что уже очень давно вот так не лежала в ванне. На протяжении двух лет из-за того, что в душе присутствует постоянное опасение за Аню, я боялась оставлять ее надолго одну в кроватке без присмотра, и это вошло в привычку. С ней я все и всегда делаю быстро, день разбиваю на четкий график и даже в кафе не могу спокойно съесть свое пирожное, так как до сих пор сохранилось ощущение того, что мне надо быстро что-то делать…
Постоянное напряжение, отсутствие возможности расслабиться, отдохнуть и просто ни о чем не думать. Даже краски не помогут — это скорее как способ выплеснуть эмоции на бумаге или на холсте, но никак не отдых…
Благодаря пузырикам создавалось ощущение невесомости. Они нежно касались кожи, пробегали по рукам и ногам, задевали пяточки, проскальзывали между пальчиков. Приятная музыка дарила истинное блаженство. Нежные ненавязчивые ароматы ванили напоминали детство — момент, когда мама добавляет приправу в тесто для пирога.
Как же тут хорошо… Но всему приходит конец. Ощутив прилив сил, я встала, высушила волосы феном, надела белую сорочку, которая тут же прилипла к телу, обтягивая его со всех сторон, и готова была выйти, как…
Дверь резко распахнулась…
Мы с ужасом замерли друг напротив друга. Я — вся мокрая, в прозрачной, одетой на голое тело сорочке и Виктор — уставший, сильно удивленный и вообще не понимающий, что происходит.
— Маша… — голос осип, мужчина дернулся, но не отвернулся, — ты тут как… что… Я думал ты в комнате!
— А я думала ты в Германии…
— Я только что вернулся… Решил… Лицо умыть…
— Не мог бы ты отвернуться, я все же не одета… До конца не одета…
Виктор ничего не ответил, словно вообще не слышал, что я сказала. Просто смотрел на меня, не моргая, стиснул зубы…
— Отвернись, — прошептала я, прижимая к себе полотенце, — это не красиво так меня разглядывать…
— Прости, — Виктор тут же вышел и резко захлопнул дверь. Я облокотилась о стену и медленно сползла по ней вниз, присев на корточки. Черт. Ну почему он мне так сильно нравится? Сердце бешено колотится, внутри все словно перевернулось и этот трепет во всем теле, дикое желание прикоснуться к человеку, вдохнуть его аромат, запомнить этот ненавязчивый запах хвойного леса…
Проклиная себя за то, что произошло, я медленно вышла из ванны, предусмотрительно одевшись, и проскользнула в отведенную для меня комнату.
На кровати лежала моя одежда — джинсы и белая удлиненная майка свободного кроя. Да, именно в такой одежде мне будет сейчас комфортно.
В дверь постучали как раз в тот момент, когда я полностью переоделась.
— Мария Олеговна, я могу войти?
— Да, — ответила я, — можете.
В комнату мгновенно ворвался аромат меда…
Начальник молча подошел ко мне и замер на месте, наблюдая за тем, как я аккуратно складываю уже не нужное мне полотенце.
— Мария… Маша… — так, сейчас что-то будет, — хочу тебя кое с кем познакомить.
За спиной Преображенского замер мальчик.
Уставший с дороги, с огромными голубыми глазами, он смотрел на меня, явно не понимая, что происходит, и зачем его привели сюда.
— Игорь! — Улыбнувшись, я протянула ему руку для рукопожатия, — меня зовут Маша. Я рада с тобой познакомиться.
Мальчик ничего не ответил, только как-то отрешенно пожал мне руку, явно мечтая выспаться, нежели вести разговор с незнакомой ему женщиной.
— Он только что приехал, — сказал Александр Сергеевич, слегка подталкивая ко мне сына.
— Я думаю, что Игорь устал после дороги. Ведь так? — Мальчик кивнул. Его глаза казались очень сонными.
— Я не спал в самолете, — голос тихий отрешенный и уставший, — можно я пойду в свою комнату?
— Конечно! Я тоже всегда устаю после перелета. Не получается отдохнуть в самолете, — Преображенский хотел было возразить просьбе сына, но я его опередила, не желая мучить ребенка. — Мы с тобой еще обязательно пообщаемся, хорошо?
Игорь слегка кивнул в ответ и медленно вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.
— Вы не пойдете за ним? — С удивлением отметила я.
— Нет, он знает, где его комната… — Преображенский явно не понимал, зачем ему идти вслед за сыном. Меня это сильно удивило, но вмешиваться в отношения в чужой семье я не имела права, да и не хотела, — ты готова? Скоро обед, так что мы ждем тебя внизу, в зале.
— Да, я готова. У меня вопрос — когда я смогу поговорить с врачом?
— После обеда. Он приедет к пяти часам, — Преображенский как-то странно отреагировал на мой вопрос, словно о чем-то забеспокоился. Надеюсь, его реакция не связана с моим здоровьем.
Мы вместе вышли из комнаты. Он держался рядом, иногда касался кончиками пальцев моей руки и все время смотрел на мою реакцию. Я недоумевала, к чему все это?
— Маша, — внезапно Преображенский схватил меня за руку, не позволяя
