Краткая история равенства - Тома Пикетти

к наделению бедных стран правом развиваться и получать часть поступлений от налога на транснациональные корпорации и миллиардеров нам также следует переосмыслить всю систему международной организации. В основе мировой экономической системы вот уже несколько десятилетий лежит двойственный постулат. С одной стороны, отношения между странами, как предполагается, опираются на абсолютно свободное движение активов и капитала, на практике не ограниченное почти никакими условиями. Но, с другой стороны, политический выбор при решении внутренних вопросов, особенно в налоговой, социальной или правовой сферах, является прерогативой только этих стран и объектом строго национального суверенитета: это и есть принцип социально-национального государства. Вся проблема в том, что два вышеназванных компонента вступают друг с другом в противоречие: свободное обращение капиталов, не ограниченное фискальными правилами или общим регулированием, радикально склоняет национальный выбор в пользу самых могущественных и активных участников процесса и по сути представляет собой новую форму власти на налоговой основе, все выгоды от которой достаются самым богатым. В более широком смысле бесконтрольная свобода торговли сопровождается ростом неравенства в странах и в ускоренном темпе ведет нас к климатической катастрофе – две эти проблемы на сегодняшний день принято считать главными вызовами процесса глобализации[253].

В теории решение выглядит относительно простым. Нужно всего лишь заменить чисто коммерческие и финансовые договоры, до настоящего времени обеспечивающие глобализацию, другими соглашениями, способствующими долгосрочному и справедливому совместному развитию. Эти документы нового типа должны преследовать обязательные в существующих условиях и четко прописанные цели, ставя задачи, выраженные в конкретных цифрах и подлежащие контролю, например в таких сферах, как налогообложение транснациональных корпораций, перераспределение богатств, объемы углеродных выбросов или биоразнообразие. Причем свобода торговли в ходе реализации этих задач должна преследоваться, но никак не становиться приоритетом[254]. Вполне очевидно, что перейти от одного типа соглашений к другому за один день нельзя. Нужно терпеливо выстраивать коалиции стран, желающих двигаться в этом направлении, причем никто не гарантирует, что этот переход будет осуществляться плавно и без потрясений, хотя сейчас многие все больше осознают те тупики, в которые нас завела глобализация. В идеале договоры о совместном развитии должны также включать в себя значимое измерение международной демократии. В случае классических договоров логика строится по строго вертикальному принципу: главы государств и их администрации обговаривают между собой правила свободной торговли, затем передают их для ратификации парламентам, а далее система функционирует в автоматическом режиме, без какого-либо демократического контроля. Что же касается решения спорных ситуаций, то рассмотрение тяжб к большой чести транснациональных корпораций в значительной степени передается карманным арбитражным судам. Если же говорить о договорах совместного развития, то здесь существует целый ряд чисто политических арбитражей, прорабатывающих вопросы социального, фискального и экологического регулирования, но, поскольку многие из них изначально в полной мере решить нельзя, надлежащие полномочия в определенной мере можно было бы передать международным выборным органам, в которые должны входить представители всех стран, участвующих в соответствующих соглашениях (см. Таблицу 3). В общем такие органы могут быть двух типов: с одной стороны, в них могут работать депутаты национальных парламентов стран, с другой – специально избранные в них депутаты. С точки зрения демократии, вторая модель выглядит более амбициозной, ведь в этом случае мы изначально исключаем из процесса политические институты национальных государств. Однако на практике это может оказаться иллюзией. Европарламент с 1979 года избирается в ходе всеобщего голосования, однако реальная власть остается в руках Совета глав государств и Совета министров, которые собираются за закрытыми дверями. В эти органы от каждой страны входит по одному представителю и каждый из них обладает правом вето при решении фискальных и бюджетных вопросов, из-за чего заявленная наднациональная парламентская демократия на деле оказывается пустышкой[255]. Если каким-то чудом удается единогласно принять решение, такое как план перезапуска экономики во время кризиса Covid-19 2020 года, одобрив с этой целью общий долг для помощи самым пострадавшим государствам, следующим шагом его должен одобрить каждый национальный парламент, единственный в существующем правовом поле правомочный орган, способный распоряжаться средствами своих налогоплательщиков, что в огромной степени затягивает и усложняет весь процесс. Один из способов выйти из этого тупика мог бы заключаться в учреждении Европейской ассамблеи, состоящей из депутатов национальных парламентов (например, пропорционально их населению и представительству политических групп), и наделении ее правом одобрять простым большинством определенный круг бюджетных, фискальных и социальных вопросов, оговоренный странами-участниками процесса[256].

Таблица 3

Новая организация процесса глобализации: наднациональная демократия

Интерпретация. В соответствии с предложенной системой организации договора, регулирующие процесс глобализации (обращение товаров, капитала и рабочей силы), предусматривают создание в рамках заинтересованных стран наднациональной Ассамблеи, отвечающей за глобальное общественное благополучие (климат, наука, образование, право на труд и т. д.), а также за глобальную фискальную справедливость (общие для всех налоги на самые крупные состояния, на самые высокие доходы, на самые крупные компании, углеродный налог).

Примечание. Странами A, B и т. д., могут быть такие государства, как Франция, Германия, Италия, Испания и т. п. В этом случае упомянутая наднациональная Ассамблея будет Ассамблеей европейской. Вместе с тем, страны A, B и т. д., могут входить в региональные союзы, такие как Европейский Союз, Африканский Союз и т. п. – в этом случае это уже будет наднациональная Ассамблея Евро-Африканского Союза. В зависимости от конкретного случая, наднациональная Ассамблея может состоять из депутатов национальных парламентов и/или из специально избранных в нее депутатов.

Источники и цепочки: см. piketty.pse.ens.fr/egalite

За социальный, демократический федерализм

Вопрос социально-федерального государства касается не только Европы. Введение новых форм социального федерализма – демократического федерализма, заточенного на реализацию понятных, поддающихся контролю целей, – является задачей планетарного масштаба. К примеру, страны Западной Африки сегодня ведут дискуссии о том, как наделить новым смыслом общую валюту и окончательно выйти из-под колониальной опеки. Это дало бы возможность задействовать западноафриканскую валюту в реализации проекта развития, в основе которого лежат инвестиции в молодежь и инфраструктуру (чтобы она не только способствовала движению капитала самых богатых, но и решала другие задачи). Для достижения этой цели нам не обойтись без создания новых форм фискального и бюджетного федерализма, сначала на уровне западноафриканских государств, а потом, в потенциале, и всего Африканского союза. При этом мы в обязательном порядке должны извлекать уроки из прошлых неудач, в особенности из конфликтов вокруг фискальных трансфертов, зачастую подрывавших проекты федерализации в период после обретения бывшими колониями независимости[257].

В плане обеспечения сплоченности вокруг проектов такого рода ключевую роль, конечно, играет вопрос фискальной справедливости и налогообложения самых богатых. В идеале следовало бы создать подлинный общественный финансовый кадастр, учитывающий любые сделки