Враг народа. Академия красных магов (СИ) - Блум Мэри

— Видеть чистую энергию невозможно, — строго, как учитель, произнес Лёня. — У нее нет ни формы, ни цвета.

— Но я вижу, — возразил я, покачивая перед ними сверкающей синевой ладонью, — прямо сейчас. И у тебя видел тогда в поезде, и на экзамене у других студентов, и у Розы! — я вспомнил, как сочное сияние покрывало ее с головы до ног. — Роза сегодня вся была в этой синеве весь поединок!.. Неужели все это время вы ничего не видели?

Вопрос, казалось, повис в воздухе. Это звучало абсурдно, но, похоже, и правда так. Теперь понятно, почему публику на экзамене не впечатляли студенты, бросавшиеся в манекена синевой — ее никто не видел.

Несколько мгновений в коридоре стояла тишина. Сняв очки, Лёня устало потер переносицу и снова их надел.

— И почему с тобой столько проблем, — со вздохом выдал он. — Ты правда видишь чистую энергию?

— По-твоему, я буду такое придумывать?

— Может, ты сам себе какую иллюзию создал? — предположил он.

Ну здрасьте — эта версия была даже покруче галлюцинаций.

— Нет, — отрезал я, — я вижу ее так же отчетливо, как вас двоих.

И снова тишина окутала коридор. Генка растерянно топтался рядом, а Лёня задумчиво теребил дужку очков.

— Давай так, — наконец изрек он, — иди к себе в комнату, отдохни, и к утру проверишь снова.

— И что если будет? — спросил я, даже не сомневаясь, что будет.

— Поговоришь об этом со своим куратором.

— А кто мой куратор, знаешь?

— Твой, скорее всего, Ковалевский, — без особых сомнений ответил Лёня. — Но лучше уточни в учебном отделе.

Вот чудно-то: этот сразу скажет, что я сошел с ума.

— А теперь, — неожиданно сурово произнес наш старший товарищ, переводя глаза между мной и Генкой, — быстро идите спать! Вы вообще знаете, что ходить ночью по общежитию нельзя?..

По утрам по коридорам разносился звонок, будя студентов для завтрака и начала занятий. Но я просыпался задолго до него, словно все еще жил по сибирскому времени. Открыв глаза, я первым делом распахнул ладонь, и насыщенная синева вольготно растеклась по коже, оплетая пальцы и окрашивая воздух — такая же реальная, как и сизая дымка за окном. Легким движением стряхнув ее, я откинул одеяло. Генка в кровати напротив заворочался, не спеша вставать.

— Бегать идем? — я свесил ноги.

— Там же дождь, — сонно отозвался он.

Мелкие капли размеренно били по подоконнику. Дождь по ощущениям шел всю ночь, и сейчас зелень парка казалась особенно сочной.

— Да он уже почти закончился, — я отвернулся от окна. — А для мага спорт очень важен…

— И отдых тоже, — друг широко зевнул. — Так что если один день проведешь спокойно, люди тебя не осудят, — и, отвернувшись к стене, натянул одеяло на самую макушку.

— Вот же ты лентяй! — усмехнулся я.

— И потом, — донеслось из-под одеяла напротив, — это стихийникам спорт важен, а менталистам вообще-то надо много медитировать… Желательно в тишине, не мешая друзьям спать…

Оставалось только снова усмехнуться. Замечание тем не менее показалось разумным — совет, повторенный многократно, вполне тянул на рекомендацию. Под аккомпанемент дождя я распахнул книгу по медитации, которую взял вчера в библиотеке, и торопливо ее пролистал, пытаясь ухватить суть. Однако внутри были лишь весьма общие фразы про спокойствие, расслабление, единение с природой и собой.

Капли все тише стучали по подоконнику. Обнимая подушку, Генка мирно сопел на кровати напротив. Не став его тормошить, я закрыл книгу, натянул спортивную форму и направился на улицу — решив для начала воссоединиться с природой.

В воздухе пахло свежестью, на кустах и деревьях ярко блестела листва. Намокшие желтые песчаные дорожки казались темными. Я вышел из-под козырька крыльца, и мелкие прохладные капли застучали по голове и плечам, приятно бодря. Неторопливо спустившись, я немного прогулялся по пустому тихому парку, где кроме меня сегодня не было ни души, и незаметно вышел к пруду, который видел в самый первый день. Большой и длинный, по форме он напоминал восьмерку, украшенную железным мостиком посередине.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Здесь тоже царила тишина. Сизая дымка вольготно стелилась над водой, чуть захватывая витые перила. Однако за мостиком — там, где была скамейка — туман неожиданно становился гуще и плотнее, окутывая ее как непроницаемое облако, словно надежно пряча от всех. Приблизившись, я с любопытством шагнул прямо в него — и дождь мгновенно перестал колотить, будто меня накрыло зонтиком. А все, что до этого было скрыто, стало теперь отлично видно.

На скамейке с закрытыми глазами сидела Нина, слегка выставив перед собой ладони, с которых плавно клубился туман — будто слетая с кончиков ее пальцев, рождаясь с узора на ладонях. Я сделал шаг к ней, и она мгновенно распахнула глаза.

Глава 23. Боевые карты

Синие глаза казались в сизой дымке тумана особенно яркими, словно заменяя небо, которого здесь не было видно.

— Поздравляю с победой, — улыбнулась Нина. — Это было впечатляюще.

— Тебя же там не было, — заметил я.

— Слухи расползаются быстро…

Ее голос будто немного тонул в плотно окутывавшем нас облаке. Я подошел ближе и сел на скамейку рядом с ней. Улыбка все еще играла на коралловых губах, глаза сверкали, а тяжелая русая коса покоилась на груди. Весь ее вид был ровно таким же, как обычно — разве что лицо казалось чуток бледнее.

— Мне сказали, — осмотрев ее, вновь заговорил я, — ты заболела… Как себя чувствуешь?

— Хорошо, — коротко ответила Нина и перестала улыбаться, явно не желая об этом говорить.

Пелена тумана, как тонкая стена, отгораживала мир от нас, а нас от мира, словно оставляя в закрытой комнате наедине. Она приглушала даже звуки — бьющих по пруду и земле капель дождя здесь не было слышно. Новые клубы плавно слетали с девичьих ладоней и будто повисали в воздухе, делая дымку еще плотнее и пряча нас еще надежнее.

— Как ты это делаешь? — не выдержал я.

— Это же стихия, — отозвалась Нина. — Совсем несложно. Просто представляю, как он проходит через мою кожу и отдаю его природе…

Слушая, я попытался поймать кусочек витающего вокруг облака. Туман, совершенно неосязаемый, мгновенно выскользнул из моих пальцев и вновь повис между нами. Из моей ладони он не рождался — у меня была только знакомая синева. Я распахнул руку, и яркое свечение послушно разлилось по коже, окрашивая сизую дымку.

— Ты это видишь?

— Что? — Нина озадаченно взглянула на мою ладонь.

В принципе, это вполне сходило за ответ.

— Я вижу чистую энергию, — пояснил я, — у себя и других. Она светится синевой на моей руке даже сейчас.

Нина продолжала молча смотреть на мою сверкающую ладонь, слегка сдвинув брови, явно пытаясь хоть что-то разглядеть.

— Мне говорят, что это невозможно, — добавил я, — но я вижу… Веришь?

— С магией вообще много невозможного становится возможным, — задумчиво произнесла она. — Я тебе верю, но правда ничего не вижу… Советую обсудить это с твоим куратором.

Совет уже тянул на универсальный.

— А кто твой? — спросил я и легким движением стряхнул синее свечение.

— Ковалевский. И твой, наверное, тоже… Ну конечно он, — гораздо увереннее добавила Нина, — кто же еще.

В общем, в учебный отдел можно и не заходить.

Клубы тумана продолжали неспешно слетать с ее ладоней, заполняя воздух вокруг. Чем дальше, тем отчетливее мне казалось, что мы вдвоем сидим где-то среди облаков, а ее синие глаза сейчас были моим единственным небом. Взгляд сам собой скользнул на коралловые губы, которые вчера кое-что мне пообещали.

— Что насчет обещанного поцелуя? — улыбнулся я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Слышала, тебя вчера и так поцеловали, — отозвалась она.

Слухи тут и правда расползаются очень быстро.

— В щеку, — сказал я, — и там я не просил. А здесь очень жду…

Нина повернула голову и, слегка прищурившись, пробежалась глазами по моему лицу.

— В некоторых вопросах ты жутко наглый, ты знаешь?