Землемер - Джеймс Купер

Считаю необходимым добавить, что ответ, который я дала вам в Равенснесте, при поднятии храма, решительный и последний, но если вы, действительно, чувствуете ко мне то, что старались высказать в то время, в таком случае вы сделаете все от вас зависящее, чтобы покровительствовать майору Литтлпэджу, старинному другу моего дядюшки; этим самым вы обяжете меня и успокоите.

Преданная вам Урсула Мальбон".

Странная девушка была Урсула! Мне стыдно стало самого себя, мне смешной показалась ревность, на минуту овладевшая всем моим сердцем. В какие безрассудные поступки увлекает нас эта ужасная страсть! Я сам был живым тому примером!.. Как я мог подумать, мог поверить, что Урсула Мальбон любит Зефана Мильакра!

— Как она хорошо пишет! — закричал молодой скваттер. — Я думаю, во всей Йоркской колонии не найдешь ей подобной. Я люблю ее до безумия!

В этом восклицании было одновременно и много комизма и много трогательного.

— Если Урсула так привязана к вам, — сказал я, — то, конечно, вы выполните ее просьбу?

— Да чем же я могу сослужить вам, майор? Клянусь, я готов отдать все на свете, чтобы только выполнить желание Урсулы, но что же мне делать?

— Ты можешь отпереть дверь нашей темницы, выпустить нас, а в лесу мы сумеем избежать погони. Выполни эту просьбу, и я обещаю, что дам тебе пятьдесят акров земли, на которой ты сможешь поселиться и жить, как честный человек.

Предложение это, казалось, соблазнило скваттера; он молчал, думал, наконец, повернувшись к лесу, где могла быть Урсула, он кивнул головой и сказал:

— Нет! Если отец не может доверять своему сыну, то кому же он после этого может доверять.

— Никто не должен помогать в беззаконном поступке; твой отец не имеет никакого права держать нас здесь, и рано или поздно он строго ответит за это перед законом.

— Он и знать его не хочет. Всю жизнь мы враждовали с законом.

— Скажи мне, однако, твой отец не опасно ранен?

— Нет, ерунда, — сказал равнодушно Зефан, не спуская глаз с леса. — Небольшая царапина.., мой отец всегда быстро поправляется.

— Ну, а когда поправится, что он решил сделать с нами?

— Не стоит говорить об этом. Если наш отец на что и решился, так его никто не сможет отговорить, он не послушает никого.

— А ты думаешь, что он задумал что-нибудь серьезное?

— Не знаю. Он и сейчас покончил бы с вами, если бы мог отправить весь лес; вода очень низкая, и нужно подождать ноября месяца. Мне кажется, что он хочет продержать вас и землемера еще месяца три или четыре.

Я хотел продолжить разговор, но к нам подошла Лавиния и сказала своему брату, что скоро соберется домашний совет, потому что Мильакр чувствует себя гораздо лучше. Зефан пошел домой, а Лавиния осталась у амбара.

— Хороший ли был пирог? — спросила она застенчиво.

— Прекрасный! Благодарю тебя. Чем ты сейчас занята? Мне нужно попросить тебя об одной услуге.

— Мне дома делать нечего.

— Тем лучше. Ты так добра, что я смело доверяю тебе очень важную тайну. Могу ли я верить тебе?

— Почему же нет? Говорите, — сказала девушка, пристально взглянув на меня. — Говорите скорей; уверяю, что выполню вашу просьбу. Странно, никогда я не чувствовала такой готовности выполнить желание других.

— Но пообещай мне никому не говорить об этом.

— Обещаю, обещаю, — сказала тихо Лавиния. — Никто никогда не услышит от меня слова, не расскажу никому вашей тайны даже во сне.

— У землемера есть племянница, которую он очень любит, она для него дороже всего, ее зовут…

— Урсула Мальбон! — сказала Лавиния слегка улыбнувшись. — Зефан всегда со мной о ней говорит; мы с Зефаном очень дружны. Он рассказывает мне все, и я ничего не скрываю от него. Ведь не правда ли, приятно видеть человека, которому можно доверять тайны? Что же вы хотите мне сказать про Урсулу?

— Она здесь.

— Здесь? Где же? (Лавиния быстро посмотрела вокруг, на лице ее отразилось беспокойство). Зефан говорит, что она чудо как хороша.., правда ли это?

— Да, она хороша, но в Америке есть много хорошеньких девушек. Урсула здесь, то есть не в амбаре, а очень близко отсюда, в лесу. Она провожала своего дядю.

Посмотри сюда, в эту сторону: видишь ли это почерневшее дерево, которое стоит в поле за домом твоего отца?

— Вижу.

— А левее этого дерева растет другое, каштан, оно у самой опушки леса.

— Вижу, вижу. Я знаю это дерево, возле него есть ручей.

— У этого дерева землемер оставил свою племянницу.

Можешь ли ты сходить туда и отнести письмо?

— Нет ничего легче. Мы все, молодые девушки, ходим на это поле собирать ягоды, побегу сейчас за корзиной, а вы, между тем, напишите письмо. Никому и в голову не придет, что я иду с письмом. О, как мне хочется видеть Урсулу! Как вы думаете, согласится ли она выйти за Зефана?

— Все молодые девушки так ветрены и непостоянны, что я не решаюсь ответить на этот вопрос.

— А я могу вас заверить, — вскрикнула Лавиния, побежав за корзинкой, — что нет никого постояннее девушек.

Я приготовился писать. Вынув из портфеля все нужное, я подошел к землемеру, чтобы сказать ему об этом и спросить, не надо ли ему написать о чем-нибудь племяннице.

— Напишите, Мордаунт, что я посылаю ей свое благословение. Скажите, что старик землемер молится о ней.

В нескольких словах я объяснил Урсуле положение, в котором мы находились, потом умолял ее возвратиться к Франку и не покидать его. Напомнив ей о моих чувствах, я уверял, что они не только не изменились, но еще больше вспыхнули во мне со дня разлуки. Закончив письмо, я увидел Лавинию; она подошла к амбару, неся кринку молока; взяв от меня письмо, она поспешила в поле. Я слышал, как она кричала одной из своих сестер, что идет собирать ежевику для своих арестантов.

Я с любопытством следил за всеми движениями молодой девушки. Землемер, изнуренный продолжительной бессонницей, крепко спал. Индеец с аппетитом уничтожал хлеб и молоко.

Лавиния пошла прямо к полю и вскоре скрылась. Мои глаза были устремлены на лес, в который она вошла.

Вдруг между деревьями мелькнуло женское платье, — это была, вероятно, Урсула. Через полчаса я увидел Лавинию, которая подходила к каштановому дереву. Она остановилась, посмотрела вокруг, как будто рассматривая место, а потом поспешно скрылась в лесу. Прошло больше часа, как я больше ее не видел.

В это время Зефан подошел к амбару в сопровождении двух своих братьев; он держал в руке ключ. Сначала я подумал, что меня поведут на суд к Мильакру, но ошибся; подойдя к амбару, Зефан подозвал к себе индейца и сказал ему:

— Я думаю, скучно сидеть краснокожему взаперти?

И, наверное, ты не рассердишься, если тебе разрешат выйти отсюда и гулять на свободе?