Побег из Бухенвальда - Григорий Зинченко

— Слушай слово Господне.

Все замолчали. Я весь превратился в слух, ожидая услышать голос, как когда-то во сне. Этот мальчишка начал говорить что-то непонятное. Но среди непонятных слов вдруг послышалась немецкая речь: «Пьяницы царствия Божьего не наследуют», — и дальше я снова не стал понимать. Но вот опять по-немецки: «Зачем ты носишь в кармане славу?» Дальше стали идти непонятные слова вперемешку с немецким. Последние слова были уже по-русски: «Ты мне нужен, ты мне нужен, ты не свой. Аминь». Все встали и обратили на меня внимание. Если б я сидел возле двери, выскочил бы. Встал и вытер пот с лица. Взоры всех были обращены на меня.

— Гриша, ты слышал, тебе два раза Бог говорил, что ты Ему нужен, покайся. Бог говорил: «Ты не свой».

— А вы слышали, когда Бог говорил?

— Мы слышали.

— Не Бог это говорил, а говорил этот мальчишка Петя, он был рядом со мной и я хорошо слышал. Он говорил на каком-то иностранном языке, которого я не знаю и на немецком тоже разговаривал, не ожидал я, что в нашей деревне есть такие образованные ребята. А скажите, верующим можно пить?

— Нет, написано, пьяницы царства Божьего не наследуют.

— Не сочиняйте, это вам Петя говорил. Петя, скажи, сколько тебе лет?

— Четырнадцать.

— А где ты учил немецкий язык?

— Я его не учил. Война была и я в школу не ходил.

— А откуда ты знаешь, что я выпиваю, и назвал меня пьяницей?

Тут все начали заступаться, что он такого не говорил.

— Я хорошо понял, он по-немецки говорил и еще он сказал, что я в кармане «славу» ношу. Вот это неправда, я на фронте не был и ордена «Славы» не имею.

— Петя, а в каком кармане у него «слава»?

— В рубашке слева.

Я достаю из гимнастерки комсомольский билет:

— Смотрите, кроме билета нет ничего.

— Гриша, а откуда ты придумал за «славу»?

— Петя меня спрашивал по-немецки: «Зачем ты носишь в кармане «славу»?»

Все поняли в чем дело, а я все еще недоумевал.

Открыли Писание и стали перечитывать места за иные языки.

— Это знамение для неверующих, а то, что ты понимал, было пророчество тебе в обличение. Смотри как написано: «Войдет кто неверующий или незнающий, то он всеми обличается, всеми судится», — тебе нужно покаяться, это не Петя говорил, а Дух Святой говорил через Петю, что ты не свой, ты нужен БОГУ.

В эту ночь я покаялся, получил прощение грехов и стал христианином. Очень быстро пролетело десять дней, отпуск окончился и надо было возвращаться на службу.

Меня провожала христианская молодежь баптистов и пятидесятников. На прощание подарили мне Евангелие. Уже на станции все еще раз совершили молитву за меня, и я уехал в свою часть.

Второй допрос

Все ушли в кино. Хорошо побыть одному, можно отдохнуть и поразмыслить. Я верил и знал, что есть Бог, но почему Он пошел на страдания, я до конца не понимал.

А теперь еще одна загадка — у Бога есть Царство, но кто там живет и как туда попасть? И я понял, что очень многого не знаю. Маленькое Евангелие, которое мне подарили, я прочел несколько раз от корочки до корочки.

Когда первый раз читал, казалось все понятно, но чем больше вникал в него, тем больше появлялось вопросов, на которые мне должен кто-то ответить. Нужно найти верующих, баптистов. Ведь у меня брат и родственники баптисты. И дядя Миша, проповедник, тоже баптист, все знает, выписал мне все места о Духе Святом. Я прилег в постель и углубился в чтение Евангелия. Меня очень волновали места о Божьей силе. Читая Евангелие, я не заметил, как уснул, проснулся утром. Сразу кинулся искать Евангелие, которого так и не нашел. Тут подошел солдат Коля Глухих и говорит шепотом:

— Вчера, когда мы вернулись с кино, ты спал и в руке держал Евангелие. У меня мама баптистка.

Так мы подружились. Когда настало воскресенье, мы пошли в город и нашли молитвенный дом баптистов.

После служения нас окружило много молодежи. Интересовались, давно ли мы верующие. Коля как-то замялся, а я сказал, что уже месяц. Я стал рассказывать, как повстречался с молодежью, как уверовал, как молился и Бог проговорил ко мне, что я Ему нужен. Мы были очень рады, что нашли верующих. Когда нас провожали, одна девушка подала мне записку.

— Это адрес верующих, вы можете к ним приходить, это рядом с вашей частью.

Как-то вечером мы с Колей решили воспользоваться свободным временем и сходить к тем людям, адрес которых мы имели. Быстро разыскали дом, в котором жила вдова по имени Климца, ее дочери Света и Стася, и сын Казимир. Здесь собирались верующие для молитвы, и мы с Колей стали частыми гостями в этом доме. В то время я уже сознательно молился, после отбоя уходя к реке и там, возле скалы, в уединении молился Богу. Не подозревая слежки, часто бывал в доме Климцы. Однажды подняли всех по тревоге и объявили, что пропал солдат Зинченко, и те, кто следил постоянно за мной, после того случая с Евангелием, вызвались добровольцами найти меня, а что меня искать, — они знал все мои дороги.

Устроили надо мной самосуд. Выстроили всю роту в две шеренги и пропустили меня сквозь строй. Кто был в армии и хоть один раз видел, тот знает, что это такое.

Начиная с одного края шеренги, я шел сквозь строй, а каждому солдату приказано бить меня. Били в основном кулаками, но когда я падал, поднимали сапогами. Всей этой процедурой управлял капитан по политзанятиям, мой бывший друг. На следующий день меня вызвали на допрос в особый отдел. За столом, на котором лежало мое Евангелие, сидели капитан, командир полка и еще один военный, его я не знал. Я подошел ближе к столу и начался очередной допрос.

— Это твоя книга? — указывая на Евангелие, спросил один, — садись, поговорим.

Я обратил внимание на журнал с красной полоской поперек и стал вспоминать, где же я видел его. И вдруг вспомнил первый допрос в лесу — в этом журнале я расписывался о неразглашении государственной тайны.

Значит, на меня уже завели дело, а я и не подозревал, нужно быть осторожным. На все вопросы я отвечал коротко «да» или «нет». Сначала они грозили мне, а потом стали переубеждать, что Библия — это выдумка.

— В Библии написано, что не можете служить двум господам, а ты служишь в армии, не собираешься ли ты бросить службу?

— Нет, но двум господам служить не буду. Мгновенно пришла мысль: «Зачем носишь в кармане славу?» Я достал из кармана комсомольский билет и положил на стол, сколько раз я хотел избавиться от него и так просто все получилось.

— Билет забери назад, нас просто интересует, правда, что ты молишься?

— Правда.

— А к какой вере ты принадлежишь?

У меня появилась мысль «ты Мне нужен», и я ответил: