Хроники Темных Времен (6 романов в одном томе) (ЛП) - Мишель Пейвер

Ренн, проваливаясь в снег, подошла к нему и остановилась рядом.

– Пошли, – сказала она. – Нам надо поскорее выбраться отсюда. Надо вообще держаться подальше от ледяной реки и поближе к Лесу.

Волк вдруг вскочил, прыжками взлетел на вершину большого сугроба и стал прислушиваться, повернув голову в сторону предгорий.

– Что там такое? – шепнула Ренн. – Что он услышал?

И тут Торак тоже услышал это: откуда-то издалека, от подножия Высоких Гор, доносилась дикая и вечно меняющаяся песнь волчьей стаи.

Волк закинул морду вверх и, глядя в небо, провыл: «Я здесь! Я здесь!»

Торак был удивлен. Почему он откликается на зов какой-то чужой стаи? Волки-одиночки никогда так не делают. Они стараются избегать возможных соперников.

Тонким свистом он попросил Волка подойти к нему, но тот не двинулся с места: глаза его превратились в щелки, черные губы приподнялись, обнажая зубы; он самозабвенно выводил свою песню. И Торак впервые заметил, как сильно повзрослел его четвероногий друг. Лапы стали гораздо длиннее и мощнее, на плечах вовсю отрастала длинная густая черная шерсть, даже в голосе у него теперь уже почти не слышалось щенячьего повизгиванья.

– Что он им говорит? – шепотом спросила Ренн. Торак сглотнул застрявший в горле комок и хрипло пробормотал:

– Он рассказывает, где находится.

– А что они ему говорят?

Торак прислушался, не сводя глаз с Волка. . – А у них идет разговор с двумя волками-разведчиками, которые бегали к водопадам в поисках северных оленей. В общем… – Торак снова прислушался, – они отыскали там небольшое стадо и теперь объясняют, где оно находится, и говорят, что выть теперь нужно, уткнувшись мордой в снег.

– Это еще почему?

– А волки часто прибегают к такому фокусу, чтобы обмануть северных оленей. Когда их вой звучит приглушенно, олени думают, что волки гораздо дальше от них, чем на самом деле.

Ренн зябко повела плечами:

– И ты все это способен понять? Торак пожал плечами.

Она потыкала снег башмаком и вдруг заявила:

– Я не люблю, когда ты говоришь по-волчьи! На душе так странно становится. Страшно.

– А я не люблю, когда Волк разговаривает с другими волками, – сказал Торак. – От этого и мне становится странно и страшно.

Ренн попросила его пояснить, но он ей не ответил. Слишком больно было говорить об этом человеческими словами. Впервые в жизни он осознал, что, хоть и понимает волчий язык, но никогда не был настоящим волком и никогда им не станет! А потому между ним и его Волком всегда будет стоять непреодолимая стена…

Волк перестал выть и подбежал к ним. Торак опустился на колени и обнял его, чувствуя под густой зимней шерстью еще довольно тонкие молодые кости и слыша яростный стук его верного сердца. Прижимая Волка к себе и вдыхая знакомый сладостный запах шерсти и лесных трав, он почувствовал, как Волк нежно лизнул его в щеку и прижался лбом к его лицу.

Торак даже зажмурился. «Никогда не покидай меня!» – хотелось ему сказать. Но он не знал, как сказать это по-волчьи.

И они пошли на север.

Это был мучительный переход. Буря завалила все вокруг плотным глубоким снегом, сбив его в высокие сугробы, но и между сугробами снега было по пояс. Помня о ледяных трещинах, Ренн и Торак сперва тыкали в снег стрелами, что еще больше замедляло их продвижение вперед. И все время они чувствовали: Высокие Горы смотрят на них, словно ожидая их неизбежного поражения.

К полудню они успели пройти совсем мало и все еще находились неподалеку от своей снежной пещеры. А вскоре наткнулись на новое препятствие. Это была настоящая ледяная стена, слишком отвесная, чтобы на нее можно было взобраться, и слишком твердая, чтобы в ней можно было прорубить проход. Видимо, ледяная река решила сыграть с ними еще одну жестокую шутку.

Ренн сказала, что хочет осмотреться, и предложила Тораку немного отдохнуть вместе с волчонком. Торак был даже рад этой передышке: мешочек с Нануаком казался ему теперь страшно тяжелым.

– Ты только осторожней, в трещину не свались! – крикнул он Ренн, с беспокойством глядя, как она идет к просвету между двумя самыми большими ледяными утесами, похожими на острые клыки.

– Тут, похоже, какой-то проход! – крикнула в ответ Ренн.

Она сбросила заплечную корзину, нырнула в узкую щель между «клыками» и… исчезла.

Торак испугался. Он уже хотел броситься за ней следом, но тут она вновь появилась и закричала:

– Ой, Торак! Иди скорей сюда! Посмотри! Мы добрались! Добрались!

Волк прыжками понесся к ней. Торак тоже скинул заплечную корзину и последовал за ним. Ему страшно не хотелось лезть в эту щель – она напоминала ему пещеру с мертвецом, – но, выбравшись на ту сторону прохода, он даже задохнулся от восторга.

Перед ним расстилался замерзший поток, весь состоящий из ледяных брызг и похожий на водопад. А ниже простирался длинный склон, покрытый валунами, полузасыпанными снегом. И за этим склоном, совсем близко – казалось, до него можно добросить камешком, – начинался Лес, одетый в великолепную сияющую зимнюю накидку.

– Я уж и не думала, что когда-нибудь снова его увижу! – воскликнула Ренн.

Волк поднял морду, ловя знакомые запахи Леса, потом быстро глянул на Торака и вильнул хвостом.

Торак не мог вымолвить ни слова. Он и понятия не имел, как это на самом деле мучительно – так долго быть вдали от Леса. Они всего три ночи провели за его пределами, а казалось, миновало несколько лун.

К середине дня они переползли через последние гигантские сугробы и зигзагом стали спускаться по склону. Тени вокруг стали приобретать лиловатый оттенок. Сосны покачивали мохнатыми, опушенными снегом лапами. Какое огромное облегчение – вновь оказаться среди них, не видеть этих пугающих гор! Но странная тишина, царившая вокруг, настораживала.

– Вряд ли это медведь, – прошептала Ренн. – На ледяной реке мы не видели ни одного его следа. А если он пошел вокруг, через долины, то ему потребуется много дней, прежде чем… – Она вдруг умолкла.

Торак быстро глянул на Волка. Уши у него были прижаты, но шерсть на загривке лежала ровно.

– Я тоже не думаю, что медведь может быть где-то поблизости, – сказал он Ренн. – Но, по-моему, он все же не слишком далеко.

– Посмотри-ка. – И Ренн указала на снег под большим кустом можжевельника. – Следы.

Торак наклонился, чтоб рассмотреть получше, и сказал:

– Это ворон. Он шел спокойно, не подпрыгивал, чтобы взлететь, значит, не боялся. А это белка. Вон там она кормилась. – И он указал Ренн на кучку пустых шишек у корней сосны; каждая шишка была вылущена и объедена, как яблоко. – А это заячьи следы. Совсем свежие. Даже шерстинки остались.