Лавкрафт. Я – Провиденс. Книга 2 - С. Т. Джоши
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В субботу двадцать третьего числа они совершили историческое «паломничество» к магазину Джулии А. Максфилд в Уоррен, где Лавкрафт, Мортон и Уондри устроили соревнование по поеданию мороженого. Они попробовали все двадцать восемь вкусов под маркой «Максфилд»:
«Каждый взял по двойной порции – по два разных вкуса, поделил их на части, и таким образом за один круг нам удалось отведать по шесть сортов. За пять кругов мы попробовали все двадцать восемь и два взяли с собой. Мы с Мортониусом осилили по две с половиной кварты[4], а вот Уондри сдался перед последним заходом. Теперь нам с Джеймсом Фердинандом предстоит финальный матч, чтобы выявить победителя!»64
Как отмечает Уондри, хоть он и «сдался», в последнем круге ему хватило сил окунуть ложку в оставшиеся сорта, так что он их все-таки попробовал. Все трое подписали бумагу, в которой говорилось, что они попробовали все двадцать восемь сортов мороженого, а в последующие визиты с радостью обнаружили, что бумагу поместили в рамку и повесили на стену магазина!
В тот же день приехали жители Атола, штат Массачусетс, У. Пол Кук и его протеже Г. Уорнер Мунн (1903–1981). Лавкрафт наверняка уже слышал что-то о Мунне. По всей вероятности, его рассказ «Оборотень из Понкерта» (Weird Tales, июль 1925 года) был вдохновлен фразой из письма Лавкрафта к Эдвину Бейрду, опубликованного в мартовском номере 1924 года («Возьмем, допустим, историю про оборотней – разве кто-нибудь рассказывает ее со стороны самого оборотня и сочувствует дьяволу, которому он продался?»). Впрочем, Мунн не совсем верно понял суть замечания Лавкрафта, и в его рассказе оборотень жалуется на свое неестественное состояние. При этом история оказалась популярной, и Мунн даже написал для нее несколько продолжений. Он много писал для бульварных журналов и за свою долгую карьеру сочинил большое количество произведений о сверхъестественном и приключенческих романов, однако самыми выдающимися его работами можно назвать исторические романы, написанные в поздние годы, а именно «Кольцо Мерлина» (1974) и «Забытый Легион» (1980). Длинный роман о римском легионе, направляющемся в Китай, взбудоражил бы воображение Лавкрафта. Мунн сразу ему понравился, Лавкрафт счел его «замечательным молодым человеком – белокурым и крепким»65 и часто навещал Мунна, когда был проездом в Атоле.
Во время пребывания в Провиденсе Уондри выпросил у Лавкрафта разрешения прочитать написанные им за 1926–1927 повести «Сомнамбулический поиск неведомого Кадата» и «Случай Чарльза Декстера Варда», которые по-прежнему не были перепечатаны на машинке и оставались в единственном рукописном варианте до конца жизни Лавкрафта. Таким образом, Уондри первым после самого автора увидел эти тексты. В более поздних письмах и мемуарах он не высказывал своего мнения об этих работах, а вот Лавкрафт в письме 1930 года мимоходом заметил: «Уондри прочитал рукопись [ «Кадата»], и ему не особенно понравилось»66. И все же тот проявил интерес к данным произведениям, так как спустя несколько лет предложил подготовить их печатную версию. Лавкрафт сомневался в достоинстве этих двух повестей и, с ужасом представив, что кто-то возьмется за подобный непосильный труд, отказался от затеи.
Уондри уехал двадцать девятого июля и направился к Вустеру через Атол, а затем в Вест-Шокан, штат Нью-Йорк, где на пару дней остановился у Бернарда Остина Дуайера. После этого его ждал долгий путь домой. Уондри прибыл в Сент-Пол одиннадцатого августа и отправил Лавкрафту открытку, где написал всего одно слово: «Дома!!!»67 По всей видимости, визит Уондри принес ему удовольствие, и на протяжении следующих лет почти в каждом письме и открытке Лавкрафт предлагал другу снова приехать в гости, но такая возможность появилась у Уондри лишь в 1932 году.
Лавкрафт и сам продолжал путешествовать. Девятнадцатого августа он поехал в Вустер, где его встретил Кук и ненадолго отвез в Атол. На следующий день (на тридцать восьмой день рождения Говарда) Кук повез его в Амхерст и Дирфилд – и Дирфилд показался Лавкрафту просто очаровательным. В воскресенье двадцать первого августа они отправились к озеру Санапи в штате Нью-Гэмпшир, где жила сестра Кука. Отсюда они неожиданно сделали крюк и заехали в Вермонт, чтобы навестить поэта-любителя Артура Гудинафа. За десять лет до этого Гудинаф высоко оценил Говарда в своем стихотворении («Похвала Лавкрафту»), где встречался и такой абсурдный образ: «Из самих твоих висков прорастают лавры». Лавкрафт думал, что Гудинаф над ним подшучивает, и Кук с трудом отговорил его от написания разгромного ответа. Вместо этого Лавкрафт откликнулся стихотворением «К Артуру Гудинафу» (Tryout, сентябрь 1918 года). При личной встрече Гудинаф очень понравился Лавкрафту, особенно очаровательно старомодным одеянием и манерами:
«Гудинаф – типичный представитель старомодного сельского стиля, редко встречающегося в наши дни. Он никогда не бывал в мегаполисах и даже в соседний городок Браттлборо ездит довольно редко. В его речи, одежде и манерах отражается восхитительная, но уже исчезнувшая эпоха американской жизни… Его впечатляющая вежливость и гостеприимство достойны семнадцатого века, к которому мысленно он и относится…»68
«Он же настоящий!» – воскликнул Лавкрафт, обращаясь к Куку, на что тот ответил: «Говард, ты тоже настоящий, хотя отличаешься от Артура»69.
Позже Лавкрафт написал восторженное эссе о поездке «Первые впечатления о Вермонте», которое вполне логично вышло в журнале Котса Driftwind за март 1928 года. О поездке и об этом эссе мы еще поговорим подробнее.
Лавкрафт провел еще несколько дней в Атоле и затем, двадцать четвертого числа, отправился в одиночку в Бостон, а на следующий день – в Портленд, штат Мэн, где с удовольствием провел два дня: хотя в городе было не так много старинных мест, как в Марблхеде или Портсмуте, он все равно оказался очень живописным, поскольку расположен на полуострове, окружен холмами с востока и запада и славится прекрасными набережными. Также Лавкрафт посетил и внимательно осмотрел два дома Лонгфелло (в котором тот родился и в котором затем постоянно жил). Двадцать шестого августа он свернул с маршрута и направился в прибрежный колониальный город Ярмут, что в тринадцати милях к северо-востоку от Портленда, а двадцать седьмого числа приобрел недорогую экскурсию по Белым горам в Нью-Гэмпшире, где впервые увидел «настоящие горы»70 (если, конечно, так можно назвать возвышенности высотой около двух тысяч метров над
