Наваждение Монгола (СИ) - Гур Анна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я уже готова пищать от страха, когда крепкая рука Ставра мелькает рядом, но мужчина не касается меня, забирает воду, откупоривает и предлагает мне.
– Хочешь попить?
– А? Что? – отвечаю невпопад.
– Вода?
– Не хочу.
Пожимает плечами и делает глоток, а я рассматриваю мощные челюсти и выдающийся кадык. Делает глотки. Отнимает бутылку от губ и закупоривает крышку. Смотрит на меня. Внимательно. Словно прикидывая, что со мной делать.
И вроде простые движения, обычные жесты, но у меня внутри начинает все звенеть от натуги, когда произношу чуть дрожащим голосом:
– Монгол просил меня отпустить…
– Знаю, – отвечает серьезно.
– Тогда почему у меня такое ощущение, что вы словно решаете вопрос моей жизни и смерти?
Терять нечего, а я привыкла говорить что думаю, но мужчина лишь улыбается, в глазах на мгновение вспыхивают смешинки.
– Боевая. Молодец.
Приподнимаю вопросительно брови.
– Есть у меня некоторые сомнения относительно объективности этого решения. Не могу догнать причину.
Пожимает широкими плечами. Всматривается. В мозгу высвечивает мысль, что, может, все не так плохо, что меня все же отпустят. Но почему-то отчетливо чудится, что мужчина сейчас выхватит пистолет и вышибет мне мозги.
Спустя долгое молчание Алекс, наконец, произносит:
– Ладно, Слава. Мысли вслух. Сейчас проведем с тобой небольшой ликбез. Будь умничкой. Запоминай. Для всех, – пауза, – абсолютно для всех. Ты Монголу не нужна. Невеста Айдарова исполнила свое предназначение. По их традициям ты – позор жениха.
Бросается словами, а внутри меня что-то жжет нестерпимо.
– Сейчас у Мурата серьезные проблемы, он задержан, его ждет срок. Ты меньшая из его забот, так что просто не отсвечиваешь. Это понятно?
– Да.
– Если родственники, менты или хоть святой отец будут задавать вопросы, то отвечать будешь односложно. Ты не хочешь вспоминать то, что с тобой происходило.
Лицо Ставра серьезное, взгляд цепкий, он окидывает им меня всю с головы до пят, поджимает губы.
Этот мужчина удивительным образом сочетает в себе дьявольскую обаятельность и опасность.
Спустя мгновение говорит так, словно решение принял:
– Думаю, вопросов к тебе не будет, учитывая, что тебя выбросили из машины на улицу в разорванной одежде и босую.
Единственное, что успеваю, это выдохнуть:
– Что?!
– Так надо, солнышко…
Проговаривает ровным голосом и уже в следующую секунду сильный мужчина нависает надо мной, впивается поцелуем в губы. Дергаюсь и ворот платья расходится. Все длится мгновение. Чертову секунду.
Ставр сразу же отстраняется и внимательно рассматривает, а я в шоке смотрю в непроницаемое лицо. Затем срываюсь:
– Псих. Просто больной псих!
Нападаю на мужчину, молочу по мощной грудной клетке, пока он просто стоически сносит мои удары.
– Ты была у врага Мурата в доме, Слава, я не мог отпустить тебя так.
Касаюсь дрожащими пальцами своих распухших губ и уже в следующую секунду мою руку обжигает, а гнетущую тишину салона оглушает звук пощечины.
В полутьме антрацитовые глаза вспыхивают, смотрю в его лицо и жду, что сейчас набросится…
Но ничего не происходит. Наклоняет ко мне лицо настолько близко, что кажется, воздух мой забирает. Лощённый, элегантный. Такие только на обложках журналов бывают.
Последняя мысль словно вспышкой высвечивается, заставляя вспомнить, что я действительно видела это лицо в том журнале, который рассматривала перед свадьбой, с интервью Мурата.
Наверное, я бледнею…
Потому что передо мной Александр Ставров.
И если это он, то он тот самый миллиардер…
Он был на фото с Айдаровым…
– Ты побледнела, мышка. Боишься? – кривит губы в легком оскале. – Заслужил. Поделом вдарила. Так что не нужно дрожать.
Проводит пальцем по моей щеке, заправляет выбившийся локон за ухо.
– Если тебя это успокоит, за этот поступок я еще долго буду нести ответственность.
Говорит вскользь, поправляет пиджак и в его антрацитовых глазах вспыхивает нечто знакомое, хищное. Этот взгляд я видела. Вернее, так на меня смотрели раскосые глаза Монгола.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Ничего уже не понимаю, когда сильная рука тянется ко мне, жду, что коснется, но она проскальзывает рядом, затем следует щелчок и прежде, чем я упаду на мостовую, мужчина шепчет мне на ухо:
– Ты свободна, Ярослава, просто запомни, о чем тебя предупредил и пусть все видят в твоих глазах океан этой бездонной ненависти, так выглядит твое право на жизнь…
Глава 29
Ударяюсь попой об асфальт, не больно, но обидно, встаю и обнаруживаю, что я действительно босиком стою на улице.
Значит, пока спала, мужчина снял с меня обувь.
– Фетишист чертов! – шиплю и показываю палец скрывшемуся вдали автомобилю. Смотрю по сторонам, но улица пустынна. Выдыхаю с облегчением все же и шлепаю в сторону дома.
Мне холодно, знобит и зуб на зуб не попадает.
В предрассветных сумерках идти страшно не потому, что боюсь, что на меня нападут бандиты. Район у нас благополучный и в принципе все тихо, но просто меня колотит от очередных переживаний.
Приближаюсь к нашему особняку, смотрю в окна, замечая, что на втором этаже горит мягкий свет.
– Мотя, – соскальзывает заветное имя с губ, и я бегу к дому, замечаю, что ничто не напоминает о том, что творилось здесь в день моей свадьбы.
Видимо, Марина быстро все решила. Она терпеть не может непорядок.
Барабаню в дверь что есть мочи, бью кулаками.
– Папа! Откройте! Папа!
Кричу, пока, наконец, не зажигается свет и дверь не распахивается. Отец выглядит растрепанным в пижаме, в глазах шок, когда понимает, что я, с трудом выдыхает:
– Дочка…
– Папа…
Всхлипом с губ и я падаю в руки отца, реву белугой, пока он обнимает меня. Впервые за долгое время гладит по волосам, повторяя на автомате:
– Ясенька…Ясенька… вернулась…
Отнимает мое лицо от себя, вглядывается внимательно, рассматривает, а я вижу, что у него седины по бокам от висков прибавилась. Целые пряди побелели…
Провожу пальцами по его вискам и плачу…
– Доченька, доченька моя…
Выдыхает рвано, а я смотрю, как по щекам отца слезы текут.
– Леша! Не стойте так в дверях! Еще увидит кто, не нужны нам пересуды… – недовольный голос Марины и дверь за спиной захлопывается.
Отец прижимает меня к себе сильнее, а затем держит за плечи и отдаляет, а я смотрю в заспанное лицо родителя, на то, как радость в его глазах сменяется смятением, непониманием, а затем вспыхивает злость. Напополам со страхом.
– Как ты? Нужно врача вызвать! Тебя нужно осмотреть, доченька. В полицию нужно!
– Какая полиция?! Мы не заявляли о похищении! Господин Айдаров весь свой аппарат власти использовал, чтобы тему замять, а ты сейчас кричишь, что пойдешь в полицию?!
– Замолчи, женщина! Яся моя дочь! Какой-то психопат похитил ее, а сейчас она в таком виде пришла в дом, я, если нужно, до президента дойду…
– Не нужно, папа…
Проговариваю робко, вспоминая взгляд Алекса, его слова, предупреждение. До президента как раз доходить не нужно… Тут не последние люди в стране замешаны.
– Почему, дочка, я врачу позвоню…
Перевожу тему, спрашиваю о наболевшем:
– Как Мотя, пап?
Взгляд отца вспыхивает.
– Все хорошо, доченька, с ним все будет хорошо. Чудо произошло, самое настоящее. Организация одна благотворительная вмешалась. Все в рекордные сроки сделали… Лечение проводится, Бог помог, не иначе…
– Хорошо…
Выдыхаю и прикрываю глаза, почти падаю, но отец держит меня, помогает дойти до дивана, на который я валюсь.
– Ты долго шла? Где тебя держали? Кто был этот подонок, вспомни, дочка! Мы его найдем! Я обещаю тебе. Он ответит за все! Засужу гада!
Отец садится на корточки перед моими босыми грязными ногами и кладет мне руки на колени, сжимая подол моего платья.
– Эти мерзавцы за все ответят.… Я связи свои подниму!
Ловлю отца за руку, и действительно сердце пропускает удар, когда шепчу:
