Милая Кассандра - Дениз Робинс

— Как — купался? Где?

Писатель взлохматил на лбу волосы, черные, блестящие, еще влажные.

— В нашем озере. Я еле выбрался оттуда, весь в грязи, — сообщил он. — Касс, там все заросло. Я принял горячий душ, но все никак не могу согреться, и в ноздри забилась всякая дрянь.

Все, что разделяло влюбленных, все тревоги и беды были забыты в мгновение ока. Ее избранник выглядел так ужасно, что Кассандре захотелось его защитить и успокоить. Она взяла его посиневшие холодные руки в свои, горячие, и в волнении прошептала:

— Кевин, ради бога, объясни, что случилось? Зачем ты полез в пруд?

Мужчина залпом осушил бокал виски и тыльной стороной руки вытер губы. Он собирался с силами, чтобы обо всем рассказать ей.

И он поведал жене всю историю с самого начала: как музыкант вернулся из Лондона и сказал, что Наташа его бросила, и как был несчастен и подавлен этим бедный Морис. Лондонский окулист ему сообщил, что даже венское светило, к которому Куррэн собирался поехать, ничем ему не поможет — болезнь зашла слишком далеко. Скоро его ждет полная слепота. Однако это известие как будто было для пианиста менее серьезным ударом по сравнению со страшной трагедией — потерей Наташи. Супруга изменяла ему давно и хвасталась своими победами, еще когда они жили в Париже, не избавляя беднягу даже от самых гнусных подробностей.

— Потом, — продолжал Мартин, — он упомянул и про меня — я тоже оказался в длинном списке ее побед. Я помог ей добить Мориса. Я чувствовал себя последним подлецом.

Касс застыла, не двигаясь и не говоря ни слова. Это был момент истины — впервые ее муж открыто признал, что был близок с другой женщиной. Она отвернулась и подняла упавшую сигарету. Кевин машинально чиркнул спичкой и дал ей прикурить. Писатель подробно рассказал о том, как они с пианистом целый час разговаривали, а потом Кевин начал всерьез беспокоиться из-за отсутствия Касс, поэтому он вышел в прихожую позвонить таксисту, чтобы убедиться, что девушка вернулась в Колд-Даттон.

— Я даже предположил, что ты могла уехать в Лондон с отчимом, — признался Мартин и натужно рассмеялся. — Я бы не удивился, в данных обстоятельствах.

Кассандра ничего не ответила. В горле у нее пересохло, а в душе царил хаос.

Мужчина продолжал свой рассказ. Выйдя на веранду, он увидел, что двери распахнуты, комнату заливает дождь, а Морис барахтается в воде. Он прыгнул в озеро и попытался его спасти.

— Но ты сама знаешь, я — никудышный пловец, — произнес он севшим голосом. — Так и не научился толком держаться на воде. В общем, я опоздал. Потом я все-таки выловил его из воды и втащил в дом, хотя сам пару раз уходил под воду с головой. И чуть с ума не сошел, когда увидел, что Морис не шевелится. Пытался делать ему искусственное дыхание, но ничего не получилось, — добавил Мартин. — Дело было срочное, я вызвал доктора Коуэна, о котором с восторгом говорила леди Винн-Керр. Врач приехал тут же, но, хотя Морис еще дышал, Коуэн не смог его спасти. Он сказал, что сердце пациента отказало. Доктор послал за «скорой», они приехали и увезли тело. Наверное, еще будет дознание, — мрачно предположил писатель. — Касс, Касс, я сделал все, что мог. Я пытался спасти его, Касс, правда. Видит бог, я так хотел ему помочь, чтобы хоть как-то оправдаться за свое гнусное поведение. Я ведь так виноват перед ним!

Кевин упал на колени перед ней, закрыв лицо руками. Он весь содрогался от рыданий — безудержные всхлипывания сотрясали все его худое гибкое тело, которое девушка так любила. Любила когда-то и любит сейчас. Кассандра ощущала это каждой своей клеточкой. Она любит его не меньше, чем прежде, и должна простить ему все.

Она обняла своего избранника двумя руками и прижала к себе, пытаясь вдохнуть в него свои тепло и нежность. И заплакала вместе с ним.

— Я все понимаю, я разделяю твое горе и не держу на тебя зла, Кевин. Наташа — демон-разрушитель. Я знала это с самого начала. И бедный милый Морис тоже это знал, — проникновенно говорила Касс. — Он иногда беседовал со мной, рассказывал о своей жизни, и я понимала, как он был с ней несчастен. Она жестокая, коварная хищница, у нее нет ничего святого; и я ни в чем не виню ни тебя, ни любого другого, кто пал ее жертвой.

Мужчина воздел к небу сжатые кулаки.

— Ради бога, перестань выказывать такое благородство! — воскликнул он. — Я этого не заслуживаю.

— О, Кевин, — простонала девушка. — Не казни себя. Ты просто поддался искушению; это была сильная, но мимолетная страсть. Я охотно прощаю тебя. Клянусь, я никогда не буду тебе об этом напоминать. Только перестань так терзаться, прошу тебя.

— Но Морис умер, и я участвовал в его медленном убийстве, — горестно произнес Мартин.

— Это неправда, ты сильно преувеличиваешь, — убежденно возразила Кассандра. — Конечно, ты поступил с ним нечестно, тебе не следовало вступать в связь с его женой, но ты был лишь одним из многих. И вообще, хватит сокрушаться о прошлом, — добавила она. — Это никому не поможет.

Кевин судорожно всхлипнул и зашелся истерическим смехом, с силой ткнувшись лбом ей в колени.

— Как это на тебя похоже — оставаться практичной даже в трагических обстоятельствах, — выдавил он.

Девушка провела пальцами по его волосам. Слезы, горячие слезы все еще катились по ее щекам, но она уже начала успокаиваться.

— Кто-то из нас двоих должен быть практичным, — заявила Кассандра. — Мы же с тобой не греческий хор. Все уже позади. Конечно, страшно подумать, что Мориса больше нет. Это невыносимо. Однако смерть прекратила его страдания, и теперь он обретет покой. Он никогда не был бы с ней счастлив, и что его могло бы ждать в жизни, кроме одиночества и полной слепоты? В конце концов, ты сделал все, что мог, — добавила она.

— Но мне кажется, — сказал Кевин, — чувство вины будет преследовать меня до конца жизни.

— Нет, нет, не допускай этого, милый. Постарайся все забыть. А что решил доктор Коуэн? — поинтересовалась Касс. — Что это был несчастный случай?

Возлюбленный поднял на нее полные муки глаза:

— Он предположил то же самое, что и я, — Морис захотел выйти на свежий воздух, поскользнулся и упал в пруд — он ведь плохо видит. Бедный, бедный Морис! — Кевин порывисто вскочил, потянув за собой Кассандру, обнял ее и прижался к ней щекой. — Дорогая, я так боялся, что ты вернешься домой и скажешь, что уходишь от меня… навсегда.

Девушка вздохнула:

— Сначала я ужасно расстроилась. Мне хотелось ударить тебя, задушить… Так плохо мне никогда не было! Но потом я почувствовала жалость.

— Мне так стыдно за то, что я сделал! Клянусь тебе, я горько раскаиваюсь. Мне противно, что я оказался таким слабым. С какой стати тебе вообще меня жалеть?