Испанская дочь - Лорена Хьюс

Майра лишь пожала плечами.

– Сеньор, быть может, вы поговорите с доньей Анхеликой, чтобы я получила здесь работу? Хулия ужасно злится на меня, и я уже сомневаюсь, что она мне станет помогать.

Это была уже вторая женщина, что просила меня что-то для нее сделать, видя во мне мужчину с деньгами. Меня это, признаться, сильно удивило: ведь я была совершенно незнакомым для них человеком с довольно-таки шатким влиянием.

– Да, разумеется, я с ней поговорю.

– Только, дон Кристобаль, обещайте мне не говорить донье Анхелике, что я ношу ребенка отца Альберто! Это его погубит.

Если бы только его репутация зависела от того, стану я или нет хранить его секрет! Ведь рано или поздно правда выплывет наружу, и вся округа узнает, чем занимается местный падре в свободное от молитв время.

– Я обещаю, что ничего ей не скажу, однако не думаю, что ты еще долго сможешь скрывать от всех свою тайну.

Мне вспомнился сразу мой отец и то, что я узнала о нем минувшей ночью. У него была незаконнорожденная дочь от служанки. А теперь примерно то же самое проделал его сын. Так что у Альберто оказалось куда больше общего с доном Армандом де Лафоном, нежели кто мог вообразить.

Глава 26

Это казалось мне злой иронией судьбы и огромнейшей несправедливостью – что человек вроде Альберто (не кто-нибудь, а святой отец!) и эта простодушная девушка Майра ожидали появления дитя, не приложив к тому ни малейших усилий. И не просто ожидали, а даже сперва имели в мыслях от него избавиться. В то время как мы с Кристобалем не один год отчаянно пытались обзавестись ребенком, устраивая себе страстные любовные встречи, которые превратились едва ли не в обязательный пункт нашего списка дел в периоды, наиболее благоприятствующие зачатию. Партнерство в достижении общей цели – вот во что в последние годы превратился наш брак.

Раньше я и представить не могла, что такая новость может настолько меня растеребить и расстроить. Она всколыхнула во мне столько разных воспоминаний! И имена, что мы придумывали с Кристобалем для наших так и не родившихся детей. И немного теснящее ощущение растущего живота, и вязание детских одеялец по вечерам. И, как страшная неизбежность, пятна крови на нижнем белье.

Я готова была пережить любую тошноту и слабость, любую болезненность груди – если бы обрела наконец счастье держать в руках свое дитя!

Я вытерла слезы. Соледад я нисколько не соврала, упомянув о постоянной подавленности.

– С добрым утром! – раздался у меня за спиной бодрый голос Мартина.

Поправив очки, я обернулась к нему. Майра уже давно ушла, а у меня все не хватало сил оторваться от камня, на котором я по-прежнему сидела, тупо наблюдая, как на брошенную банановую шкурку набегают муравьи.

Я уже целые сутки не видела Мартина, и моя досада в отношении его успела рассеяться. Мне следовало бы сердиться на него после вчерашнего предложения, однако меня успокаивало одно весомое умозаключение. Если Мартин и вправду был организатором убийства, то он вполне мог подослать ко мне кого-нибудь уже после того, как я приехала на асьенду, или же убрать меня самостоятельно. У него имелось на то предостаточно возможностей в прошедшую неделю.

– Чем тут занимаешься? – поинтересовался он.

Стал бы он так же улыбаться, если б узнал, кто я на самом деле? Или если бы узнал, что я намерена отвергнуть его деловое предложение?

Мартин снова жевал зерно какао. Этим же легко можно зубы сломать! Какая жалость, что он еще ни разу не пробовал настоящего шоколада!

– Так, размышляю о разном, – ответила я. – Послушай, мне кое-что нужно с тобой обсудить. Только не здесь.

Мне не хотелось, чтобы наш разговор услышала какая-нибудь из моих сестер.

– Давай. – Он почесал в затылке, оглядываясь по сторонам. – Сейчас мне надо уладить тут кое-какие дела, но ты можешь прийти ко мне на ланч.

Я кивнула. Предстоящий разговор, конечно, нагонял на меня страх – но я же не могла скрываться вечно. Я должна была дать ему ответ – и посмотреть, как он к этому отнесется. По его реакции я уже смогу судить, что он за человек. Лучше всего удается распознать нрав другого человека в моменты гнева или в критические минуты. Узнать, на что он способен. На что готов пойти, дабы получить желаемое.

* * *

Пару часов спустя я прибыла к дому Мартина. Каким-то образом мне удалось достаточно приручить Пачу, чтобы она благополучно довезла меня до места. Дверь мне открыла женщина за пятьдесят с румяными щеками и слегка гнусавым голосом.

– Как раз вовремя! – крикнул мне из гостиной Мартин. – Еще немного, и будет обед. Не стой там, hombre![61] Заходи. Пропустим покамест по аперитиву.

Едва я ступила в дом, как меня окутал аромат того, что жарилось на кухне. Вскинув голову, я поглядела сквозь световое окно в потолке, не в силах противиться его завораживающему эффекту.

Извинившись, служанка поспешила обратно на кухню, где не так давно Мартин собственноручно жарил для меня пойманных на удочку окуней.

– Я и не знал, что у тебя есть горничная, – сказала я.

– Есть, но она приходит по утрам и только в будни. У нее в Винсесе шестеро по лавкам. – Мартин открыл бутылку с неким aguardiente и налил нам по стопке. – Ланч будет через пару минут. Ты уж извини Бачиту, она вечно не поспевает вовремя.

– Понимаю. Вообще, мне кажется, это слишком большой дом, чтобы тут все работы делались в одиночку.

Мартин рассмеялся.

– Уж извини, мой друг, но у нас тут, в Эквадоре, не привыкли к дворцам и толпе слуг, как в вашей стране.

Я улыбнулась.

– Должен, к сожалению, тебя разочаровать, но далеко не все в Испании имеют дворцы и кучу слуг. Мы с женой, к примеру, жили в квартире размером в половину твоего дома.

Как только я села за стол, Мартин передал мне стопку с алкоголем. Так, глядишь, и втянешься в это приятное существование, когда ешь и пьешь, что хочешь и сколько хочешь. Как же у мужчин все обстоит иначе! В день свадьбы я, помнится, очень осторожничала и старалась есть поменьше, боясь, что вздуется живот или запачкаю платье. Мама всегда говорила, что мужчины не любят прожорливых женщин, хотя сильно сомневаюсь, что Кристобаль беспокоился этим вопросом или вообще обращал внимание на то, что я ем. Просто, будучи женщиной, я всегда должна была следовать многочисленным общепринятым правилам.

– Да, так о чем это я… –