Бизнес-приключения. 12 классических историй Уолл-cтрит - Джон Брукс

Бытует мнение, что модель 914 — самый успешный с коммерческой точки зрения товар в истории. Но это утверждение невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть, если только Xerox не опубликует точные размеры своих доходов от продажи конкретных моделей. Тем не менее компания утверждает, что в 1965 году доля 914-й модели в доходах компании составила 62 %, то есть более 243 млн долл. В 1966 году модель 914 можно было купить за 27 500 долл. или взять напрокат за 25 долл. в месяц и заплатить 49 долл. за копии, по 4 цента за штуку. Компания сознательно держит высокие цены, чтобы стимулировать прокат, так как он приносит Xerox наибольшую прибыль. Модель 914, выкрашенная в бежевый цвет и весившая 300 кг, очень похожа внешне на современный L-образный металлический стол. Подлежащую копированию вещь — плоскую страницу, разворот открытой книги или даже небольшой трехмерный предмет, например часы или медаль, укладывали лицевой стороной на стеклянную поверхность окна в верхней панели устройства, затем нажимали кнопку, и через 9 секунд на поднос, расположенный в том месте, где была бы корзина для «исходящих» бумаг (если бы это был стол), выпадала копия. С технологической точки зрения 914-я модель — настолько сложное устройство (по утверждению специалистов Xerox, сложнее автомобиля), что постоянно ломалось. Поэтому Xerox приходилось содержать многотысячную армию ремонтников, всегда готовых прибыть по вызову на место поломки. Самая частая неисправность — заклинивание листа с копией. На жаргоне компании оно называлось «блокадой выдоха», так как каждый лист «выдувался» на место, где происходило копирование, потоком воздуха, и поломка возникала, если поток воздуха слишком слаб или слишком силен. Неправильно направленный поток воздуха иногда выдувал лист бумаги на горячие детали машины. Листок воспламенялся, и машина испускала клубы белого дыма. В таких случаях оператору надо либо ничего не делать, либо прибегнуть к маленькому огнетушителю, который входит в комплект поставки. Но лучше не делать ничего, так как пламя очень быстро гасло само, а вылитое на аппарат ведро воды могло привести к опасному для жизни короткому замыканию высокого напряжения на металлические части машины. Помимо этого, машина требовала внимания и ухода со стороны операторов, которыми почти всегда бывали женщины (девушки, работавшие на пишущих машинках, называли себя «машинистками», но, к счастью, никто из операторов Xerox не называл себя «ксероксистками»). Их задача — восполнять в машине запас бумаги и черного электростатического порошка (тонера), а самую главную деталь — селеновый барабан — регулярно протирать специальной хлопчатобумажной тряпочкой и полировать. Пару дней я наблюдал за работой Xerox-914 и его оператора. Это было почти интимное общение, какого я никогда не видел между женщиной и конторским оборудованием. Девушка, работающая на пишущей машинке или на телефонном коммутаторе, не испытывает интереса к оборудованию, потому что в нем нет никакой тайны, а компьютер скучен, потому что абсолютно непонятен. Xerox-914 похож на животное: его надо кормить, холить и лелеять; выглядит он устрашающе, но его можно обуздать. Он склонен к непредсказуемым шалостям, но, вообще говоря, благодарно реагирует на доброту. «Сначала я его боялась, — сказала мне девушка-оператор, работавшая на 914-й модели. — Люди из Xerox говорили: “Если бояться, то он не станет работать”, и, знаете, так и есть. Он хороший мальчик; теперь я его люблю».

Продавцы Xerox, как я узнал из бесед, все время пытались придумать новые способы использовать копиры компании, но снова и снова узнавали, что покупатели намного опередили их в изобретательности. Одно весьма причудливое использование ксерокса гарантировало невестам получение желаемого подарка. Будущая невеста приносила список нужных ей подарков в ближайший универмаг и передавала его в отдел услуг для новобрачных, оснащенный копиром Xerox. Каждая подруга невесты, которой предварительно посылали письменное приглашение, приезжала в магазин, приходила в отдел обслуживания новобрачных и получала список в копии. Согласно ему она и покупала подарок, после чего возвращала копию в отдел, где из списка вычеркивали купленные товары, чтобы шаблон можно было исправить и изготовить копии для следующих подруг. В полицейских участках Нового Орлеана и в некоторых других городах, вместо того чтобы корпеть над квитанциями с описью вещей, изъятых у лиц, проведших ночь в карцере, все эти вещи — бумажник, часы, ключи и все подобное — просто клали на стекло Xerox-914 и через несколько секунд получали, так сказать, пиктографическую опись. В больницах ксерокс использовали для копирования электрокардиограмм и результатов лабораторных анализов, а брокерские фирмы для экономии времени раздавали клиентам отксерокопированные рекомендации. Любой, кто хотел попробовать новый способ использования, мог бросить монетку в щель копира, стоявшего в каком-нибудь табачном или канцелярском магазине, и поупражняться в изобретательности (интересно отметить, что производитель выпускал платные копиры Xerox-914 в двух модификациях — одна работала за монетку в 10 центов, другая — за монетку 25 центов; покупатель или арендатор мог выбрать любой вариант по своему усмотрению).

Копированием можно и злоупотреблять, и подчас злоупотребления могли быть весьма серьезными. Наиболее частый вид злоупотребления — избыточное, чрезмерное копирование. Тенденция, ранее характеризующая исключительно бюрократов, распространялась все шире. Делать две или больше копий, когда достаточно одной, или делать копию, когда она не нужна; делать копии «в трех экземплярах», желая подчеркнуть бюрократичность требования, стало обычно реальной практикой. Нажать кнопку, услышать жужжание, увидеть идеальную копию в лотке — все это вызывало у неофита головокружение от восторга. Оператор чувствовал невероятно сильное желание скопировать все документы, какие нашлись у него в кармане. Человек, начавший пользоваться копиром, подсаживался на него, как на наркотик. Возможно, главная опасность такого пристрастия — не столько нагромождение никому не нужных папок в кабинетах и потеря нужных документов в груде бумажного хлама, сколько рост негативного отношения к оригиналам: усиливается ощущение, будто ни одна вещь не имеет никакой ценности, если она не скопирована (или не представляет собой копию).

Еще более насущная проблема ксерокопирования — искушение легкостью, с которой нарушаются законы об авторском праве. Все большие публичные и учебные библиотеки — и даже школьные — ныне оснащены копировальными аппаратами, и преподаватели, ученики и студенты, которым нужны несколько экземпляров нескольких стихотворений из опубликованной книги, рассказ из антологии или статья из научного журнала, просто берут книгу с полки, идут в комнату, где стоит ксерокс, и делают нужное число копий. В результате автор и издатель лишаются причитающегося им законного дохода. У нас нет никаких сведений о судебном преследовании педагогов за нарушение авторских прав, так как авторы и издатели часто просто не знают о таких нарушениях, а кроме того, сами педагоги часто не осознают, что совершают нечто противозаконное. Большая вероятность того, что многие авторские права были уже непреднамеренно нарушены противозаконным ксерокопированием, косвенно подтвердилась, когда однажды некий педагогический совет разослал всем учителям страны циркуляр, в котором прямо говорилось, какие материалы они имеют право копировать, а какие — нет. Немедленным следствием стало возросшее число обращений к правообладателям за разрешением на копирование защищенных авторским правом печатных материалов. Появилось и более конкретное свидетельство того, как на самом деле обстояли дела. Например, в 1965 году сотрудник библиотечной кафедры Университета Нью-Мексико публично заявил, что библиотеки тратят 90 % своего бюджета на зарплату персонала, оплату телефонных счетов, копирование, отправку факсов и подобные вещи и лишь 10 % — можно сказать, десятину — на книги и журналы.