Любить - это больно - Екатерина Зиновьева

— И только? — Егорову захотелось самому себе заткнуть рот.

"Да какое мне дело?".

— А в чем дело? — нахмурилась Валерия.

— Ничего, просто его отношение к тебе, — Митя замялся, подбирая слово помягче, — странное.

— Он тебе не нравится?

— А чем он мне может нравится? — воскликнул Егоров и всем корпусом повернулся к девушке. — Он как сторожевой пес, постоянно рядом с тобой, складывается такое ощущение, что Вадер готов тебя спрятать ото всего мира.

"Ревность? Не стоит об этом даже и думать. Сейчас придумаю себе то, чего нет".

— Из-за чего у вас конфликт?

— Я не знаю, — Дима посмотрел на свою руку, лежащую на руле, — сам хотел бы понять, зачем ему "открытая" вражда.

— Понятно.

Митя перевел взгляд на заметно нервничающую Леру и улыбнулся тому, как смешно она закусывала губу.

— Мы немного ушли от темы.

— Угу, — согласна кивнула она.

— Каково твое решение?

Дима не заметил, как задержал дыхание, но следующего вопроса он ожидал… раньше.

— Почему ты согласился на спор?

— Я был зол, — честно признался Егоров, вспоминая то злополучное утро, когда позвонили родители.

— Это из серии — сделал гадость, сердцу радость?

— Что-то типа того, — согласился Дима. — А почему ты, зная обо всем пошла до конца?

Валерия вздрогнула. Было стыдно признаться во всем честно, но она решила сказать хоть часть правды.

— Говори прямо — затащила тебя в кровать.

— В этом я сам виноват, не смог вовремя остановиться, — взял всю вину на себя Егоров.

Лера глубоко вздохнула, зажмурилась и выпалила на одном дыхании:

— Это все моя вина. Я сама этого хотела и когда почувствовала, что ты наши "романтические" отношение сводишь к дружеским взяла инициативу в свои руки.

— Зачем? — рассмеялся Митя. Он считал, что Лера по доброте душевной ищет его поступку оправдание — это умиляло.

— Просто захотелось, — обиженная на смех парня пробубнила Казакова.

"Я ему тут душу, так сказать, изливаю, а он… смеется".

— Это не ответ, — давил Егоров.

— А иного у меня нет, — с вызовом сказала она и посмотрела Диме в глаза.

Он выдержал тяжелый взгляд и примирительно улыбнувшись, кивнул.

— Хорошо, возможно когда-нибудь ты решишься рассказать мне правду.

"НЕТ"- подумала Лера.

— Посмотрим.

Больше тему спора, ребята не поднимали. Митя был рад, что получил возможность "начать все сначала", а Лера просто наслаждалась близостью любимого ей человека.

"Я всю жизнь готова смотреть на твою счастливую улыбку такую… такую, как сейчас".

На тренировку Валерия все же не попала, потому что не смогла заставить себя расстаться с Егоровым. Он очень много говорил, смеялся, рассказывал, что с ним произошло, за то время пока они не общались. В красках описал утро после хэллоуина, как метался по дому Андрей и грозился убить Настю.

Егоров отвез Валерию домой. Проводив ее до подъезда, он не смог сдержать порыва и крепко обнял Леру.

— Я, правда, скучал без тебя, — прошептал он.

— Я тоже, — теперь Лера не переживала о том, что Митя может ее услышать, она хотела чтобы он знал об этом.

Дима в приподнятом настроении, заехал за Костей и уже вместе с другом отправился к Андрею отмечать победу их команды. О ней Егорову сообщил ректор в пятницу, выловив на выходе из универа.

— Ты чего такой довольный? — пристегиваясь, спросил Сотников.

— Так заметно?

— Мне зажмуриться хочется, от того как ты "светишься" весь, — усмехнулся друг и размял ноющую шею.

— Я с Леркой поговорил, — чуть ли не визжа от радости, признался Дима.

Костя рассмеялся.

— Результат налицо.

— Ты и не представляешь, как я рад, — у Мити не хватало словарного запаса, чтобы передать свои чувства и эмоции другу.

Сотников внимательно посмотрел на что-то рассказывающего друга.

"А ведь ты парень влюбился, вот только еще не понял этого. Что же всему свое время. Надеюсь, ты скоро перестанешь упираться и признаешься сам себе, что любишь Леру".

— Вы чего так долго? — с этими словами встретил ребят Андрей. — Водка стынет.

— Как смогли, — огрызнулся Костя, заметивший Ларису.

Она стояла, прислонившись плечом к своей двери, одетая, а точнее почти раздетая. Сотников никак не мог назвать одеждой то, что было на девушке. Очень смелая мини юбка и прозрачный топик, под которым хорошо был виден ее лифчик.

Митя проследил за взглядом друга и сдавлено хохотнул. Пожалев мысленно друга и также приклонив перед Ларисой голову, Егоров прошел в кухню, где гремел бутылками Андрей.

— Куда-то собралась? — деланно безразличным тоном поинтересовался Костя, подходя ближе.

— Ага, материал собирать, — Лара рассматривала свой маникюр и, видимо что-то в нем ее не устраивало, потому что между бровей у девушки залегла маленькая складка.

Костя сдержал желание затолкать ее в комнату и самолично переодеть.

— И где именно этот "материал" обитает в воскресенье вечером?

Лариса посмотрела на парня как на человека спрашивающего несусветную глупость.

— В клубе конечно, — следующим вопросом, она сбила его с толку. — Мне кажется, черный лак больше подойдет, да?

Лара помахала перед его лицом пальчиками и услышала зубной скрежет.

"Получилось"- обрадовалась Лужина, но постаралась удержать на лице маску спокойствия.

— Кость, я тебя как будущий психолог хочу спросить, можно?

— Попробуй, — борясь со злостью на сестру друга, пророкотал молодой человек.

— Как ты считаешь, твое поведение сейчас поддается объяснению? Ты сам мне отказал, а теперь ревнуешь, — Лариса прожигала взглядом Сотникова.

"Да, сильно же я ошибался, когда тебя дурой считал".

— Я не ревную, — сдавленно ответил он.

— Ага, — фыркнула Лара и, развернувшись, зашла к себе в комнату. — Вот только весь твой вид, говорит об обратном.

Повернув голову, в сторону висящего на стене зеркала, Костя понял, о чем говорит Лужина.

Руки сжаты в кулаки, тело напряжено, нахмурившееся лицо, взгляд исподлобья.

— Вот же… — договорить Костя не успел, в дверях снова появилась Лариса, но уже с сумочкой в руках.

— Кто?

— Никто, — буркнул он и развернулся, собираясь уйти к друзьям.

— Это прогресс, уже не тупоголовая и то, хорошо, — услышал он слова Ларисы, сказанные ехидным тоном.

Костя был готов просить прощения за все свои обидные, сказанные когда-то, девушке слова до тех пор, пока не отсохнет язык. Он развернулся на 180 градусов и посмотрел в грустные глаза Ларисы.