Битва за Клык - Крис Райт

Человек поднял сморщенный палец.

Железный Шлем застыл на полушаге. Позади него его стая также была блокирована в стазисе. Вся Великая Рота замедлилась и остановилась, скованная в своих движениях неминуемого убийства.

Железный Шлем беззвучно заревел от разочарования, напрягая свои стальные мускулы под малефикарум. Сервомеханизмы его силового доспеха завыли, борясь с неестественными путами, сковывающими их. Он почувствовал пот, сбегающий по бровям, стекающий с висков. Тиски оставались, хотя и немного уступили.

Я могу сражаться с этим.

Великий Волк сжал челюсть, чувству, как скребут о плоть его клыки. Он боролся с колдовством, которое сомкнулось на каждом сухожилии его конечностей.

— Ты силен, Харек Эйрейк Эйрейкссон, — сказал старик. У него был тонкий, сухой голос, окрашенный в странно, по-отцовски звучащее сожаление. — Это не удивляет меня. Я наблюдал за твоим ростом многие столетия.

Железный Шлем чувствовал, как тяжело работают его легкие, колотятся сердца. Если бы он мог кричать, он бы проревел свой вызов. Одна из его рук немного сдвинулась. Подавляющая его тело сила задрожала.

— Все, что ты хочешь — убить меня, — отметил старик, глядя одним слезящимся глазом на своего убийцу. — Ты можешь преуспеть. Даже сейчас я чувствую, как твой жизненный дух побеждает путы, наложенные мной на него.

Он покачал головой с неохотным уважением.

— Такие сильные! Вы — Волки всегда были самым могучим оружием моего отца. Что я мог сделать, чтобы противостоять этому? Даже на пике своей силы, что я мог поделать?

Железный Шлем почувствовал, как оттягиваются его губы в рыке. Контроль над мышцами возвращался. Он чувствовал, что его все его воины делают то же самое. Ледяной клинок медленно приблизился к своей цели.

Человек не делал попыток сбежать.

— Времени мало, — сказал он. — Так что позволь рассказать тебе, почему я привел тебя на Гангаву. Чтобы дать тебе выбор. Это путь подобных мне. Вы считаете, что мы без чести и совести, но этот вердикт скрывает многие истины. У нас есть стандарты поведения, хотя они и отличаются от лелеянных тобой. Я лично взял за правило наблюдать за ними.

Железный Шлем ощутил, что путы еще больше затрещали. Его руки сдвинулись на целый сантиметр, прежде чем сдерживающие тиски напомнили о себе. Если бы он мог улыбнуться, то это был бы волчий оскал.

Твое колдовство скоро исчезнет. Тогда мой клинок покончит с твоей болтовней.

— Когда-то я рассказал правду и не смог обратить на нее внимание. Помня об этом, теперь я предлагаю правду тебе. Я вышел за пределы, которые тебе не понять, сын Русса. Даже сейчас моя душа расколота. Только часть ее остается здесь. Этого было достаточно, чтобы привести тебя, удержать от более великой битвы, когда она начнется. Если ты убьешь меня, я смогу перейти в другое место, и мое присутствие там будет ужасным. Но если ты остановишь свою руку, твое будущее может все же измениться. Вот в чем выбор.

Старик проницательно смотрел на Железного Шлема, его единственный глаз не моргал.

— Считай это честью моего призвания. Дорога разрушений ждет тебя, и я указываю тебе способ избежать ее. Если ты сделаешь то, что не смог твой примарх, и остановишь свою руку, тогда Погибель Волков никогда не выйдет на свет.

Железный Шлем смог выдавить гортанный рык, однако от усилия его губы лопнули и на них застыли неподвижные капли крови. Его руки снова сдвинулись. Путы на его конечностях внезапно показались хрупкими, словно еще один толчок разорвет их.

Я чувствую, как ты слабеешь.

Старик оставался неподвижно на месте, хотя и вздрогнул. Его исхудавшие руки крепче сжали посох, и он с усилием оперся на него. Его контроль медленно подходил к концу.

— Вот и пришел момент. Я не могу дольше удерживать тебя, Харек Эйрейк Эйрейкссон. Ты можешь уйти, и никогда больше не увидишь меня.

Затем он снизил свой голос, и его морщинистое лицо приняло выражение ужасного предостережения.

— Но убей меня, Пес Императора, и мы очень скоро встретимся вновь.

Перископ реального пространства выгнулся наружу, разрываемый между силами, бушующими перед ним. Он был хорошо спроектирован и сделан, явив несравнимый пример имперского искусства той эры, когда человечество искренне стремилось к бесподобной власти над звездами. Черное Крыло с ужасом смотрел, как изгибается материал, пытаясь сохранить целостность. Перископ держался дольше, чем он ожидал, но по-прежнему выглядел готовым рассыпаться в любой момент.

— Нейман… — передал он, готовя себя к чему угодно.

— Успокойся, — заворчал по воксу навигатор. — Мы выходим.

Голос мутанта был хриплым и задыхающимся. На заднем фоне потрескивало пламя.

Черное Крыло почувствовал волну облегчения. Под ним огонь уже прорывался через кабины сервиторов. Получеловеческие автоматы просто продолжали работать, даже когда их кожа отслаивалась и закручивалась. Глубоко в недрах корабля Черное Крыло слышал, как громадные варп-возмущения начали стихать. Они издавали странный скрежещущий звук, словно огромные железные опоры были размещены несинхронно друг к другу и пытались обсудить некий приоритет.

— Это я и хотел услышать. Ты отлично справился.

— Ты понятия не имеешь, Космический Волк.

Черное Крыло ощетинился на этот термин. Так иномирцы называли Влка Фенрика, не зная особенностей и языка Фенриса. Как и все его родичи, он считал это имя глупым.

Но Нейман едва ли не знал об их особенностях. Он говорил со всей точностью своей профессии, а теперь он умирал. Поэтому Черное Крыло тоже ответил осторожно, почтив его, словно он был братом по стае.

— До следующей зимы, Джулиан, — сказал он.

Ответа не последовало, только треск и поток помех. Черное Крыло попытался снова, с тем же результатом. Навигатор умер.

Затем палуба мостика вспучилась, как будто корабль столкнулся с внезапным всплеском турбулентности. Черное Крыло неуклюже напрягся в своем космическом доспехе, карабкаясь назад к трону. Рядом с ним обвалилась площадка, смяв ограждение командной платформы и рухнув в кабины внизу. Остальная часть мостика застонала, когда металл скрутило и сдавило силой вернувшегося реального пространства.

Черное Крыло снова подошел к трону и неуклюже сел на отполированное сиденье. Тряска продолжалась, как и новые взрывы. На верхних палубах начали трубить клаксоны.

Никого нет, чтобы слышать вас. Никого, кроме меня.

Черное Крыло почувствовал воздействие перехода до того, как о нем доложили приборы. Все тело вывернуло, словно органы вытащили, переставили и засунули обратно. Казалось, ткань реальности затуманилась, прежде чем восстановиться. По телу пронеслась огромная волна тошноты, почти ослепив его своей силой.

Затем она прошла. «Науро» выскочил из варпа.

Черное Крыло нажал контрольную руну, и щелкающий звук спасательных капсул, стартующих из своих несущих ячеек, разнесся по пылающим коридорам. Затем он перевел хромо на перископы реального пространства. Истинный черный цвет космоса сменил ложный черный варп-защиты. Авгуры дальнего действия уловили сигналы. Сигналы кораблей. Дюжин кораблей.

А вдалеке, за кордоном линкоров, находилась планетарная сигнатура, которую он лично ввел в когитаторы семнадцать дней назад.

Гангава Прайм.

Палуба начала колыхаться, как раскалывающийся паковый лед. Треснувшие линзы реального пространства вибрировали, вызывая новые извивающиеся линии. Новые грохочущие взрывы пробежались по кораблю, встряхнув его основы. Каждая оповещающая руна на тактической панели управления горела красным и мигала.

Черное Крыло встал с трона и провел пальцем по подлокотнику.

— Я рад, что настоял на твоем возвращении, детка, — сказал он вслух, наблюдая за тем, как конструкция мостика начала скручиваться. — Арфанг был прав. У Ойррейссона плохой вкус.

Затем он напрягся, наблюдая за тем, как первый перископ лопнул наружу. Надежды добраться до спасательных капсул, как и до ангаров шаттлов, больше не было. Все, что осталось — это удача.

Или, как утверждали рунические жрецы, вирд.

Первый купол взорвался короной сверкающих пятен. Ураган атмосферной утечки вцепился в него, а вихрь обломков вылетел через дыру в космос. За ним последовал другой, вытянув еще больше неприкрепленных вещей в пустоту. Когда взорвались остальные перископы, Черное Крыло увидел сервитора, вырванного из его ремней и кувыркающегося к отверстиям. Он все еще горел, пока ледяной космос не потушил его.

Черное Крыло вцепился в трон, используя всю свою сверхъестественную силу, чтобы выбрать момент, и следя, как над ним разрушается сеть прозрачных линз.

Сейчас.

Он оттолкнулся от трона и полетел вверх.

Как только он оторвался от пола мостика, то утратил контроль, вращаясь, как и остальной груз в направлении засасывающих вакуум перископов реального пространства. Его охватило ощущение вращающегося хаоса, весь разрушенный мостик скользил перед его глазами. Затем его вытянуло в космос, и все стало очень, очень холодным.