Расцвет и падение древних цивилизаций. Далекое прошлое человечества - Гордон Чайлд

Тем не менее часто они работали совместно и для рынка. Несколько работников собирались в одной мастерской, и между ними распределялись различные операции. Иначе говоря, классическая Греция демонстрирует зачатки фабричной системы с разделением труда, однако вряд ли так широко, как показано на изображениях ремесленных мастерских в египетских погребальных росписях, например в усыпальницах периода Древнего царства, или же в мастерских при шумерских храмах.

На вазе, находящейся ныне в Мюнхене, кроме владельца изображена мастерская, где работают четыре мастера, а также художник и рабочий у печи. Вначале гончар не только изготовлял, но и расписывал вазы. Позже роспись по вазе стала отдельным ответвлением ремесла.

В Афинах были выпущены работы трех различных художников того времени, каждый из которых надписал свою собственную продукцию. Нам также известны художники, работавшие на трех или даже на четырех различных «фабриках». Их изделия сегодня выставлены на почетных местах в европейских и американских музеях как шедевры классической красоты. Судя по их именам, в большинстве случаев они были рабами или вольноотпущенниками (свободными людьми), но в любом случае не «гражданами Афин».

Такая «фабричная система», конечно, перенималась и в других производствах. В конце V века до н. э. отец Демосфена, самого известного афинского оратора, владел мастерской по производству кроватей, он нанял двадцать рабов, кроме того, имел оружейное производство, где работало еще тридцать два раба. Не менее ста двадцати ремесленников изготавливали щиты на фабрике некоего Кефалоса.

Греческое производство обеспечивало горожан множеством комфортных и утонченных вещей, причем необычайно красивых. Местное сельское хозяйство снабжало города продовольствием и приносило фактическую прибыль, однако на самом деле не образовывало эффективный и расширяющийся рынок сбыта для неудержимо растущего сельского населения.

Города богатели и вкладывали свое богатство в рабов, работавших во всех видах ручного труда. Типичным производителем в богатом городе V века до н. э. типа Афин стал не работавший ремесленник, которому помогали рабы, а хозяин мастерской, «капиталист» вроде Кефалоса, живший за счет продукции, производимой его рабами.

Вместе с тем не следует преувеличивать количество рабов и их роль в производстве. Так, количество афинских рабов в V веке до н. э. определяется в 365 тысяч человек, что в четыре раза превышало городское население.

Однако подсчеты Гомме дают цифру в 115 тысяч человек, что представляется более правдоподобным, даже если она и составляет треть всего населения, согласно подсчетам того же самого автора. (Согласно общепринятым данным, в Афинах в годы расцвета насчитывалось 90 тысяч свободных граждан (вместе с семьями), 45 тысяч неполноправных (иностранцев и вольноотпущенников) и 365 тысяч рабов. — Ред.)

Все же оставалось достаточно свободных ремесленников. Свободные горожане, равно как и проживавшие в городе чужеземцы и рабы, работали по сдельным контрактам на Афинское государство, например, создавали рифленые храмовые колонны. Серебряные рудники в Лаврионе сначала развивались с помощью вольнонаемного труда, но в V веке до н. э. здесь уже работало достаточно свободных шахтеров, хотя большинство составляли рабы.

С другой стороны, рабы занимали официальное положение как надсмотрщики, а иногда и более ответственные посты. Конкуренция на рынке труда с рабами не снижала плату за труд до прожиточного уровня. Напротив, работавший за минимальную плату в два обола в день поденный рабочий в Афинах в V веке до н. э. мог заработать за сто пятьдесят дней достаточно, чтобы обеспечить прожиточный минимум еды и одежды на целый год. Правда, спустя столетие реальная заработная плата снизилась катастрофически.

Все же рабство препятствовало развитию производства. Оно ограничивало внутренний рынок, поскольку рабы-производители, получавшие немногим более, чем им было нужно для удовлетворения самых необходимых потребностей, не могли покупать собственную продукцию. Это привело к отсутствию роста производительности труда, ибо производство не превышало пределов необходимого. Поэтому даже удачливые производители вместо того, чтобы вкладывать свою прибыль обратно в производство, инвестировали ее в более успешные области, например в сельское хозяйство и ростовщичество.

С другой стороны, производитель товаров, идущих не только на местные нужды, но и на внешние рынки, полностью зависел от милости купца, покупавшего его продукцию, но благодаря своему личному знанию потребностей внешнего рынка мог получать большую выгоду. Как и в период бронзового века на Востоке, купцы в Германии, равно как и производители, попадали иногда в долговую зависимость от ростовщиков, получавших зачастую самую большую прибыль.

Наконец, греческие «промышленные города» не только разделились на соперничавшие классы изнутри, но и начали противостоять друг другу как автономные государства, постоянно растрачивая накопленное богатство в междоусобных войнах, приносивших выгоду только торговцам рабами. Именно постоянные внутренние войны, отчасти обязанные классовой борьбе (в той степени, насколько рабство препятствовало производительной занятости излишков населения), в свою очередь ухудшая качество населения пополнением невольничьих рынков (а главное — огромными людскими потерями лучшей части общества. — Ред.), стали исторической причиной разрушения классической экономики и крахом поддерживающей ее политики.

Варвары, вошедшие в цивилизацию в железном веке, искавшие рынки сбыта для морской торговли, были практически обречены на обслуживание больших хозяйств. При новой денежной экономике и используя дешевые орудия труда, они могли стать мелкими собственниками, особенно там, где разнообразие земли благоприятствовало специализированному земледелию больше, чем позволяли земли аллювиальных речных долин.

В Италии соперничавшие этрусские землевладельцы поддерживали, помимо производства предметов роскоши, оружия, разработку месторождений и инженерные работы. Их оросительные и дренажные системы показывают, чего можно было добиться применением железных орудий для улучшения каменистой почвы.

Все же римляне, когда они изгнали своих этрусских «патронов», показали себя цивилизованными земледельцами, вкладывавшими деньги, занимавшимися ссудами, захватом рабов, но не выходившими на развитие экспортной промышленности. Опасность такого положения подчеркивал римский историк Тит Ливий, писавший о засухах в 490, 477, 456, 453, 440, 411 и 392 годах до н. э.

В результате, причем более успешно, чем у ассирийцев, развилось два вида деятельности — ростовщичество и война. Крупные ростовщики становились знатными землевладельцами и начинали подражать латифундистам из финикийской колонии Карфагена, обустраивая огромные поместья с использованием труда рабов, которых поставляла война. Разоренные ими мелкие землевладельцы могли воспользоваться возможностью умереть в каком-нибудь прославленном сражении. Если же они выживали, то их вознаграждали новыми наделами в римских колониях или на завоеванных территориях.

В варварских пограничных регионах железные орудия труда и оружие позволили начать обработку девственных земель и вооружили новые военные формирования, открыв путь к завоеваниям. Действительно, даже в конце бронзового века земледельцы из Центральной Европы, благодаря инновациям, о которых уже шла речь, с помощью дешевого бронзового оснащения обеспечивали их продвижение во всех направлениях, используя плуги и длинные прямые мечи.

Наконец, смешанное земледелие, основанное на использовании плуга, начало замещать пастушескую систему, хозяйство, основу которого составляет скотоводство, соединяя его со смешанным сельским хозяйством (мотыжным), даже в Южной Англии. Старая аристократия исчезла примерно в 1100 году до н. э. Однако торговля, даже в Средиземном море, усилилась и расширилась. Так, например, янтарь перевозили на юг через Верхнюю Италию по старому маршруту бронзового века на протяжении всех Темных веков. И наоборот, секрет производства железа распространился на север, в основном по тому же маршруту через Верхнюю Италию, в районы, богатые железной рудой и топливом.

К северу от Альп первый железный век, обозначаемый как гальштаттский период, названный так по могильнику в Верхней Австрии, начался примерно в 750 году до н. э. Однако на Британских островах, где местные залежи меди и олова позволяли не иметь высоких цен на старый металл, бронзовый век продолжался.

В Англии он продолжался до 500 года до н. э., в Шотландии — до 250 до н. э., в Ирландии еще дольше. С помощью железных инструментов крестьянин расчищал лесистую территорию, население росло быстрее из-за увеличивавшихся излишков продовольствия. Так, на гальштаттском могильнике в Юго-Западной Австрии находится порядка тысячи могил. Все же подобный рост усиливал соперничество за землю (в дальнейшем, возможно, к этому добавлялось общее ухудшение климата) и, следовательно, порождал войну.