Детские игры - Борис Немировский

– Рэба?! Что-то смутно знакомое…

– Арканар, почти сто лет тому назад…

– А-а-а, дело Малышева…

– Малышев? А это кто?

– Малышев Антон Константинович, он же барон Румата дон Эстор.

– Румата Эсторский?

– Ага. Знатную заварушку он тогда поднял, да ещё впридачу убил этого самого Рэбу. А мы потом последствия этого разгребали… нетрадиционными методами, потому что традиционные уже не годились, планета готова была утонуть в крови и невежестве… Лучше бы он дома сидел и чаи гонял, чем лез в эти дела!.. Ко всякой бочке затычка! Прогрессор-экспериментатор!

– Не смейте оскорблять Румату! – выкрикнул мальчишка, и капельки пота заблестели у него на побелевшем от напряжения веснушчатом носу. – Румата один сделал для Арканара больше, чем все ваши хвалёные корректоры! Он показал, что есть надежда, и что справедливость торжествует не только в книжках!

– Если б Антон не сунулся в эти дрязги, юноша, то он не дал бы повода Рэбе искать дьяволов… Искать и находить, кстати… Да, а почему это Вы защищаете Антона? Внук?

– Я был его оруженосцем в Арканаре. Меня зовут Уно.

– А не смущает Вас, молодой человек, что Вы несколько, гм-м, моложе, чем надо, чтоб быть оруженосцем доблестного Руматы? – при этом Загорский что-то быстро набрал на клавиатуре, запрашивая БВИ. – Сейчас Уно было бы лет сто двадцать, не менее, что при известной продолжительности жизни обитателей Арканара в среднем в шестьдесят лет делало бы Вас несколько… неживым, скажем так… Упс!

Последнее явно относилось к появившейся на экране информации.

– Да, молодой человек, таки это Вы… Впрочем, будем точны – Вы мне сказали… не совсем правду: Вы не оруженосец доблестного Руматы, а всего-навсего слуга в его доме… Впрочем, я понимаю, что это Вы так, для солидности… Я не прав?

– Прав… – потупился Уно…

– То-то и оно… Интересно, кем бы Вы себя назвали, случись Вам встретиться со Странниками на самом деле.

– Представителем моей планеты… – спокойно ответил паренёк.

– Наверняка – официальным, – ехидно усмехнулся Загорский.

– А то как же! – пожал плечами Уно. – Ведь для того и прошу официальный статус экспедиции к базе Странников.

– И наверняка надеетесь, что я таки соглашусь на Вашу дурацкую авантюру!..

– Не уверен теперь… Похоже – Вы таки испугались Странников, только вид героический держите…

– Возможно… Возможно… Вы ведь знаете, что все, занимающие высокие посты в той или иной организации, обязательно чего-нибудь, да боятся… Почему бы мне не переложить свой страх с реальной угрозы на мифических Странников, которые к тому же вряд ли в жизни являются угрозой… По крайней мере угрозы от них не больше, чем от Локи или Зевса…

– А Сикорски так боялся Странников, что осквернил Землю, – жёстко сказал мальчишка.

– Даже так? – деланно взметнул бровь Яромир.

– Когда я мечтал о Земле, я знал её лишь по рассказам Руматы… Антона… И он говорил мне, что здесь никто никого не убивает… А потом я узнаю о «Деле Абалкина». Убийство, совершённое из страха. Не за Землю, нет… Его страх был совсем в другом, я чувствую это…

– У каждого есть свои фобии…

– Но это не повод убивать других…

– А чем это лучше самоубийства? Я, например, боюсь, что когда-нибудь сойду с ума и сам себя убью…

– Не убьёте… Вы ведь боитесь боли… А ещё – не захотите оставлять своё тело беззащитным… Так что смерть не улыбнётся Вам ещё долго… И безумие тоже…

– Да?! А некоторые считают, что я уже сошёл с ума… – ухмыльнулся Яромир Савельевич.

– И всё же лучше быть ненормальным, чем идиотом… Как говаривал когда-то Сурен…

– А что, идиот чем-то отличается от ненормального? – Загорский достал из стола пачку реликтовой «Примы» и закурил.

– Разумеется… – уверенно ответил Уно. – «Ненормальный» не значит «идиот», а всего лишь – отличный от нормы. Ненормальный толкает норму вперёд, а идиот – назад.

– Хм-м, интересная мысль… – Загорский пустил колечко дыма, и оно пролетело через четыре выпущенных ранее. – И Вы хотите, чтобы я подтолкнул норму и пошёл на контакт со Странниками?.. – шеф КомКона-3 улыбнулся и погасил окурок.

– Хочу. Похоже – это будет единственное разумное действие вашей Конторы за всё время её существования…

– Ой, не надо цитировать Бромберга, молодой человек! Мне его Меморандум уже знаете где? И к тому же – с чего вы взяли, что я не идиот?

Молодой человек почувствовал, что попался в заранее поставленный капкан. И всё же возразил:

– Так Вы же не Экселенц.

– Но ведь я тоже вроде как шеф КомКона с наиболее последним номером! А может быть, «идиот» – это не от рождения, а побочный эффект от занимаемой должности?

– Тогда Вы тем более не идиот, – пожал плечами Уно, явно давая понять, что дальше это умозаключение развивать не будет…

– Ладно, молодой человек… Зато могу точно сказать, что Вы – зануда. Вы ведь знаете, кто такой зануда? Это тот, для которого проще выполнить его просьбы, чем объяснить, почему этого делать не следовало бы…

Вместо ответного возмущения Уно спокойно спросил:

– Так когда вылетаем? И ещё – на какую из баз Странников? Лично мне кажется наиболее подходящей база на планете возле звезды ЕH9173, где 23 декабря 37-го года нашли «Саркофаг»…

– А мне так не кажется: далеко. На Марс, молодой человек, на Марс… И не ждите какой-то крутой экспедиции с транспарантами, фанфарами и воздушными шариками… Прилетим, подерём горло впустую, и улетим обратно несолоно хлебавши… Кстати, может, Вы и состав экспедиции уже продумали?

– Нет, – вздохнул Уно, – Этого я так и не смог обдумать… Единственно что – я хотел бы пригласить в экспедицию Рума… Антона. Да и на Ваше участие смею надеяться…

– Зато я бы из вредности пригласил бы Каммерера.

– Тогда в противовес стоит взять Корнея… – добавил Уно.

– Яшмаа?! Он же вроде того… помер.

– Не совсем… Жив, и даже здравствует… Думаю – ему-то было бы интересно увидеть тех, кому он так обязан своими проблемами…

– Сомневаюсь, чтобы Корней согласился, – пожал плечами Загорский.

– Уговорю, – и Уно направился к выходу.

– Этот – уговорит, – убеждённо хмыкнул Яромир, глядя, как парнишка, выходя, взял со стола секретарши оставленный там ранее палаш и прицепил к поясу… – Психолог, блин! Всё рассчитал, зануда!

Рейсовый на Марс был неторопливым кораблём устаревшей конструкции, но Загорский наотрез отказался лететь чем-то более новомодным. И теперь в запасе были почти сутки полёта, теснота пассажирской каюты и долгие «купейные» разговоры…