Большое шоу - Вторая мировая глазами французского летчика - Пьер Клостерман

На следующий день такая же трагедия случилась с другим летчиком, который также пытался сесть на своем "темнеете" на "брюхо".

25 февраля 1945 года. Еще один отвратительный день. Снег, ветер. Видимость нулевая: полет был невозможен. Тем не менее Центр управления утвердил немедленную готовность двух отделений "темпестов" - одну из 486-й и вторую из 56-й эскадрильи, вместе с отделением "Спитфайров-XIV" из 41-й эскадрильи. Эти три отделения были назначены к полетам по очереди с рассвета.

Около 15.00 погода немного прояснилась и 6 "спитфайров" быстро взлетели. При таком ужасном холоде им было нелегко завести свои двигатели, и мы смотрели на них через окна, делая язвительные замечания. Наконец одна пара взлетела, за которой через три минуты последовали остальные. Спустя четверть часа последние четыре вернулись и сели, не сумев объединиться в облаках. Но они сказали нам, что первые два прыгнули на немецкий реактивный самолет.

Мы услышали остаток этой истории тем же вечером в баре: летчики 41-й были определенно довольны собой и не позволили никому забыть об этом. Старший лейтенант авиации Джонни Рейд, DFC, вскоре после того, как он быстро взлетел, заметил - поскольку он патрулировал мост Ниджмеген на высоте 10 000 футов - один из самых последних и редких самолетов люфтваффе - "Арадо-234", прокравшийся к нашим границам на уровне земли. Спикировав прямо вниз, рискуя оторвать крылья, Джонни сблизился с ублюдком на повороте и, стреляя по нему в упор, осторожно посадил его в пламени менее чем в 100 ярдах от штаба Бродхёрста в Айндховене.

Нам сказали, что АОС был очень доволен, так как группа американских журналистов была свидетелем операции, и это был первый "Арадо-234", без сомнения пораженный.

После этого события летчики 41-й вновь возобновили добрый старый спор о "спитфайре" и "тем-песте" и преследовали нас насмешками. "Вы, "темпесты", говорили они, - лихачи, думаете, что вы кошачьи усы, а вы семитонные развалюхи, вашим четырем пушкам никогда бы не удалось подцепить ни одного из них. Вы напрасно надоедаете нам выдумками о ваших возможных пикированиях и невероятной крейсерской скорости!"

Мы, естественно, отвечали колкостью на колкость, что этот немец, должно быть, очень хотел совершить самоубийство. Кроме того, мы видели самолет Рейда после приземления; крылья его бедного "спита" покоробились гармошкой, с поверхности сошла вся краска, заклепки треснули, а фюзеляж был скручен. Как раз для свалки! И мы прекратили спор заключительным аргументом, который уже надоел летчикам "спитфайров", что наша посадочная скорость выше, чем их крейсерская.

Так как я сам был бывшим летчиком "спита", Фрэнк Вулли пытался привлечь меня в качестве судьи. В течение десяти минут я разглагольствовал, давал неубедительные объяснения, приводил математические формулы, и все были удовлетворены. Совместная выпивка все сгладила; мы пили за летающих мошек, а они за летающие автобусы, и мы все пошли спать в превосходном настроении.

"Темпесты" против "мессершмитов"

Расследуя последние события, особенно когда был сбит самолет Фейрбенкса, оперативный отдел и Центр управления решили, что лишь боевое формирование, как минимум, из восьми самолетов может вести операции далеко на вражеской территории. Кроме того, два боевых формирования должны одновременно выполнять скольжение, следуя параллельными курсами и менее чем в 60 милях один от другого, так, чтобы они смогли помочь друг другу.

Ведя "талбот", я выполнял скольжение с восемью "темпестами" из 274-й районе Ганновера. Где-то недалеко от нас выполняла операцию 486-я. В 15.05, после осмотра аэродромов в Ганновере и Лангенхагене, я взял курс 320° на Вунсдорф, откуда обычно вели операцию две эскадрильи "мессер-шмитов". По радио я предупредил Макки, который вел 486-ю:

- Алло, Рейлроуд, переключись с X - Харри на Б - Бейкер.

Вунсдорф с двумя огромными взлетно-посадочными полосами в форме креста Святого Эндрю, казался пустынным, хотя поле было в довольно хорошей форме. Оставив озеро Стайнхудер слева от меня, я направился к Бремену.

15.15. Мы были в поле зрения Хойи, базы ночных истребителей. На повороте 360° я решил взглянуть вокруг и перегруппировать свои "темпесты", которые были рассеяны в небе на расстоянии 3 миль.

- Давай, Талбот, кончай волынить, присоединяйся!

Во время поворота я автоматически пересчитал свои самолеты. Дьявол! Там был восьмой? Я покачал своим "темпестом", чтобы посмотреть слепое пятно, образованное хвостом моего самолета.

- Талбот, бросай левый борт!

У меня было время лишь на то, чтобы крикнуть это в микрофон. В 3000 футов надо мной показались "109-е" с Вунсдорфа, безукоризненно построенные, от 40 до 50 "мессершмитов".

- Поднимайся и уходи в сторону. Не дай скорости упасть.

Они увидели нас. Мгновение колебания - и они тут же оказались над нами, покачивая своими крыльями. Они разделились на две группы, одна повернула налево, другая - направо.

- Алло, Рейлроуд, лучше помоги нам. Было бы безопасней получить помощь от 486-й!

Все выглядело так, как если бы меня собирались схватить, зажать между двумя группами немцев. Лучше попытаться вернуться в Ганновер и не рисковать.

Чего ждали немцы? Они, казалось, беспокоились, заподозрив что-то. Теперь там были Блю-4 и Блю-3, летевшие в полмиле позади меня.

- Блю-3 и -4, ради бога, присоединяйтесь!

Мне бы лучше попытаться и установить контакт, не вступая в бой, пока не появится Макки. Я слышал, Кенвей связался с ним по радару.

- Блю-3 и -4, присоединяйтесь!

Эти два идиота собирались все испортить! Там около 15 "109-х" вышли из общего формирования из левой группы и пикировали на них. Блю-3, должно быть, свихнулся, он, казалось, просто не видел, что те идут.

- Талбот Блю-3, отрывайся!

О черт! Мне придется атаковать.

- Талбот, разбивай левый борт. Атакуй!

Я сократил свой поворот с открытым дросселем и помчался помогать двум тюфякам. Первый "109-й" открыл огонь по проходившему мимо Блю-3. С одним крылом, оторванным 30-миллиметровым снарядом, "темпест" вошел в штопор.

Я повернул и пошел на "мессершмита", который также повернул и пошел на меня. Он скользил на крыле, и я увидел, что его огромный кок воздушного винта образовал спираль ударных подразделений немецких ВВС. Я вел огонь из моих четырех орудий одновременно - один снаряд у его левого крыла... еще два на обтекателе... взрыв... "109-й" прошел подо мной в 60 футах, оставив хвост густого черного дыма, и исчез. С пальцем на кнопке пуска я прошел прямо сквозь густой рой пикировавших "109-х". Боясь столкнуться, я не предпринимал никакого маневра.

Я все призывал моих летчиков держать скорость выше 300 миль в час, так как "109-е" поворачивали лучше нас на низкой скорости, и нам приходилось следить за 30-миллиметровыми орудиями у них на винте - это не дало бы второго шанса. Самая лучшая техника - выполнить спиральное пикирование, набрать скорость 450 миль в час, выполнить прямое вертикальное пикирование, а затем повторить все снова. С другой стороны, "109-е", зная, что мы пикируем быстрее их, попытаются загнать нас на высоту 16 000 футов, где наши "темпесты" становятся неповоротливыми, а двигатели инерционными.