Американский детектив - 4 - Джон Гоуди

— Забудем, — решил Райдер.

— За весь день я шлепнул только одного, — заметил Уэлкам. — И не прочь поставить на прикладе ещё одну зарубку.

— Нет, — повторил Райдер.

— Нет, — передразнил его Уэлкам. — А предположим, я решу, что мне этого хочется?

— Мы теряем время, — буркнул Райдер. — Пора.

— Все по плану, верно? — съехидничал Уэлкам.

— Ты уверен, что впереди чисто? — спросил Лонгмен, подбородком показав вперед. — Что там нет полиции?

— Да, уверен, — кивнул Райдер. — Они гонятся за поездом. — Он заметил в своем голосе нетерпение и помолчал. — Готовы? Я даю команду.

— Команду, — хмыкнул Уэлкам. — Мы как цыплячье дерьмо.

Райдер не обратил на него внимания. Следовало точно придерживаться плана, другого пути не было. Во время репетиции, когда каждый был предоставлен самому себе, то один, то другой спотыкались на деталях, поэтому он предложил следовать строго расписанной процедуре. Еще он решил не входить пока в шахту аварийного выхода, учитывая, что какой-нибудь прохожий, заглянув через решетку над аварийной лестницей, может их увидеть или услышать.

— Автоматы, — напомнил Райдер и положил свое оружие на пути. Стивер и Лонгмен поступили также, но Уэлкам продолжал держать свой автомат в руках, нежно его поглаживая.

— Давай, Джо, — сказал Стивер, — тебе придется работать двумя руками.

— А ты кто такой, помощник капитана? — буркнул Уэлкам, но неохотно положил свой автомат.

— Шляпы и маски, — сказал Райдер.

Появление на свет физиономий вызвало небольшой шок, и Райдер подумал: они кажутся менее реальными чем маски. Это его удивило, и когда Уэлкам заговорил, он услышал словно эхо своих мыслей.

— Должен кое-что сказать, — заметил Уэлкам. — в масках все вы смотритесь гораздо лучше.

— Переодевайтесь, — скомандовал Райдер.

Теперь он убрал с лица куски ваты, а Лонгмен снял очки. Стиверу осталось только снять седой парик, а Уэлкаму — удалить усы и тщательно приклеенные бакенбарды.

— Плащи, — напомнил Райдер. — Снять, перевернуть и надеть снова.

Каждый дождевик был снабжен подкладкой из другого материала. У Уэлкама оказался светло бежевый макиинтош, у Стивера — серый с меховым воротником. Плащ Лонгмена был из коричневого твида в елочку, а его собственный — из крапчатого с проседью донегальского твида. Райдер пристально наблюдал, как все вывернули плащи и тщательно застегнули их на все пуговицы поверх раздувшихся жилетов с деньгами.

— Шляпы.

Все достали из карманов шляпы. Уэлкаму досталась шляпа для гольфа с низкой тульей иссиня-черного цвета с узкой лентой в полоску — красную и цвета морской волны. Шляпа Стивера была серой, с короткими загнутыми вверх полями, Лонгмена — серой и ворсистой, а его собственная — спортивной коричневой шапочкой с небольшим козырьком.

— Перчатки.

Все достали и натянули перчатки.

— Пистолеты в карманах плащей? Проверьте. — Он подождал. — Хорошо. Бумажники. Покажите удостоверения личности и полицейские жетоны.

Он надеялся, что ими не придется воспользоваться. Но вполне возможно, что на месте действия окажется несколько полицейских, которые начнут задавать вопросы. Если так случится, нужно будет заявить, что они из отряда полиции, занявшего туннель, и предъявить полицейские удостоверения, которые обошлись им даже дороже автоматов.

— Нелья ли поживее? — нервничал Лонгмен.

— Этот тип боится собственного чиха, — съязвил Уэлкам.

— Почти все, — сказал Райдер. — Поднимите автоматы, выньте магазины и положите их в карманы. Теперь снова положите автоматы. — Это была всего лишь простая предосторожность, он не хотел оставлять у себя за спиной заряженное оружие.

Все четверо нагнулись за автоматами, но только трое начали вынимать магазины.

— Только не я, — ухмыляясь, заявил Уэлкам. — Я прихвачу своего скорострельного дружка с собой.

В тишине зала прозвенел голос Марино:

— ПелхэмЧас Двадцать Три только что прошел Четырнадцатую улицу и движется к станции Астор-плейс.

— Можно что-нибудь сказать о его скорости?

— Ну, — протянул Марино, — он идет не слишком быстро. Видимо, на одной из нижних передач.

— Что это значит?

— Примерно тридцать миль в час. Смогут патрульные машины следовать за ним, учитывая уличное движение?

— Нам нет нужды это делать. Патрульные машины расставлены по всему маршруту. Они подключатся, как только поезд окажется в их районе.

— Сейчас они миновали примерно половину пути между Четырнадцатой улицей и Астор-плейс.

— Хорошо. Продолжайте держать меня в курсе.

В центре связи радист-оператор передал сообщение лейтенанту Гарберу. Тот прочел его, одновременно слушая миссис Дженкинс. Постовой транспортной полиции сообщал с Четырнадцатой улицы, что ПелхэмЧас Двадцать Три прошел станцию без остановки.

— ПелхэмЧас Двадцать Три сейчас примерно в ста пятидесяти футах к югу от станции на Четырнадцатой улице.

По мягкому, хорошо поставленному голосу лейтенант Гарбер представил себе миссис Дженкинс гибкой и стройной блондинкой чуть за двадцать.

— Милая, продолжайте подкармливать меня информацией, — проворковал он.

Сидя за пультом начальника дистанции в центре управления, Прескот отказался от попыток связаться с ПелхэмЧас Двадцать Три по радио. Он слушал голос миссис Дженкинс, доносившийся из динамика, и пытался представить себе его обладательницу. Тридцать пять лет, кожа цвета кофе с молоком, разведенная, спокойная, опытная и милая. Он представил себе, как она умело его утешит, и тотчас упрекнул себя в неверности собственной жене.

— Продолжает двигаться в нижнюю часть города, по оценкам — на одной из нижних передач.

Это не имело смысла, — подумал Прескот. Каждый дюйм их пути контролировался, так что непонятно, как бандиты надеятся уйти от преследования? Это было просто глупо. Но кто сказал, что преступники умные люди? Хотя до сих пор они не сделали ни единой ошибки.

Он повернулся к пульту.

— ПелхэмЧас Двадцать Три. Центр управления вызывает ПелхэмЧас Двадцать Три...

Через минуту, — подумала Анита Лемойн, — у меня начнется истерика. Неужели эти идиоты не умеют считать? Все талдычат о том хиппи, что выпрыгнул из вагона, даже этот старый щеголь, который мнит себя умнее всех.

— Все дело в толчке, — твердил старик. — Из-за такого толчка он не мог остаться в живых.

Кто-то спрсил: — Что его заставило это сделать? — и тут же сам себе ответил: — Наркотики. Ими накачиваются, потом совершают безумные поступки и погибают.

— Куда нас везут? — спросила мать двух мальчиков. — Как вы думаете, скоро нас выпустят? Ведь они обещали?

— До сих пор, — кивнул старик, — они держали слово.

Анита с криком вскочила на ноги.

— Неужели вы, дураки чертовы, считать не умеете? Ведь все четверо сошли. И этот паршивый поезд никто не ведет!

Старик на какой-то миг ошеломленно замолчал, но потом покачал головой и улыбнулся.

— Дорогая моя, если бы все они сошли, поезд остановился бы. Кто-то должен быть в кабине, чтобы вести поезд.

Взгляд Аниты торопливо перебегал с одной растерянной физиономии на другую, пока не остановился на лице матери мальчиков. Должно быть, та уже проделала нехитрые расчеты, — подумала Анита, — похоже, до неё дошли мои слова.

Мамаша, как бы подтверждая это, сдавленно вскрикнула и Анита подумала: Если уж это не убедит остальных, тогда их ничто не убедит.

Глава 21

Отец отчитывал Тома Берри его какой-то проступок, которого он не совершал, и отчитывал таким ледяным тоном, что кровь стыла в жилах. Мать заступалась за него, но её голос звучал как-то странно и смахивал на мужской. Он открыл глаза, и боль прогнала видение, хотя голоса продолжали звучать.

Он лежал у колонны в стороне от путей. Его ранили. Болели голова, плечи, грудь... Том поднес руку ко губам; те опухли и кровоточили. Пальцы перебрались к носу; оттуда что-то медленно сочилось, стекая на верхнюю губу. Он потрогал голову и обнаружил большую шишку.

Голоса продолжали его беспокоить. Он приподнял голову на пару дюймов и обнаружил их источник.

Расстояние во тьме туннеля определить было сложно, но он достаточно ясно видел всех четверых бандитов. Те стояли у стены и раздевались. Теперь на них больше не было нейлоновых масок, лица как-то странно освещала голая лампочка возле аварийного выхода: выступающие носы и уши были освещены ярко, остальные части лиц оставались в глубокой тени. Говорил в основном главарь. Постепенно Берри начал понимать, что они делают. Поменялись шляпы и дождевики — вот и маскировка. Теперь, когда вся полиция гонится за поездом, они выйдут через аварийный выход и просто растворятся в толпе.