Сосна и олива или Неприметные прелести Святой Земли - Исраэль Шамир

Израильские власти надеялись, что беженцы погибнут:

“Часть погибнет, а часть станет отбросами общества в соседних арабских странах”,– писали прогнозисты израильского МИДа в секретном отчете. Так бы и произошло, если бы не вмешательство ООН, которая и по сей день содержит сотни тысяч беженцев.

Израилю много раз предлагали заключить мир – и взамен принять беженцев, даже не всех, но часть. Израильское правительство постоянно отказывалось. Оно предпочитало войну, и войны шли одна за другой, по сей день. Параллельно с “внешними войнами” шла и война с беженцами

О терроре против беженцев можно судить по материалам “дела Кфар Касем”. В 1956 году власти установили комендантский час в арабских селах в преддверие Синайской кампании. В районе Кафр Касема, на границе, крестьянам не было даже сообщено об этом, и когда они вернулись с полей, чуть после пяти часов вечера, их грузовики были остановлены израильскими пограничниками, крестьяне, женщины, дети были поставлены у стенки и расстреляны. На протяжении недель об этом молчала пресса, молчала страна. Только после того, как депутат кнесета от компартии Туфик Туби обнародовал это, начался скандал. Пограничники предстали перед судом, на суде подробно рассказали, как было дело. “Мы были, как немцы. Те останавливали грузовики, приказывали евреям сойти и расстреливали их, так и мы, никакой разницы. Мы выполняли приказ, как немецкий солдат выполнял приказ”, – слова Шалома Офера, пограничника, найденного виновным в убийстве 41 человека, приговоренного к 15 годам заключения и выпущенного на свободу через три года. Шалом Офер и его солдаты убили 9 женщин и 7 детей, по его приказу добивали и раненых. “Офер останавливал возвращавшихся с полей, заставлял их сойти с грузовиков, выстраивал в ряд и приказывал своим солдатам расстрелять их,– написано в приговоре израильского военного суда.

– Мы не видели в этом ничего необычного, – слова пограничника Махлуфа Харуша, приговоренного к 7 годам за убийство 22 человек, освобожденного через 3 года. – Не в первый раз мы стреляли по женщинам и детям. Мы часто натыкались на женщин и детей, которые переходили границу, чтобы украсть плоды.»

И израильские власти не видели в этом ничего необычного, – за исключением огласки. Главный обвиняемый по делу, майор Милинки, был приговорен к 17 годам, но отсидел только три в хороших условиях, его воинское звание было восстановлено, он стал полковником и командовал охраной ядерного центра Израиля возле Димоны – израильской фабрики атомных бомб, по словам “Санди Тайме”. Лично Давид Бен Гурион заботился о его карьере и восстановлении в армии. Обвиняемый №2, Гавриэль Даган, был приговорен к 15 годам, отсидел те же три года, и стал представителем “Израэл Бонде” в Европе. Он сменил имя. Когда вы жертвуете на Израиль, посмотрите – может быть, ваши пожертвования у вас собирает бывший убийца 43 крестьян. (Га-Ир, 10.10.86). В наши дни подсудимые Кафр Касема намекают, что они верно поняли и верно исполнили приказ Бен Гуриона. Так ли это – судить трудно.

Убийства в Кафр Касеме напоминают историю с верным Русланом, когда концлагерный пес бросается на свободных людей. Пограничники из Кафр Касема были приучены к массовым убийствам палестинцев, пытавшихся придти в покинутые села. Тут они перегнули палку – и были слегка наказаны. Со временем переходящие границу уже не думают о сборе маслин, но о вооруженной борьбе. Так начался “палестинский террор”. Террор был раздут и контр-террором – налетами части №101, а потом и других армейских частей, на лагеря беженцев и на села.

Если спуститься из Гило к северо-востоку, вы увидите небольшой красивый холм, а на нем – крохотная деревня Шарафат, типичная деревня на вершине, вроде Субы, Кастеля, эль Джиба. В селе Шарафат – древнее священное дерево, растущее у вали Ситт Бадрие. И это крошечное село испытало налет израильских коммандос, убивших шестерых местных жителей. Пострадало село Самуа, древнее Эштамоа, город Калкилия чуть ли не был стерт с лица земли. 14 октября 1953 года 101-я часть атаковала палестинскую деревню Кибие, и взорвала десяток домов. Погибло 66 мирных жителей, женщин и детей. Бен Гурион возложил ответственность на «несдержанных бывших узников нацистских концлагерей, совершивших этот ужасный акт по собственной инициативе». Убийца из Кибие, Ариэль Шарон со временем стал палачом Сабры и Шатилы, а потом и премьер-министром Израиля.

Прошли годы – палестинцы стали убивать израильтян за границей, израильтяне стали бомбить лагеря беженцев в Ливане, конфликт продолжается, и ему нет конца. Израильская левая видит источник бед в оккупации Западного берега в 1967 году, но подлинное зло и начало войн – это изгнание и грабеж земель в 1948 году.

Привыкшая к этатазму часть человечества видит трагедию в том, что палестинцам Западного берега не дана политическая независимость, что в Рамалле и Хевроне не правит центральное правительство во главе с Ясиром Арафатом или провинциальное управление, подвластное королю Хуссейну. Возникла лейбористская мифология о грехопадении Израиля – оккупации Западного берега. По этой мифологии, Израиль до 1967 года был беспорочен, и он снова станет прекрасным с возвратом Западного берега. Но это не так: войны с палестинцами не прекратятся, пока не будет решена проблема жителей Сатафа и Субы.

Для меня, в молодости с упоением слушавшего у костра про подвиги Меира Гар Циона, Гади Манелы и Арика Шарона, проходившего в высоких красных ботинках по камням Самарии и верившего, что мой автомат спасает народ Израиля от новой Катастрофы, было откровением понять на руинах Сатафа, что армия защищает не – право евреев вернуться на Святую землю от злокозненных арабов, но – право г-жи Рихтер сдавать мне захваченный арабский дом, права ненавидящих меня марокканцев Эн Карема и Мусрары на захваченные особняки, права кибуцников Цовы не пропускать меня по проезжей дороге. Армия защищает интересы новых землевладельцев, получивших свои угодья во время великого передела 1948 года. Но и тут не все обстоит просто – при этом переделе одни получили шестьдесят кв. метров жилплощади в жилмассивах, а другие – шестьдесят дунамов садов и полей.

Отправимся и посмотрим на типичного крупного землевладельца Западного Нагорья – кибуц.

ГЛАВА XXII. КИБУЦ

Между Кастелем и Сатафом возвышается невысокий красивый холм, один из самых красивых в краю. На нем – руины замка крестоносцев и разрушенные дома крестьян. Это село Суба, стоящее здесь с библейских времен, и сохранившее древнее название (Цова). Крестоносцы – госпитальеры св. Иоанна построили на вершине замок Бельмонт, разрушенный Саладином в 1191 году. Замок отстроили, и он послужил феллахам во время восстания против Ибрагима-паши. Ибрагим-паша взял замок и разрушил снова в 1843 году. Село простояло до 1948 года, когда его жители были изгнаны, а земли отошли к близлежащему кибуцу Цова.

Стоит подняться на холм Сувы – основания замка крестоносцев, огромные камни, следы рва хорошо видны. На фундаменте замка, в центре, стоял дом мухтара, деревенского старосты.

Крестоносцы старались строиться так, чтобы сохранить прямую видимость между замками – для факельной передачи сигналов в случае надобности. С холма Субы видны крепости крестоносцев на Кастеле, с Кастеля видна крепость Абу Гоша. Но сама идея факельной сигнализации была принята в Святой земле издревле: во времена Иерусалимского храма, когда высшее жречество определяло новолуние и праздники, факел, оповещающий об этом, зажигался на вершине Масличной горы напротив Храма, и вслед за ним, вспыхивали факелы (масуа) на вершинах гор страны Израиля, и вплоть до Вавилона, где была влиятельная иудейская колония.

Холм Субы во многом напоминает холм Кастеля, но он более красив. Запустение к лицу Святой земле, и, хотя сердце обливается кровью, когда думаешь об изгнанных крестьянах, Суба хороша и в руинах. Холм густо порос колючками кактуса – “сабры”, а ближе к узкой дороге, огибающей холм, растут развесистые смоковницы, гранаты, оливковые деревья и прочие красоты.

В феврале Суба бела от цвета миндаля. Источник Субы находится внизу, под холмом, в яблоневом саду кибуца Цова. Найти его трудно – он течет под землей, как подземная река. Его главный, нижний выход закрыт дверью с замком, в которую вделана чугунная труба, подающая воду в бетонный сборник – в первые годы кибуца кибуцники использовали воду источника для орошения и построили это безобразное сооружение. Раньше, при старых хозяевах, орошение шло, видимо, как в Сатафе – открытыми акведуками-арыками, без чугуна и бетона. Но сейчас вода источника практически не используется – кибуц получает воду извне, по трубам всеизраильского водовода. К этому источнику не приходят молодые кибуцницы Цовы с кувшинами на плече. Источник остался, как глупый жеребенок, он резвится, не зная, что в этой части гор “живых коней победила стальная конница”.