Против лома нет вампира - Галина Гончарова

– Значит, она наша законная добыча.

– Размечтался, – огрызнулась я. – Прежде чем ты меня хоть пальцем тронешь, я тебе крест куда-нибудь запихаю и квакать заставлю!

– Взять ее! – приказал Дюшка. А мальчик не разменивается на перебранки! Я тоже не буду!

Один из вампиров направился ко мне. Я выхватила водяной пистолет и пальнула ему прямо в лоб. И попала, конечно. С такого расстояния даже слепой не промахнется. Раздался дикий визг. Я поморщилась, но взгляда не отвела. Я это сделала и должна смотреть. Вампир разлагался на глазах. Сползала кожа с черепа большими неопрятными лохмотьями, мясо чернело и рассыпалось в пепел, обнажались и тут же трескались белые кости черепа. Странно. А с Дюшкой так не было… Он почему-то жив остался и даже почти цел. Легкие намеки на шрамы на правой щеке – не в счет. Может, у вампиров разная устойчивость к святой воде и крестам? Вполне реально. Люди тоже ведь рождаются с разным иммунитетом. Я подумала – и выпустила еще одну струйку воды, теперь уже в корпус. Потом подошла и перекрестила то, что хрипело на полу. Вампир уже не кричал. Он просто корчился, рассыпаясь мерзкими черными хлопьями. Невосстановимо. Я улыбнулась. Адреналин гулял по венам и артериям, походя растворяя остатки благоразумия. Жутко хотелось заорать, но вместо этого я улыбалась. Дед мог бы мной гордиться!

– Ты еще хочешь до меня дотронуться, Дюшка? Я смету тебя в совочек и выкину в унитаз.

– Как ты меня назвала?

– Что, повторить? Это ты во Франции был Андре, а здесь больше чем на Дюшку не тянешь!

– Стер-р-рва, – прошипел вампир.

– Стерва, – согласился вдруг Мечислав. – Но она под моей защитой, как и Даниэль.

– Мне не нужна ничья защита, – окончательно сорвалась я с резьбы. – Мне нужна моя подруга!

На губах Дюшки расплылась отвратительная улыбка.

– Тебе нужна твоя подруга? Так выиграй ее!

– Я в азартные игры не играю, – отозвалась я. – Давай лучше сыграем в «Подожги вампира»? Обещаю хороший мраморный памятник. В виде обломанных козлиных рогов.

– А кто сказал, что я предлагаю азартные игры, – отозвался Андре. – Ты отказалась от его защиты. И выставила мне счет. Значит, ты должна подтвердить свое право. То есть – выиграть поединок. Или признать, что я волен в твоей жизни и смерти. Здесь, с нами, ты обязана отвечать за каждое свое слово. Мы не люди. И у нас другие мерки.

Кажется, я попалась. Но выбора у меня нет. Или есть?

– А что, если я выиграю?

– Я исполню твое желание, – отозвался вампир. С такой самоуверенностью, что мне стало ясно – о победе и мечтать не стоит.

– Давай драться на бутылках со святой водой? – предложила я без особой надежды.

– Э, нет. Ты оскорбила меня и вызвала. Выбор оружия, как и выбор поединщика, – за мной. Будете драться в круге, до смерти одного из вас. Ты изложишь ей правила, Мечислав?

– Изложу, – отозвался вампир.

Его лицо, когда он повернулся ко мне, было спокойной маской безразличия. Вежливая улыбка, надменный холод зеленых глаз. И где-то в глубине – обжигающая ярость.

– Ты понимаешь, на что напросилась?

– Если бы понимала, меня бы здесь не было, – огрызнулась я. – Так какие правила?

– Сейчас он выберет вампира, – начал излагать Мечислав. – Вам огородят достаточно большой круг осиновыми прутьями. Если кто-то выйдет за пределы круга – это мгновенная смерть. Даже одной ногой. Все освященные предметы придется оставить здесь. Все, что находится в круге, считается оружием. Но я готов поспорить, что там ничего не окажется. Андре не настолько глуп.

– Очень жаль.

Я немного подумала, потом уселась прямо на землю и начала стаскивать сапоги. Потом расстегнула пояс и стащила брюки. Двигаться в них будет куда как неудобнее. Ни ногу поднять, ни колено согнуть. Кожа… Красиво, выпендрежно, ужасно неудобно. Даже за время поездки они у меня так к заднице прилипли, что я боялась с ними просто срастись. Вампир наблюдал за мной, удивленно подняв брови. Я избавилась от штанов и с удовольствием ощутила дуновение ветерка на голых ногах. Теперь я стояла перед всем народом в трусиках (одно название), капроновых колготках и шелковом полупрозрачном топе. И даже не сомневалась, что вид у меня на редкость дурацкий. Ну не умею я все это носить! Не топ-модель, а студентка биофака. На той же Катьке этот наряд смотрелся бы на редкость сексуально. Я же себе не льстила. Увидев меня в роли модели, удавится любой дизайнер. Хотя фигура у меня еще ничего. Какое-то утешение. Какая чушь лезет в голову! Но вообще-то это моя голова. Чем хочу, тем и забиваю. Все равно оторвут.

– Ты хоть какое-нибудь боевое искусство знаешь? – безнадежно спросил Мечислав.

– Откуда?

– Откуда-нибудь.

– Увы. О моей неуклюжести легенды ходят. Я могу угробить кого угодно, только заговорив до смерти. Будете меня подбадривать аплодисментами?

– Это исключено.

– Почему? – не поняла я.

– Запрещено как-либо помогать бойцам. А положительные слова или даже эмоции – это тоже помощь.

– Обидно.

– Если бы ты молчала в тряпочку, тебе не было бы обидно, – отозвался Мечислав. – Это ведь твоя работа! Я хотел или договориться с Андре по-хорошему, или попросту разозлить его так, чтобы он вызвал меня на поединок. Потом оторвать ему голову – и нет проблем! А теперь ты обязана принять этот вызов.

Я не испугалась. Я просто не знала, чего бояться. Дура-с.

– Кстати, а если я не хочу?

– Тогда тебя просто убьют. То есть не просто так, а медленно и мучительно. Или передадут Андре в полное его владение. Что лучше – решай сама. Я вынужден буду это сделать. Законы делают меня и сильнее, и слабее. И я обязан подчиняться законам Совета.

– И шансов отвертеться у меня нет? Вообще? Только поединок?

– Почему же. Ты можешь признать себя моей рабыней или донором крови…

– Размечтался.

– Это у тебя не получится. Разумеется. Для этого ты слишком горда. Но умирать из-за гордости – это глупо.

– Умирать вообще глупо.

Я чувствовала себя как во сне, когда все кажется веселым и легким. Даже злость глубоко в глазах вампира меня не пугала. Я ощущала ее на самом краешке сознания как пузырьки в шампанском – и мне это нравилось!

– Можно еще признать власть Андре над собой и молить его о прощении.

Я бы скорее удавилась.

– Не смешно. Это все выходы?

– Больше ничего не могу тебе предложить. Разве что победить.

– Очень мило. М-да, язык мне надо было оторвать еще в младенчестве. Ладно, с кем из этих лапушек мне предстоит драться?

Мечислав обернулся к Дюшке.

– Кто выходит на поле с твоей стороны?

Дюшка положил руку на плечо вампира, стоящего рядом с троном.

– Влад.

Я тихо присвистнула. Ну и бычара! Выше меня на голову и шире в плечах раза в два. И все это за счет мышц. И с этим типом я должна справиться? Забавно!

– А ты меня высоко ценишь, Дюшка, – ляпнула я. – Знаешь, не будь ты козлом, мы могли бы и подружиться. Мне нравится, когда мужчины меня боятся.

– Мели, Емеля, – процедил Дюшка.

Двое вампиров уже огораживали для нас круг. Широкий. Пять метров в диаметре. Это хорошо. Будет куда отлетать. А летать мне предстоит много и часто, в этом я не сомневалась. Если только сразу шею не свернут. Вампиры осторожно, руками в перчатках брали из большой корзины тонко нарезанные осиновые прутья и втыкали в пол.

– Осина вредна для вампиров, даже если ее не втыкать внутрь?

– Да, – коротко ответил Мечислав.

Я сняла с шеи цепочку с крестом, сняла с запястий и щиколоток браслеты с крестиками и образками и отдала все это добро Даниэлю, предварительно завернув в шелковую кофту.

– Подержи, только осторожно. Потом отдашь мне.

Серые глаза смотрели на меня с отчаянием.

– Я не должен был брать тебя с собой! Не должен!

– Теперь уже ничего не изменишь.

– Юля…

Я приподнялась на цыпочки и поцеловала вампира в щеку.

– Ты мне тоже нравишься, Даниэль. И учти, с тебя мой большой портрет. В полный рост, красками и в костюме девятнадцатого века.

И я медленно пошла в круг. Мой противник уже ждал. Все мое тело было переполнено бесшабашной легкостью. Такого я ни разу не испытывала и поэтому не знала, чего от себя ожидать. Это то бешенство, когда в бою не чувствуют ран? Или наоборот – моя уверенность в себе рассыплется от первой пощечины, и я превращусь в обычную жертву вампира? Не знаю. Ничего не знаю, но ничего хорошего не жду. Я покусала губы. Итак! Честно, мне этого гада не одолеть. А нечестно? А для нечестной игры у меня ничего нет. Даже бритвы. Колготками его придушить, что ли? А вампиров можно придушить? Жаль, спросить не успела. А что у меня еще есть? Наглость, неуклюжесть и непредсказуемость. Очень много против силы, ума и боевого опыта… Самые те задатки для победы. И все-таки есть в этом Владе одна хорошая деталь. Самоуверенностью от него несет на километр. Он меня всерьез не воспринимает. Кстати, интересно, предупредил его Андре о моих способностях – или нет? О том, что я могу противостоять гипнозу? Вряд ли. Сказать это – значит расписаться не в своей силе (кто в нее верит-то?), а в своей слабости. И такая самовлюбленная скотина, как Андре, никогда ничего подобного не сделает. У него должна быть прорва доброжелателей и доброделателей, которые только и ждут удобного момента. Значит, один плюс у меня уже есть. Я не поддаюсь вампирскому гипнозу. Но это в припадке ярости. А если просто так? Кажется, сейчас я это проверю. Все вокруг медленно исчезало. Ехидная улыбка Андре, отчаянные глаза Даниэля, блеск стразов на моих штанах, небрежно брошенных на пол… Так учил меня наш тренер по вольной борьбе. Как только ты выходишь на ринг к своему противнику – ты видишь только его. Или их. А весь остальной мир куда-то исчезает. У меня никогда раньше так не получалось. Да и борьба тоже у меня не получалась, так что меня вежливо выставили из секции к концу второго месяца. Сосредоточиться на противнике получилось только сейчас. Я даже не заметила, в какой момент исчезли из моего поля зрения все вампиры. Остался только Влад. Он вдруг улыбнулся и поманил меня пальцем. Из его серых глаз вырывалась тьма. Я видела это именно так. Темное облако окутывало меня с ног до головы. И его приказы были ясны, как мои собственные мысли. И первый приказ был – опуститься на колени. Я повиновалась не рассуждая. Боец из меня против овец. Даже будь я трижды на ногах, вреда больше причиню себе, чем вампиру. А если смогу убедить его в своей безобидности – у меня появится шанс. Дохлый, слабый, но шанс.