Рациональность. Что это, почему нам ее не хватает и чем она важна - Стивен Пинкер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выбирая при помощи процесса элиминации, можно вляпаться в нетранзитивность обеими ногами[261]. Тверски придумал задачу с тремя претендентами на должность, которые набрали разное количество баллов в тесте на профпригодность и отличаются друг от друга опытом работы:
Директор по персоналу сравнивает их попарно, следуя правилу: если один набирает более чем на 100 баллов больше другого в тесте на профпригодность, выбирай его; в противном случае выбирай более опытного. В итоге кадровик предпочитает Арчера Бейкеру (больше опыта), Бейкера Коннору (больше опыта) и Коннора Арчеру (выше результат в тесте на профпригодность). Когда испытуемых ставили на место этого кадровика, многие из них предлагали нетранзитивные наборы решений, не осознавая этого.
Так как, удается поведенческим экономистам финансировать свои исследования, выкачивая деньги из испытуемых? Как правило, нет. Люди спохватываются, обдумывают решение еще раз и не обязательно покупают какой-то товар только потому, что на миг его предпочли[262]. Но без такого вторичного контроля со стороны системы 2 они действительно уязвимы. В реальной жизни процесс принятия решения путем сравнения альтернатив по одному свойству за раз грозит нерациональностью, которую мы и сами за собой замечаем. Если альтернатив больше, чем две, мы можем быть заворожены последней рассмотренной парой или бесконечно ходить по кругу, потому что у каждого из вариантов есть свои преимущества по сравнению с остальными[263].
Кстати, деньги из людей действительно можно выкачивать, по крайней мере какое-то время, если они предпочитают А, но приписывают В более высокую стоимость[264]. (Можно продать им В, обменять его на А, затем выкупить А за меньшие деньги и повторить весь цикл сначала.) Как вообще можно попасть в плен таких глупых противоречий? Элементарно: оказавшись перед двумя альтернативами с одинаковой ожидаемой выгодой, люди, может, и предпочитают ту, вероятность которой выше, но платить больше будут за ту, что обещает бóльшую выгоду. (Для примера подумайте про два билета на игру в рулетку с равной ожидаемой выгодой, 3,85 доллара, но разными комбинациями вероятностей и выигрышей. Билет А дает вам 35 из 36 шансов выиграть 4 доллара и 1 шанс из 36 потерять 1 доллар. Билет В обещает 11 из 36 шансов выиграть 16 долларов и 25 из 36 шансов лишиться 1,50 доллара[265]. Как правило, испытуемые выбирают А. Если же их спрашивают, сколько они готовы заплатить за каждый из билетов, за В они дают цену выше.) Это нелепо: думая о цене, люди видят большее число рядом с долларовым значком и забывают о вероятностях, так что экспериментатор, как завзятый спекулянт, выкачивает из них деньги. Озадаченные жертвы говорят: «Я просто не мог удержаться» или «Я знаю, это глупо и вы можете меня подловить, но мне действительно больше нравится этот вариант»[266]. Однако спустя пару раундов умнеют практически все. Не имеющее под собой реальных оснований бурление на финансовых рынках иногда вызывается наивными инвесторами, руководствующимися рисками и не учитывающими размеры вознаграждения (или наоборот), а также спекулянтами, слетающимися, чтобы воспользоваться непоследовательностью непрофессионалов.
* * *
А как обстоят дела с независимостью от нерелевантных альтернатив, где мы так и норовим поддаться капризной зависимости от контекста и формулировок? Экономист Морис Алле наткнулся на интересный парадокс[267]. Какой из двух лотерейных билетов вы выберете?
Несмотря на то, что ожидаемая выгода билета лотереи Powerball выше (1,14 млн долларов), большинство предпочитают играть наверняка, избегая даже 1 %-ной вероятности остаться с пустыми руками. Этот выбор еще не нарушает аксиом; предположительно, воображаемая кривая полезности загибается вниз вследствие желания избежать риска. Но взгляните на следующие два билета. А теперь какой вы возьмете?
Тут испытуемые чаще предпочитают билет лотереи LottoUSA, где ожидаемая выгода выше (250 000 против 110 000 долларов). Звучит разумно, правда? Обдумывая первый выбор, гомункулус в вашей голове говорит: «Может, приз в лотерее Powerball и больше, но, если ты выберешь ее, есть шанс остаться ни с чем. Потом будешь чувствовать себя дураком, зная, что прошляпил миллион долларов!» Но, глядя на второй выбор, он говорит: «Десять процентов, одиннадцать процентов, какая разница? В любом случае у тебя есть шанс выиграть, так что давай лучше возьмем тот билет, где приз больше».
К несчастью для теории рационального выбора, такой подход нарушает аксиому независимости. Чтобы увидеть парадокс воочию, давайте разобьем вероятности двух левых альтернатив на части, не меняя ничего, кроме их подачи:
Теперь видно, что выбор между лотереей Supercash и лотереей Powerball на самом деле представляет собой выбор между лотереей Megabucks и лотереей LottoUSA с дополнительным шансом выиграть миллион долларов при каждой из альтернатив в 89 %. Но этот дополнительный шанс заставляет вас изменить решение! Я добавил к каждому билету по вишневому пирогу, и вы отказались от яблочного в пользу черничного. Если вас уже тошнит от денежных лотерей, Тверски и Канеман предлагают немонетарный пример[268]. Что вы выберете: лотерейный билет, по которому с вероятностью 50 % можно выиграть трехнедельный тур по Европе, или ваучер на недельное путешествие по Англии? Испытуемые все как один выбирают гарантированное вознаграждение. Но что бы вы решили, выбирая между лотерейным билетом, по которому с вероятностью 5 % можно выиграть трехнедельную поездку по Европе, и билетом, по которому с вероятностью 10 % можно отправиться в недельный тур по Англии? Теперь люди выбирают путешествие, которое продлится дольше.
Психологически совершенно понятно, что происходит. Разница между вероятностью 0 % и вероятностью 1 % — это не просто какая-то там разница в 1 %, это разница между невозможностью и возможностью. Точно так же разница между 99 % и 100 % — это разница между возможностью и уверенностью. Эти интервалы нельзя уравнивать с любым другим, номинально идентичным интервалом, например от 10 % до 11 %. Возможность, какой бы малой она ни была, позволяет надеждам устремляться в будущее, а сожалениям — в прошлое.
