100 историй великой любви - Наталия Костина-Кассанелли

Лес Браун происходил из очень обеспеченной семьи американских пионеров, а вот родня Хелен не могла похвастать ни происхождением, ни достатком. За их брак были только искренние чувства самих молодых людей да отвага, с которой они оба решили бороться за свое счастье. Несмотря на противодействие родителей Леса, они с Хелен просто-напросто ушли из дому – бесповоротно и навсегда. Сыграли очень скромную свадьбу и зажили своим умом.

Ежегодно в США и других странах по всему миру совершается просто огромное количество побегов подростков из семей и скоропалительных свадеб, после которых, как правило, наступают суровые семейные будни. Молодые люди оказываются один на один с проблемами, о которых ранее они могли лишь догадываться: зарабатывание денег, уборка, приготовление еды, воспитание детей – и все это ложится на плечи, которые в большинстве случаев не бывают готовы принять, а уж тем более нести тяжелую ношу.

Однако в случае с Лесом и Хелен все было с точностью до наоборот. Чем больше трудностей было на их пути, тем крепче становился их брак и привязанность друг к другу. Видимо, они действительно были двумя половинками единого целого – стройный юноша с приветливым, но одновременно и твердым выражением лица и хрупкая девушка с романтическими кудряшками над лбом…

Они твердо и уверенно делали карьеру: Лес работал фотографом, а Хелен занималась продажей недвижимости. Появившиеся у пары дети – сначала Лес Браун-младший, а затем еще один сын, Дэниел, – не мешали деловому росту родителей и лишь сплотили эту на первый взгляд такую обычную американскую семью.

Позже, когда история любви Леса и Хелен попала в газеты, сыновья этой замечательной пары рассказали, что их мать и отец в своей жизни не расставались буквально ни на день. Может быть, эта энергетическая подпитка друг друга и помогла им достичь такого преклонного возраста – девяноста четырех лет? Дэниел рассказал: мать как-то обмолвилась, что не представляет жизни без мужа. А Лес говорил, что не хотел бы ни на день пережить свою дорогую жену…

Старость не приходит без болезней: у Хелен диагностировали рак желудка. Она умерла 16 июня 2013 года, а на следующий день скончался и Лес. На тот момент Лес Браун уже страдал болезнью Паркинсона, но мне думается, что кто-то свыше, кому не безразличны были терзания мужа, потерявшего жену, с которой он прожил долгие и счастливые семьдесят пять лет, поторопился снова соединить их – на тех самых небесах, на которых совершаются браки.

Луиджи Педутто и Мокрина Юрзук

Еще одна история любви, о которой весь мир узнал благодаря Интернету и программе «Жди меня», также потрясла тех, кто верит в настоящие чувства.

Они встретились тогда, когда, казалось бы, о любви и помышлять было глупо – война, разруха, разлука с родными и близкими… Однако в таких условиях люди еще больше тянутся друг к другу, ища тепла, нежности, понимания, даже если они говорят на разных языках. Луиджи и Мокрина встретились в Австрии, в лагере для военнопленных. Он – итальянец, она – украинка, угнанная с родины на принудительные работы. У Мокрины на руках была годовалая дочка. Молодую женщину привезли сюда уже беременной, и девочка родилась в лагере – единственная память о том, что где-то была мирная жизнь и семейное счастье…

Луиджи также тосковал о потерянной семье, и оказавшаяся рядом молодая женщина с ясноглазой и улыбчивой, как солнышко, девочкой напоминала ему о тех, кто остался дома, в теплой Италии. Луиджи как мог помогал молодой матери: присматривал за малышкой, делился едой, которой у него и так было немного, но все же больше, чем у славянской рабыни, которая вместе с дочерью за колючей проволокой жила впроголодь…

Эти двое стали друг для друга всем: потерянными семьями, теплотой домашнего очага, поддержкой дружеского плеча. И не сразу оба поняли, что все, что их связывает – и разломленная пополам горбушка черствого хлеба, и сорванный по дороге с работы в поле цветок, и держащие их с двух сторон ручки малышки, – все это и есть та самая любовь, которой не место на войне. Однако любви везде есть место и время!

В конце концов эти двое, на руках которых был совсем маленький ребенок, решились на побег: воспользовавшись тем, что в связи с близким подходом войск Красной Армии лагерь охранялся не так хорошо, как прежде, они сбежали. Долго плутали лесом, потом прятались в кукурузном поле…

Однако не война стала главной помехой их дальнейшему счастью, а – каков парадокс! – ее окончание. Стальные тиски советского режима, в которые снова попала Мокрина, не дали ей соединиться с любимым. Ее не впустили в Италию, а Луиджи отказали во въезде в Советский Союз.

Расставание было тяжелым: оба рыдали, когда их буквально отрывали друг от друга, чтобы развезти за тысячи километров. Казалось, Луиджи навсегда терял ту, которую он нежно называл Марией – и потому, что имени Мокрина не было в родном языке, и потому, что самой Мокрине больше нравилось быть Марией.

Тайком Луиджи отрезал у любимой прядь волос, а она нацарапала на случайном клочке бумаги свой адрес… Этот истертый обрывок он хранил всю жизнь – так же как и случайно сделанную фотографию, где они были сняты вместе…

Жизнь в украинском селе шла своим чередом. Но, работая в огороде или готовя на кухне обед, Мокрина нет-нет да и глядела на дорогу: ей все казалось, что сейчас на горизонте покажется он – тот, кого она любила больше жизни и ждала, упрямо ждала, не думая о том, что их встречи не может быть, пока людей разных национальностей, граждан разных стран разделяет железный занавес.

Время потихоньку залечивало раны, стирало из памяти любимые лица… Нужно было жить дальше. И они жили – у обоих появились семьи. Но все же где-то глубоко в душе они упрямо хранили память о той, военной любви, расцветшей, словно роза на минном поле…

У Мокрины родились еще две чудесные девочки, а у Луиджи появился сын. Но что-то постоянно не давало ему покоя. И даже дожив до девяноста лет, он все равно был уверен, что Мокрина-Мария также жива и ждет его!

То, что они встретились спустя почти шестьдесят пять лет, казалось настоящим чудом не только им, но и тем, кто сидел в студии, и тем, кто переживал за них у экранов телевизоров. Мокрину нашли не по тому адресу, который она дала Луиджи – с Хмельнитчины она с семьей переехала под Кривой Рог, в Днепропетровскую область. Когда ей, стоявшей на пороге скромного сельского домика, сказали, что ее ищут, она даже не спросила кто – в этом у нее не было сомнений. Искать ее мог только один человек в мире – он, ее Луиджи!

Слезы были не только на глазах Луиджи и его Марии, вытирала слезы вся студия, плакали даже те, для кого съемки передачи – обыденное дело. Луиджи наконец обрел свою Марию – постаревшую и поседевшую, но все с теми же молодыми глазами, тем же голосом, который он так хорошо помнил, и, главное – с теми же ямочками на щеках! «Ямочки, ямочки!» – приговаривал он, гладя ее поседевшие волосы, целуя милое лицо, на котором нелегкая жизнь проложила свои следы-морщины…