Миф тесен - Александр Баунов

Но в западноукраинском наборе есть и третья сторона. Купи две футболки, получи третью бесплатно. Вот ее как раз бы не надо, она все портит: на ней матерное написано или, к примеру, «дякую Пану Богу, що я не москаль, не жид и не орда». Это прилагается к местной европейскости в нагрузку.

Если бы Украина была Америкой, то Восток, Юг и Киев голосовали бы за демократов, а Запад — за республиканцев. Именно в западных областях Украины повышенная концентрация консервативных носителей традиционных семейных, национальных, религиозных и прочих почвенных и народных ценностей.

Именно у «республиканской» аудитории западных областей Украины имеют успех самородки вроде главы партии «Свобода» Олега Тягнибока или мэра Ужгорода Сергея Ратушняка и те, кто пришел им на смену.

Самое знаменитое высказывание Тягнибока на мероприятии в честь УПА в Ивано-Франковской области в 2004 го­ду звучало так: «Нужно отдать Украину, наконец, украинцам. Эти молодые люди и вы, седоголовые, — это есть та смесь, которой больше всего боится москальско-жидовская мафия, которая сегодня руководит в Украине». Примерно с такой же идеологией — полновластие украинской нации «в своей Богом данной стране» партия Тягнибока заняла первое место на выборах в Тернопольский облсовет 15 марта 2009 года (154 000 голосов из 444 000) и прошла в Раду в 2010 году.

После ивано-франковской речи Ющенко заставил Тягнибока извиниться и пригрозил выгнать из партии «Наша Украина», но осенью 2004 года он был координатором штаба Ющенко в Европейском доме.

Мэр Ужгорода Сергей Ратушняк в августе 2009 года обругал кандидата в президенты Арсения Яценюка «обнаглевшим еврейчиком, который прется в президенты Украины», а в сентябре опроверг слух о вручении награды раввину Берл Лазару, который приехал открывать памятник в Ужгороде: «Никаких медалей или орденов мы раввину не вручали. Раввину можем разве что билет в одну сторону подарить!»

Это не о том, что на Западной Украине есть националисты: они есть везде, как радиоточка. Это о том, что люди, которые собираются купить раввину билет в один конец, необъяснимым образом считают, что они и их избиратели — бoльше европейцы, чем донецкие или одесситы, и что они cо своим «дякую Пану Богу, що я не...» ведут страну в Европу. И еще об ошибочном представлении московской и, к примеру, парижской интеллигенции, которой издалека кажется, что Запад Украины — прогрессивней, либеральней и современней не-Запада.

Тягнибок на поздравительных предвыборных роликах сидит в рубашке-вышиванке в хате, рядом жинка и дети, на столе вареники, в одном углу елка, в другом — иконы. Тягнибок призывает спеть рождественскую коляду, как пели деды и прадеды. Запад Украины хуже относится к разводам, абортам, матерям-одиночкам, геям, иностранцам, сексуальной свободе, атеизму, евреям, смене религии и глобализации.

Вернее так: хуже относился до того, как единственно верную сексуальную ориентацию начали пропагандировать как главную духовную ценность, основу «русского мира». Теперь запад и восток относятся к ним одинаково плохо, но у востока, хоть он постоянно ссылается на православие, тут больше дворовых понятий, а у запада — старомодной церковно-приходской неприязни к другим да чужим.

«В качестве “национальной идеи” украинцам подсовывают разный суррогат: евроинтеграцию, евразийство, “многовекторность”, “американскую мечту”, “политическую нацию” и другие объедки с чужого стола, — жалуется Тягнибок. — Хотя ясно же: чем дальше идет мир “по пути глобализации”, тем сильнее становится национализм».

Это здоровое общество сел и небольших и средних городов, не испорченное политической корректностью и отменой национальных границ. В 90-е население большинства областей Украины уменьшилось примерно на 10%, а западных почти не изменилось. Рожали детей. До самых 90-х Западная Украина была главным поставщиком молодых священников для РПЦ: позднее присоединение к СССР сохранило тамошнюю церковь (кроме униатской) и деревню. Это Европа, какой она когда-то была. В самой Европе такой Европы уже нет, разве что где-нибудь в восточной Польше или Румынии. В остальных местах «евробарометр» показывают крутое падение уважения к традиционной триаде: религия, нация, семья. Но не на Западной Украине. Объединение украинской национальной интеллигенции «Просвита» во главе с Павлом Мовчаном обсуждает, как бы убрать из конституции фразу: «Украинский народ — граждане Украины всех национальностей», так как эта фраза, — с горечью иронизирует интеллигенция, — «напоминает подзабытое положение Конституции СССР».

«Просвита» тоже хочет, чтобы Украина попрощалась с немытой Россией и окончательно переселилась в Европу. Но в мытой-то Европе, где умываются мышата, и котята, и утята, и жучки, и паучки, такая «советская» статья — давно обязательная часть каждой конституции.

Промышленный Восток — тоже по-своему застрял в прошлом, но другим боком. На Востоке 26% респондентов «Центра Разумкова» положительно относятся к коммунистической идеологии, а в западных областях только 5%. Посмотри в свое окно, все на улице красно. 14% жителей Востока до сих пор считают 7 ноября главным праздником года, а в западных областях таких, считай, и вовсе нет.

С другой стороны, первый русский капитализм, советская индустриализация, а потом переход к дикому рынку вытравили из него традиционные ценности. Восток оказался более материалистическим, космополитичным, раскрепощенным, свободным от старой семейной и религиозной морали, от консерватизма национальных традиций. В этом смысле он больше похож на современный Запад, чем Западная Украина, которая как-то слишком всерьез воспринимает колядки.

«Что вам нужно для счастья: гордиться своей страной или личное материальное благополучие?» — задал в 2009 го­ду вопрос «Центр Разумкова». «Гордиться своей страной», — ответил Запад. «Личное материальное благополучие», — ответил Восток. «Какие права вы считаете более важными?» — спросил в другой раз «Центр Разумкова». «Скорее личные», — ответили на Западе Украины: право на жизнь, семью, неприкосновенность частной жизни, свободу слова, вероисповедания, тайну переписки. «Скорее экономические», — ответили на Востоке: право на труд, на ведение своего бизнеса, на достойный жизненный уровень и социальную защиту.

Удивительно, но политические права — избирать и контролировать власть — оказались тогда одинаково мало важны и Востоку, и Западу — в районе 3—4%.

Восток Украины — мир промышленных мегаполисов — больше ориентирован на дело и деньги, на достижение личного благополучия в глобальной экономике, если угодно — на американскую мечту, но и на социалистическое иждивенчество, Запад — на патриотические и семейные ценности, но и на скромный индивидуальный труд вне большого коллектива. Согласно еще одному опросу, Западу Украины близки национальные и христианские идеологии, а либеральные и социалистические — не очень. Согласно исследованию украинской Research and Branding Group, к национализму относятся положительно 63% на Западе Украины и отрицательно 64% на Востоке Украины. Восточный результат явно ближе западноевропейскому.

В современной Европе тоже иногда побеждают мэры, которые борются за все свое против всего чужого. В роли чужого чаще других теперь арабы. В Европе давно уж не обзывают политических противников «евреями», реалии изменились. Но в Тернополе и Ужгороде нет арабов, поэтому там все по старинке: жиды да москали.

Европа изменилась с тех пор, как от нее перед войной, 70 лет назад, СССР отрезал Западную Украину. Тогда Европа ходила в церковь, рожала детей, гордилась своей нацией и не доверяла другим, была недовольна границами, бранила в кафе и пивных соседние страны, евреев и большевиков, от Испании до Польши голосовала за своего Тягнибока. Оторванная от нее Западная Украина, вопреки советскому давлению, как могла сохраняла свою европейскую идентичность. А Европа ее не сохранила и стала другой. Теперь западные украинцы хотят обратно в Европу, которой больше нет. Западная Украина — несомненно, Европа, но это Европа 70-летней давности.

УКРАИНА И ОРДА СНАРУЖИ И ВНУТРИ

Сколько раз все последние годы, с 2004-го и дальше, как только заходил разговор о русском авторитаризме или о русских протестах, недовольные в России каждый раз вспоминали Украину. «Там смогли, а у нас нет. Молодцы, а мы не очень. Значит, там и власть, и, главное, люди другие — получше, посмелее, посвободнее. Потому что, наверное, ближе к Европе». Это — по нашу сторону границы.

А по их сторону соглашались. Да, мы другие, получше. Потому что природные европейцы. Украина потому и не Россия, что Европа. И власть у нас бывает плоха, а все ж не Путин. Чувствует, что она в другой стране власть. Наши менты свой народ, как ваши, бить не станут. Да и народ не тот: не потерпит. Не зря тут магдебургское право, письмо султану, святой престол и казачий протопарламент.