Кровь Севера - Александр Мазин

Шторм нас всё-таки догнал. Не то, чтобы очень злой, но парус спустить пришлось. Шли под голой мачтой. И на веслах – для лучшей управляемости. Но после двух суток безделья это было даже приятно. Главное, я больше не боялся, что мы утонем. Уверился в надежности нашего кораблика. И понял, почему мои друзья относятся к нему, будто к живому существу. Он и есть – живой. Огромный морской конь… Или дракон. Верный и могучий. За то и люби́м.

А морские боги любят нас! Шторм стих не просто вовремя – в самый раз. Как раз когда справа по курсу показалась сизая полоска. Земля. Италия. Мы дошли!

Вот только – куда? Этого не могли сказать даже наши «проводники». Ничего, подойдем поближе – разберемся.

Глава тридцать вторая, в которой Рагнар Лотброк решит, что его мечта осуществилась, а хускарл Ульф Черноголовый не станет разубеждать конунга

Неплохо нас закинуло. Аккурат в генуэзский залив. Это, впрочем, я потом узнал. А сначала – просто берег. Италийский. И милая такая бухта. А в бухте, на берегу – город. Кра-асивый. Белый. С башнями. И стены серьезные. Впечатляют.

– Уж не Рим ли это? – предположили нурманы.

И вся наша изрядно потрепанная, но всё еще победоносная флотилия вошла в уютную итальянскую бухту.

И – о, чудо! – мы услышали пение. Красивое, мощное и явно религиозного направления.

– Что они поют? – спросил я отца Бернара.

– «Младенец ныне родился, Иерусалим, возрадуйся!» – со слезами на глазах проговорил монах. – Ныне у нас – великий Праздник! Рождество Господне!

«Надо же, – подумал я. – Конец декабря. Хорошо мы, однако, поплавали!»

На флагмане не было своего монаха, и Рагнара насчет Рождества Христова никто не просветил. Так что выводы из увиденного и услышанного он сделал сам. Согласно собственным чаяниям.

– Это Рим! – восторженно воскликнул Рагнар. – Я пришел, куда хотел! Боги привели меня сюда!

Дружный рев викингов был ему ответом. Свершилась великая мечта Рагнара Лотброка.

Радость норманов была особенно острой, потому что если перед ними – Рим, то значит они пришли к конечной цели вояжа. Вот теперь все они действительно разбогатеют. Купаться будут исключительно в золотых корытах. Гадить – в худшем случае серебром.

«Возьмем этот йотунов Рим – и домой! – наверняка подумало немало северных героев. – И загуляем!»

О том, что наш полководец решил, будто мы прибыли к вратам Рима, я узнал значительно позже, от Хрёрека, приглашенного Лотброком на совет вождей.

Я не силен в географии. А за время нашего многомесячного путешествия совершенно потерял ориентацию. Но одно я знал твердо: настоящий Рим стоит на реке Тибр. И прямого выхода к морю у него нет.

Однако я понимал причину ошибки Рагнара: стены и башни города, господствовавшего над заливом, производили серьезнейшее впечатление. Вдобавок в городе, по случаю праздника, свершалось круглосуточное богослужение. Так что всё складывалось: великий город, где непрерывно славят Христа, не мог быть ничем иным, кроме вожделенного Рима.

Я решил помалкивать. И отца Бернара попросил о том же. Если, конечно, он не хочет, чтобы Рагнар и впрямь ограбил Ватикан.

Монах не хотел. И от комментариев воздержался.

Вопрос: почему не стали разочаровывать Рагнара проводники-византийцы, которые наверняка знали, что перед нами отнюдь не бывшая столица Великой Римской империи?

О! У них, как выяснилось, тоже были основания держать язык за зубами. От радости, что его вывели прямо к цели, Рагнар расщедрился и подарил византийцам жизни, свободу, их собственные корабли и даже немного личного серебра. Еще бы они спорили!

«Ну и ладно, – подумал я. – Пусть будет Рим».

Чем скорее наш конунг осуществит свою мечту, тем скорее мы повернем домой. И я увижу Гудрун.

Узреть городские стены и преодолеть их – бо-ольшая разница. Каждому из нас, побывавшему под стенами и за стенами многих вражеских городов, эта простая истина была понятна и обидна.

Мы глядели наверх, и наши горящие взоры тускнели, а мысли теряли оптимистическую направленность.

Старина Богатый Опыт говорил нам прямо, по-солдатски: штурм этой величавой цитадели приведет к значительному пополнению чертогов Валхаллы.

Не то, чтобы нам, горячим норманским парням, не хотелось в Валхаллу… В перспективе – да, без вопросов. Но сейчас «пахарям морей» мечталось не о великом посмертии, а о простых человеческих радостях: жратве, бабах, выпивке… Еще хотелось – золота. Но это тоже – в перспективе. А для начала – свежей пресной воды и твердой земли под ногами.

Я был – как все. Более того, если бы меня спросили, я сказал бы, что не прочь всё необходимое просто купить. За деньги. Без драки. Без новой ратной славы. Хрен с ней, со славой. Я этой субстанцией и так покрыт с ног до макушки. Когда ты повыкидывал из дорожной котомки кучу серебра, чтобы освободить место для золота, то отношение к славе существенно меняется. Особенно – к посмертной славе. Уверен: половина нашего хирда в глубинах своих разбойничьих душ лелеет те же мысли. Но никогда не признается. Западло.

Драккары и кнорры вошли в бухту…

И остались на рейде.

Ворота в город были затворены. На башнях и стенах толпились изготовившиеся в битве воины.

Конечно нам они – не чета. В чистом поле мы втоптали бы их в землю минут за двадцать. Но то – в чистом поле. А здесь выпущенный стенным орудием булдыган, хлюпнувшийся в воду в десяти метрах от носа нашего драккара, угоди он чуток подальше и правее, мог бы запросто отправить к Эгиру в сети десяток непобедимых северян.

Ольбард рявкнул, и мы дружно сдали задним ходом – за пределы опасной зоны. Так же поступили и другие. Высадка (а следовательно – жратва, девки и выпивка) откладывалась на неопределенный срок.

Впрочем, все мы хорошо знали Рагнара Лотброка. Этот – не отступится.

Вновь был созван совет вождей. Расширенный – с участием наиболее прославленных хольдов. Меня тоже пригласили. Рагнар с некоторого времени считал меня специалистом по нестандартным решениям.

Однако нестандартное решение предложил не я, а Ивар Бескостный. Вот уж действительно – нестандартное!

Всем понравилось. Потому что дерзко до невозможности. Даже для викингов.

Главная роль в будущем спектакле, как принято у норманов, досталась драматургу. То есть самому Ивару. Первым – лучшие куски. А также стрелы, булдыганы и кувшинчики с горящей смолой.

К сожалению, не забыли и меня – забронировали место в массовке. Выступать я должен был в привычной для меня роли доблестного рыцаря Жофруа де Мота.

Еще потребовался монах.

Монах у нас был. Отец Бернар. Но после недолгой дискуссии его кандидатура была отвергнута. Хрен знает, как он себя поведет в решительный момент… Даже, если его использовать втемную. Всё же не один месяц отец Бернар провел с нами, язычниками. Вдруг догадается о том, что участвует в спектакле?

«Монаха» мы нашли. Ни за что не угадаете, кто им стал!

Мой ярл Хрёрек. Ну чем не монах? Он ведь даже на латыни худо-бедно изъясняется. И внешность походящая. Власы – до плеч (в походе не до парикмахеров), всклокоченная борода – до пояса. А что телосложение могучее, так и отец Бернар – далеко не задохлик. Снять с ярла доспехи и золотые побрякушки, нацепить какое-нибудь отрепье, подпоясать гнилой веревкой – вылитый монах-подвижник, примкнувший к вражьему воинству, дабы обратить злодеев ко Христу.

Рясу ярлу искали по всем кораблям, а сам Хрёрек тем временем «освежал» латынь, общаясь с отцом Бернаром. По поводу Рождества. Монах охотно делился информацией. Решил, что ярла внезапно потянуло к христианской вере. А что? В Рождество и не такие чудеса случаются!

Наконец нашли подходящее рубище. Один из викингов завернул в него неправедно добытый золотой потир. Священной чаше нашли другую упаковку, а дерюжку подогнали по фигуре нашего ярла.

Очень органично получилось. Обряженный в ветхую тряпку, подпоясавшийся засаленной веревкой, обутый в дрянные сандалии отца Бернара ярл выглядел сущим пугалом. То бишь – настоящим монахом, претерпевшим и пострадавшим за воистину благое дело.

Итак, нас уже трое: Ивар Бескостный – в главной роли. Хрёрек-ярл – в роли германского монаха, несущего свет истинной Веры в темные языческие души, хускарл Ульф Черноголовый – в роли благородного шевалье Жофруа. Хватит?

– Нет, – покачал головой наш драматург Бескостный. – Три – священное число христиан. Но семь – лучше.

Тем более, что его самого в первом акте нашей драмы не будет. А два человека для полноценного посольства – маловато.

И вот нас стало семеро.

К труппе актеров-головорезов присоединились:

Хальфдан Рагнарссон – в роли простого, но обаятельного высокопоставленного нормана.

Мой добрый знакомый ирландец Рыжий Лис – в роли христианина-ирландца.

А также парочка бывших сарацинских рабов: Дикон и Уилл. В качестве бывших сарацинских рабов, освобожденных из мусульманской неволи храбрыми норманами.