Ты меня не забудешь (СИ) - Веленская Наталия

— Сколько? – прошептал Егор, потому что его колотила изнутри ярость. – Сколько он ждал?

— Чуть больше полугода… , — ответила Снежка с каким-то немым изумлением глядя на Егора, потому что его реакция оказалась совершенно иной, нежели она ожидала. Уж ему ли не знать, как важна для парней эта сфера жизни… Вьюгина почему-то решила, что Егор всё-таки выскажет сейчас мужскую солидарность и с большим пониманием отнесётся к поступку Миши. Или хотя бы рассмеётся над её неопытностью и консервативностью, но он молчал. И только тяжело дышал, прожигая её взглядом.

— Снежан – это не такой большой срок. И в очередной раз повторяю – это бл**ь его не оправдывает! Услышь ты меня уже наконец! – хрипло прокричал парень, но увидев, как вновь задрожала Снежана, порывисто прижал её к себе. – Прости… прости, что кричу, Снежк. Я просто не знаю, как себя правильно сейчас вести в такой ситуации! Ты не виновата в том, что произошло, слышишь? Я хочу, чтобы ты это знала! Возможно, такая позиция, это… это часть посттравматического состояния или что-то вроде того. Снежан, пообещай, что ты не будешь хранить все это в себе. И если ты не хочешь идти в полицию, то хотя бы сходишь к психологу и поговоришь…

— Хорошо, — глухо отозвалась Снежка, уткнувшись носом в его грудь.

— У нас в лагере есть психолог, если хочешь я могу аккуратно узнать, сможет ли она принять тебя по этому вопросу…

— А вдруг она поднимет вопрос о том, чтобы Мишу уволили из лагеря…

— Снежан, ты серьёзно?! Да плевать на этого мудака! Он должен получить по заслугам! – взревел Егор, но не позволил Вьюгиной от него отстранится. Не будет он смягчать и заминать ситуацию! И пускай он возможно сейчас тысячу раз не прав, что вываливает это на неё после всего того, что случилось. Но по-другому он просто не мог! – Если уж ты не можешь засадить его за решётку, то пускай это сделает специалист!

— Егор…

— Ладно, Снежк, я, конечно, могу ошибаться, но мне кажется, она ничего не сделает без твоего согласия… У них, наверное, есть какой-то свой этический кодекс, — уже более спокойно отозвался Теплов, глядя в её заплаканные глаза. Как же ему хотелось в этот момент, чтобы всё происходящее было не более, чем его ужасный сон! Чтобы Снежане никогда не пришлось пережить все то, что сегодня случилось. Пускай даже она была бы с этим косолапым чудовищем… Главное – чтобы она была счастлива. Почему у него нет власти повернуть время вспять? Он не дал бы напиться Потапину, чёрт… да чего б он только не сделал, чтобы сегодняшний вечер не стал для Снежаны кошмаром! – Если ты не хочешь писать на него заявление в полицию, это твоё право… Хотя я этого не понимаю, ни хрена не понимаю! Но допустим… Я не хочу, чтобы он снова причинил тебе вред. Завтра я поговорю с Потапиным, чтобы он не смел больше никогда к тебе приближаться…

— Завтра у нас выходной… должен был быть… И мы хотели провести его вместе, — пробормотала девушка, с ужасом осознавая, что совершенно не представляет, как она сможет провести хотя бы несколько минут наедине с Мишей. Не говоря уже о целом выходном.

— Да? И ты по-прежнему этого хочешь? – хмуро поинтересовался Теплов.

— Нет… я вообще не понимаю, что мне завтра делать, — честно призналась Вьюгина, пряча лицо в ладонях и качая головой. – Я… я не хочу оставаться здесь в лагере. Но и с ним я никуда ехать не хочу… И к маме я не могу приехать и показаться в таком состоянии. Я не хочу, чтобы она волновалась.

Егор тяжело вздохнул и закатил глаза. Белоснежка, как всегда, в своём репертуаре – подумать обо всех кроме самой себя! Но в одном она была права – оставаться одной в таком состоянии ей было категорически нельзя. А значит, ему предстоит совершить невозможное – кинуться в ноги к Ломашову и бабе Яге, а быть может и к Водяному, лишь бы они дали ему выходной. Потому что одну он Снежку не оставит. Даже если для этого придётся удрать из лагеря, наплевав на свои обязанности.

— Значит, проведём этот день вместе.

— Егор…

— Что? Ты вообще-то мне торчишь ещё два желания, — с лукавой улыбкой напомнил Теплов. – Забыла уже?

— Нет, просто… Как это вообще возможно? Ты же завтра работаешь! – непонимающе уставилась на него Вьюгина.

— Я возьму выходной, — уверенно проговорил Егор, будто бы этот вопрос был давным-давно решён.

— Но… Егор, нужно заранее писать заявление! Его должны согласовать три руководителя…

— Не переживай, я всё улажу, — улыбнулся Теплов, вновь прижимая к себе девушку. – Сейчас твоя задача – хорошо выспаться. Завтра нам предстоит насыщенный день.

Правда пока он понятия не имеет, как именно он заполнит их выходной, но это не важно. Нужно решать проблемы по мере их поступления. А сейчас для него первостепенная задача – договориться с руководством. Если будет нужно он прибегнет и к родственным связям. Ради Снежки он готов кинуться в ноги не только к дяде Юре и Ягиной, но и к собственным родителям, которые точно имели влияние на Ломашова. А значит, у него есть козырь в кармане. Ничего, как говорится, прорвёмся. Самое страшное не случилось, а с остальным он справится. Чего бы ему это не стоило, но выходной он себе выбьет. Он просто не может подвести Снежку и оставить ее завтра одну наедине с тяжелыми мыслями!

— Егор, я… я боюсь спать одна в вожатской, — призналась Снежка, доверчиво прижимаясь к парню. Почему-то в этот момент ей казалось, что теперь он может сказать ему абсолютно всё, что чувствует и думает. После всего того, чему он был свидетелем, и после её откровений – признаваться в собственной слабости было для неё уже каким-то совершенно обыденным фактом. Она действительно боялась, что Миша решит нагрянуть к ней ночью и завершить начатое… И ничего не могла поделать с липким страхом, который окутывал её душу и тело, и выжигал последний кислород из легких от чего становилось невыносимо трудно дышать. – Я не знаю, вернулась ли Каринка…

— У Романенко есть ключ от вожатской?

— Да.

— Запри дверь на ключ, предупреди Каринку, чтобы она потом тоже не забыла закрыть вас, когда придёт. Я пока покараулю на лестнице, — выложил ей свой план Теплов. – Можешь быть спокойна – мимо меня он не пройдёт.

Снежане совершенно не хотелось, чтобы Егор провел ночь, сидя на лестнице. Кто знает, когда явится Каринка… Она вполне могла заночевать в палатке у Некита, а потом рвануть с утра на такси, чтобы явиться прямиком к планёрке. К тому же, единственным её желанием сейчас было, чтобы Егор никогда не размыкал своих объятий. Потому что именно рядом с ним она чувствовала себя в безопасности. И весь ужас, что так неожиданно ворвался в её жизнь, как будто бы растворялся в ночи.

— Егор, ты можешь… остаться в вожатской со мной? Просто полежать рядом?.. – тихо спросила Снежана. Она знала, что ему не надо объяснять, что между ними ничего не будет. Ей просто нужна была дружеская поддержка и участие. Просто ощутить человеческое тепло и знать, что в этом мире ты не один, и тебя есть кому защитить. Кто всегда будет на твоей стороне, даже в такой непростой ситуации. Ведь Егор не встал на сторону Миши, не понял его «как мужчина мужчину», он не осудил её позицию, и не стал над ней смеяться. И сейчас для Снежки это было сродни какому-то чуду… Она не чувствовала никакой опоры в этом мире и в самой себе, но рядом был Егор. И своей непоколебимой уверенностью, он дарил ей надежду, что она всё-таки сможет это всё пережить…

Егор молча кивнул, и аккуратно взяв её за руку, направился в сторону корпуса.

Глава 40

Егор проснулся от ярких лучей солнца, которые заливали окно. По-хорошему надо было его зашторить вчера, подумал Егор. Но ему было как-то совсем не до этого. Разговор с Ломашовым окончательно вымотал парня, поэтому единственное на что он был способен – это разместиться рядом с дрожащей Снежкой на тесной неудобной кровати и крепко её обнять. На удивление, никакого дискомфорта от тесноты и панцирного основания он не чувствовал – наоборот, казалось – всю жизнь бы так лежал, прислушиваясь к её дыханию и вдыхая вишнево-сладкий аромат её волос. Приятный такой, солнечный, тёплый аромат. Который никак не вязался ни с именем девушки, ни с теми прозвищами, которыми он её наградил. Никакой она не холодный Снеговик! Слишком горячее и доброе было у неё сердце. И сама она вся будто была соткана из света… Егор невольно залюбовался спящей Снежкой, какая она была хрупкая и нежная. Такая, что невольно сжималось сердце, чтобы потом зайтись в каком-то бешенном ритме.