Генеральская правда. 1941-1945 - Юрий Рубцов

Конфликт между властью и обществом вылился в массовые волнения в Познани 28 мая 1956 г., сопровождавшиеся столкновениями их участников с подразделениями госбезопасности, внутренних войск и регулярной армии и гибелью более 70 человек. Наряду с другими должностными лицами ответственность за это, по крайней мере моральную, поляки возложили и на Рокоссовского.

Готовясь к VIII пленуму ЦК ПОРП в октябре 1956 г., сторонники В. Гомулки подчеркнуто, в нарушение многолетнего порядка, не стали согласовывать состав обновленных руководящих органов с советским руководством. Вывод маршала Рокоссовского из политбюро был предрешен.

Чтобы сохранить былое влияние на польское руководство, в Варшаву выехала делегация КПСС во главе с Хрущевым. Вопреки требованиям посла СССР в Варшаве П.К. Пономаренко, польские коммунисты не стали откладывать начало VIII пленума до завершения переговоров с ней. С их стороны это была разумная предосторожность, ибо в зависимости от тех или иных результатов польско-советского диалога Москва могла и не допустить работы пленума.

Тяжелые переговоры с руководством КПСС прошли 19 октября уже после утреннего заседания пленума. Их результаты отразила следующая рабочая запись заседания Президиума ЦК КПСС, заслушавшего информацию руководителя делегации о поездке в Варшаву: «Выход один — покончить с тем, что есть в Польше. Если Рокоссовский будет оставлен, тогда по времени потерпеть»[241]. Иначе говоря, московские руководители склонялись к тому, чтобы устранить польских реформаторов силой, в чем маршалу отводилась, судя по всему, немалая роль.

В Варшаве заговорили о возможности государственного переворота. По всей видимости, не без основания. По приказу Рокоссовского некоторые части Войска Польского начали выдвижение к столице. 19 октября на большое совещание были собраны офицеры Варшавского округа, и в определенной ситуации не исключалась изоляция «ненадежных» элементов.

По приказу министра обороны СССР маршала Г.К. Жукова были приведены в повышенную степень боевой готовности Северная группа войск и Балтийский флот. Во второй день работы VIII пленума, 20 октября, на Варшаву из Западной Польши начала выдвижение советская танковая дивизия (по польским источникам — две дивизии). Делегатам пленума, потребовавшим от министра национальной обороны объяснений, Рокоссовский заявил, что это «плановые маневры» советских войск, дислоцированных на территории страны. Подобное объяснение не удовлетворило участников пленума, и по их требованию танковая колонна была сначала остановлена, а позднее возвращена к месту постоянной дислокации.

В этот же день состоялись выборы политбюро ЦК ПОРП, Константин Константинович в его состав не вошел. Из 75 участников пленума за него подали голоса только 23 человека.

В Москве по мере обсуждения ситуации в Польше на заседании Президиума ЦК КПСС оценки становились все более трезвыми. Существенную роль здесь сыграла позиция Китая, который устами заместителя председателя ЦК КПК Лю Шао-ци, наряду с руководителями других компартий приглашенного в Москву для обмена мнениями, решительно возразил против силового вмешательства в польские дела. А национальное восстание, вспыхнувшее 23 октября в Венгрии, и вовсе отодвинуло польский вопрос на второй план.

22 октября в письме, направленном в ЦК ПОРП и подписанном Хрущевым, советская сторона выразила согласие на отзыв из Войска Польского офицеров и генералов Советских Вооруженных Сил. В их числе был и маршал двух народов Рокоссовский. 13 ноября он подал в отставку со всех государственных постов в ПНР и через два дня возвратился в Москву.

Внешне расставание было обставлено по всем нормам дипломатии. В письме, которое правительство ПНР направило в адрес маршала, говорилось: «С того момента, когда Вы по просьбе польского правительства приняли этот пост, Вы, не щадя сил, отдавали все свои знания и способности для наилучшего выполнения этих ответственных обязанностей. О положительных результатах Вашей работы свидетельствует укрепление обороноспособности нашей страны и поднятие как организационного уровня, так и оснащения и обучения Войска Польского, в чем весьма велик внесенный Вами вклад»[242]. Но от таких тяжеловесных и лишенных теплоты комплиментов становилось, пожалуй, еще горше.

По возвращении в СССР Рокоссовский был назначен заместителем министра обороны СССР к своему давнему, с 30-х гг., сослуживцу — маршалу Жукову. С небольшим перерывом он находился в этой должности по апрель 1962 г., после чего до самой кончины в 1968 г. состоял генеральным инспектором Министерства обороны. В общей сложности военной службе было отдано 54 года.

Много чего выпало на его долю за эти полвека с лишним: три большие войны и несколько военных конфликтов, несправедливый, незаконный арест и трехлетний тюремный кошмар, тяжелые ранения и потери боевых друзей... И если на этом фоне кому-то покажется, что семь лет на посту министра национальной обороны ПНР были для Константина Константиновича чем-то вроде необременительной заграничной командировки, пусть вспомнит как-то оброненное маршалом: «Работать в Польше было трудно...»

Очерк 2

«НАПРАВИТЬ В ЗАКАВКАЗСКИЙ ОКРУГ»

Генерал армии А.И. Антонов — пожалуй, наименее «типичный» в ряду советских военачальников. Удостоен высшего полководческого ордена «Победа» при том, что, в отличие от десяти маршалов, награжденных таким же орденом, не занимал крупных командных должностей (исключая пору заката военной карьеры). Сам он не обрел ни маршальских погон (и это — возглавляя Генштаб на заключительном этапе войны), ни звезды Героя Советского Союза. Тем не менее ни у кого не повернется язык утверждать, что высший полководческий орден достался ему случайно или в силу особого благоволения вождя. Больше того: именно на собственной судьбе Антонов убедился, сколь прихотливым было то самое сталинское благоволение.

Алексей Иннокентьевич остался в истории Советских Вооруженных Сил прирожденным штабистом, стратегом высшей пробы. В Красной Армии он прошел путь от помощника начальника штаба 1-й Московской рабочей дивизии, в 1919 г. сражавшейся на Южном фронте, до начальника Генштаба — в этой должности генерал закончил Великую Отечественную войну.

Подлинное призвание его, сына офицера-артиллериста, проявилось рано. В 1925 г., направляя Антонова на учебу в военную академию, командующий войсками Украинского военного округа И.Э. Якир отмечал, что его подчиненный обладает живым, пытливым умом, инициативой, умело разбирается в любой обстановке, имеет большой практический опыт и знания в штабной работе. Особо важными качествами его как штабного работника являются аккуратность, точность, настойчивость и добросовестность при выполнении порученного дела, требовательность к себе и своим подчиненным.

Это было при поступлении на учебу. А вот с каким отзывом известного военного теоретика Г.С. Иссерсона Антонов выпускался из Военной академии им. М.В. Фрунзе, где он окончил сразу два факультета — основной (командный) и оперативный: «Отличный оперативно-штабной работник, готов для работы в высших штабах»[243].

Не потерялся Алексей Иннокентьевич и среди первого набора Военной академии Генерального штаба РККА, созданной в 1936 г. А ведь там он оказался в отменной компании: на одном курсе с ним учились будущие Маршалы Советского Союза И.Х. Баграмян, A.M. Василевский, Л.А. Говоров, М.В. Захаров, генералы армии Н.Ф. Ватутин, М.И. Казаков, В.В. Курасов, П.А. Курочкин, Г.К. Маландин...

Великую Отечественную войну генерал-майор Антонов встретил начальником штаба Киевского особого военного округа. Если большая часть личного состава штаба еще в самый канун войны была обращена на формирование полевого управления Юго-Западного фронта, то Антонову с небольшим штатом сотрудников пришлось заниматься обеспечением фронта пополнением, оружием, горючим, эвакуацией баз и складов, подготовкой резервов. Чуть позднее генерал возглавил формирование вновь создаваемого (на базе управления Московского военного округа) штаба Южного фронта, начальником которого он стал в конце августа.

В этом качестве он прошел суровые университеты Донбасской операции 1941 года, в ходе которой была сорвана попытка врага окружить и уничтожить наши войска в районе Донбасса. Прямое отношение он имел и к планированию и осуществлению первой стратегической наступательной операции Красной Армии в Великой Отечественной войне — успешному контрнаступлению войск Южного фронта под Ростовом (17 ноября — 2 декабря 1941 г.). За успешные действия в Ростовской операции Антонов был удостоен ордена Красного Знамени, стал генерал-лейтенантом.

Практически нет военачальников, действующих безошибочно. Знакомы Алексею Иннокентьевичу и серьезные просчеты. В провальном исходе Харьковской операции в мае 1942 г. есть вина и его, начальника штаба Южного фронта, и генерала Р.Я. Малиновского, командующего фронтом. Оба руководителя, по существу, проглядели сосредоточение крупной группировки противника на правом фланге фронта, откуда был нанесен роковой удар по войскам Юго-Западного направления, а во время решающих сражений управляли вверенными войсками довольно пассивно. «При широте оперативно-стратегического кругозора А.И. Антонова эти его упущения трудно было понять»[244]. К его чести, он сумел извлечь уроки из происшедшего, и подобных просчетов за ним в дальнейшем не наблюдалось.