Хроника одного падения… - Марат Буланов

— Знаешь же, что мать в больнице. Что за хозяйством нужно смотреть. А если бы, как отец погиб? Всё это, покоя не давало. Лишь когда узнала, что в психушку положили, успокоилась немного. Сходила в душ, — вроде, нормально было… Легла, и че-то, в груди неловко стало, как будто песок какой там! А потом, — хуже и хуже. Помню, врачей набежало, откуда не возьмись! Кричат: «Мы её теряем!» И какие-то гномы повезли меня, куда-то наверх. А холодно-то, как было!.. Вдруг появился отец, страшный, как из ада, и протянул, на ладони, кованный черный цветок…

— Это галлюцинация, скорее всего!

— В том-то и дело, что нет! Как наяву! И всё, — после этого, больше ничего не помню. Очнулась в реанимации, — сразу поняла. Нас в палате трое лежало. Все — абсолютно голые. А жара, на улице, под 35 градусов! Как было тяжело! И пошевелиться нельзя! Дак я хотела, уползти оттуда. Порвать провода от приборов, и хоть как, но выбраться из палаты! Надоели уколы, капельницы! Всё о тебе думала: что вот если умру, гак один останешься?..

А потом, когда кризис прошел, и стало легче, постепенно начала двигаться. Просила врача выписать, — сердце-то не на месте: что там дома? В конце концов, отпустили меня, — видать, здоровье уже позволяло. Домой вот, Райка на такси привезла. Тихонько хожу, даже прибиралась немного. Но, всё равно, тяжело, никаких сил нет. Без твоей помощи не обойтись…

Мать устало умокла.

— Завтра назад поеду, — сын, «бодро», посмотрел на неё. — А через день вернусь… Ладно, ты отдыхай, а я поесть, че-нибудь сварганю.

3

Сентябрь для Михаила, выдался напряженным, полным забот. Навалилось сразу столько дел! О пьянке — и не помышлял. Надо было ходить по магазинам, смотреть за курами, убирать картофель и другие овощи, в огороде. Ладно, помогли родственники. Мать, еле-еле, но всё-таки, передвигалась по дому, готовила еду.

— Миша, отец хотел летом, печь заменить на новую, поменьше. К тому же, дымит она. Надо найти печника, и заняться этим.

Сын купил газет, просмотрел объявления и нашел то, что нужно. По телефону вызвонил, договорился о встрече. Вскоре, пришел печник, Николай Сергеевич, — так представился. Крепкий дядька, лет 55-ти, бывший военный. Новой специальности, как рассказал, обучился самостоятельно, чтоб на пенсии, чем-то быть занятым, да и зарабатывать, более или менее, на жизнь. Обещал, новую печь поставить за несколько дней, за три с половиной тысячи рублей. Показал даже чертежи. В помощники, взял Михаила и еще одного мужика с Потерянной.

На следующий день, с утра закипела работа. Сначала, разбирали печь старую. В доме, пыль стояла столбом. Кирпичи выносили на улицу и складывали у дверей. На это, ушел весь день. Наутро, Михаил подготовил раствор, и из старого, отёсанного кирпича, Николай стал выкладывать своё сооружение. Через пару дней, всё было готово. Устали и вымазались, конечно, как черти. Но на новую, аккуратную печку было, любо-дорого, посмотреть.

Но и на этом, трудовая эпопея сына, «взявшегося за ум», не закончилась. Соседи, с левой стороны Потерянной, — всего пять семей, — давно поговаривали о проведении водопровода. Возить воду с колонки, в 40-литровых флягах, было весьма нелёгким занятием. А если учесть, весеннюю и осеннюю распутицы, то понять обитателей улицы, вполне, было можно. И вот в сентябре, идею с водопроводом, решили воплотить в жизнь.

— 11 тысяч найдем, — сказала мать. — Зато потом, если умру, тебе будет легче.

— Да брось, мама, себя прежде времени хоронить! Всё у нас еще впереди! — подбадривающее, ответил сын. Хотя сам, глядючи на захирелую женщину, терзался мыслью, что она долго не протянет. Много ли люди живут, после обширного инфаркта! Не дай Бог, с матерью что-то случится! Как один потянет, такой-то домище? И не в этом же, собственно, дело. Жалко мать, да и сам, в одиночку, быстро загинет…

Между тем, соседи зафрахтовали трактор, для рытья траншеи, приобрели трубы и прочие атрибуты, для обустройства водоснабжения. Михаил, вместе со всеми, вышел на работы.

Траншею, 2-х метровой глубины, тракторист выкопал за два дня. Опустили на дно трубы, предварительно подключив к коллектору. Вырыли, наполовину вручную, отводы к домам. Смонтировали вентили и краны. И пошла вода. Одно загляденье! Как в благоустроенных квартирах…

— Тебе, Миша, сейчас нужно документы на наследство оформлять. На имущество и землю… Теперь будешь хозяин, — говорила мать, как-то вечером. — Да у отца, деньги на двух книжках накоплены… Для сына, обалдуя, старался… Жаль только, — мало пожил. Мы думали с ним, хоть до семидесяти лет дотянуть. А получилось, вот как…

Она заплакала.

— Не плачь… — Михаил не умел утешать. — Теперь пить не буду. Что я, враг себе и тебе? Понимаю же, что пьянкой — могу убить. Врач еще об этом сказал. Не переживай! Всё будет хорошо!

— Ладно, если так… Может, еще поправлюсь… Ну, а с женой своей, проституткой, что решил?

— Только развод… Она ведь, — передали, — опять нашла нового мужика. Моего возраста. Якобы, родить, от него, даже собирается!

— Да не родит, такая никогда! Не верь. Это тебе назло, всё говорится. Оформляй развод, и точка! Забудь её… — видно было, что мать разволновалась.

— А я, и не вспоминаю о Ленке. Как только, окончательно скурвилась, охладел окончательно. Всё в прошлом…

И это была правда. Прошла любовь. Прошла ревность. Другие заботы овладели Михаилом. Начиналась новая для него, трезвая жизнь. Житейские невзгоды закалили характер. Стал рассудительней, спокойней. Вот только, очень боялся за мать. Жалко было её. Слышал, как по ночам, рыдала о своей горькой судьбе: что отца, защитника и опоры, — нет; что стала тяжелым инвалидом; что сын, хотя и не пьёт, но так и неустроен в жизни. А он слабохарактерный и, к тому же, больной. Чуть ведь, не остался круглым сиротой! Но, видать, Бог не дал ей умереть. Дал жизнь, чтобы дальше поддерживать и укреплять Михаила. О, она сделает всё возможное для этого! Было бы только здоровье! Помоги ей Бог!

Бог помог. Врачи выписали хорошие лекарства, провели реабилитационные процедуры. От месяца к месяцу, состояние улучшалось. Мать заставила себя больше двигаться; работала, по мере сил, на свежем воздухе. Тем более что сын держался и, ни под каким предлогом, не употреблял. Жизнь налаживалась.

4

Трезвый образ жизни, благотворно сказывался, не только на повседневных делах Михаила. Он вновь, пробудил в нём научную мысль, жажду творчества. «А почему бы не подготовить книгу, монографию? Материала накопилось достаточно. А отпечатать можно, на ризографе в «Электронных системах» политеха. Сейчас многие так делают. Лишь бы, деньги были. Пусть «самиздат», — хотя бы, в сотню экземпляров. Не будет отличаться от обычных книг. Хорошо бы, если б кто-нибудь, из докторов научной школы, написал вступительное слово. Тогда бы книга, сразу, приобрела какой-то вес. Но на это, никто, понятно, не пойдет в угоду Мяткину…».

Михаил взялся за работу. Бог с ним, что не защитил, даже кандидатской диссертации. Разве, это главное? И пусть могонография, будет носить, чисто теоретический характер. К чему, эти экспериментальные исследования, результаты которых, всегда подогнаны, опять же, к теории? Есть вещи, эмпирически не доказуемые. К примеру, существование Бога. Какого хрена создавать иллюзию, якобы, точной науки! Науку, как и религию, выдумали люди, претендующие на некую «объективность». Всё это чушь собачья, особенно в психологии, области изучения души…

О, Михаил покажет миру, что такое человек! И что такое общество, на самом деле! Он сам, пришел к сокровенному знанию, основанному на межуровневой интеграции «биологических» и «социальных» наук. Социальное животное должна изучать, в конечном счете, одна наука, а именно — интегральная человеческая генетика, не только отдельно взятых особей и типов, но и, так называемых, «социальных» групп, типов их, общества в целом. Это знание, революционно по сути, как в области души, так и человека, взятого, во всех аспектах, структуры и активной жизнедеятельности.

Весь ход развития антроповедческих наук, вёл к этому перевороту, как интеграции. Иное дело, что официальная наука препятствует революционному скачку, сдерживает его, оставаясь на старых, отживших век позициях. Книга Михаила, как раз, и «призвана пошатнуть вековые устои»…

Он, не жалея себя, писал, ночами, одну главу за другой, подбирая необходимую литературу, для цитирования и сносок. Многие непонятые, доселе проблемы, в ходе работы, прояснялись. Наконец, после нескольких месяцев напряженного труда, книга, в принципе, была готова. Псих отдал рукопись, на компьютерную перепечатку. Однако всё его существо требовало дальнейшего творчества, — настолько был силён чувственный заряд.

И тогда, Михаил вспомнил про свои старые стихи. Просмотрел с высоты накопленного опыта и журналистского мастерства, найдя их весьма неплохими, требующими лишь, небольшой доработки. Сборник! Можно ведь, выпустить первый сборник стихов! Старых «виршей», конечно, маловато для книжки. Значит, нужно написать новые! И он может, это сделать. Причем быстро. Сюжетов-то и впечатлений накопилось, — хоть отбавляй!