Утро под Катовице - Николай Александрович Ермаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Здравствуйте, Андрей Иванович, мы ещё не знакомы, я секретарь комитета комсомола техникума Тихонов Михаил Сергеевич.
Очень приятно! — ответил я с максимальной искренностью и, чтобы поддержать разговор, высказался о погоде, — А сегодня прохладно, и снегопад…
Ну да, — согласился он, — так почти каждый год на этих соревнованиях получается, — Вы не курите? — он достал из кармана пачку «Беломора» и, увидев моё отрицательное покачивание головой, закурил. Затем, сделав пару затяжек, продолжил, — Никитина как всегда опаздывает. Мало того, что стреляет слабо, так и ждать всегда её приходится, а потом автобус гнать… По правилам положено, чтобы хоть одна девушка в команде была, а у нас на весь техникум всего-то двадцать семь студенток… Ага, вот кстати и она!
Я обернулся и увидел приближающегося к нам невысокого, не более метр шестьдесят ростом, человека, про которого так сразу и не скажешь, что это девушка, так как одета она была в короткую куртку и широкие бесформенные штаны, на голове была кепка, а на ногах — растоптанные башмаки. Когда Никитина подошла ближе, я узнал довольно симпатичное курносое личико, принадлежавшее одной из наиболее рьяных моих преследовательниц, в техникуме одевавшейся намного более привлекательно. Девушка, приближаясь, также издалека рассматривала меня, сначала её взгляд был заинтересованно-изучающим, потом, видимо, она меня узнала, и её лицо приобрело радостно-приветливое выражение. Подойдя, она поздоровалась только со мной, даже не глядя в сторону главкомсомольца:
Здравствуйте! Аня Никитина, — и протянула мне руку.
С добрым утром! Андрей Ковалев, очень приятно! — проявил я ответную вежливость, пожав мягкую ладошку.
Тихонов бросил недокуренную сигарету и как-то раздражённо произнес:
Поехали! — и первым направился в автобус.
Я пропустил девушку вперёд и поднялся сам, захлопнув за собой дверь со второго раза. К нашему появлению в автобусе, кроме водителя, находилось семь человек: пять незнакомых мне студентов — членов команды, Тихонов и старший лейтенант Кирьянов — преподаватель техникума по допризывной подготовке. В основном все сидели по двое, так что в семнадцатиместном салоне оставалось достаточно свободных сидений, поэтому я воспользовался возможностью и уселся в гордом одиночестве.
До стрельбища мы ехали почти час, так что у меня, несмотря на оживлённое общение студентов между собой, получилось немного вздремнуть. Когда, наконец, автобус остановился, я первым выбрался наружу и стал, зевая, осматриваться по сторонам. Но вышедший следом старлей не дал долго расслабляться мне и братьям-студентам, а дождавшись, когда все окажутся на улице, звонко дал команду строиться в одну шенгу. Затем он повернул нас направо и повел к одноэтажному бревенчатому бараку, А Тихонов направился к небольшому кирпичному зданию, стоящему поодаль. К нашему появлению в бараке уже находилось с полсотни парней и девушек, которые сидели на расставленных вдоль стен скамьях. Мы последовали примеру присутствующих и заняли широкую лавку, при этом Никитина села рядом со мной и, упёршись в мое бедро коленом, завела разговор:
Андрей Иванович, а Вы правда хорошо стреляете?
Неправда.
Как?! — она так забавно изумилась, что я едва не рассмеялся, — А Михаил Сергеевич сказал, что Вы сказали…
Милая Анечка, я действительно сказал, что владею оружием в совершенстве, а это значит… — я выдержал театральную паузу, — что я стреляю отлично!
Девушка звонко рассмеялась, привлекая к себе внимание окружающих.
Ой, а я уж такого успела напридумывать!
Расскажи, если не секрет!
Не скажу, а то ещё подумаете, что я глупая! — «Ну, в общем-то, я уже начинаю так думать!», — Вы лучше вот что скажите, — продолжила она, перейдя на громкий шёпот, — А Вы много людей убили?
У меня даже дыхание сперло — вот же дура, однако! Оглядев навостривших уши близсидящих студентов, я как ни в чем не бывало ответил:
Много, ой много… — потом наклонился к её уху и продолжил, — как кто-нибудь задаст глупый вопрос, так я его сразу хрясь! И поминай как звали!
Аня смущённо опустила глаза и опасливо отодвинулась. Вот и ладненько, а то как-то она меня напрягать начала. Вскоре появился Тихонов и сообщил, что наша команда поставлена восьмой и, получается, ждать своей очереди нам примерно ещё целый час. Услышав эту новость, я пожалел, что не озаботился чтивом — терпеть не могу сидеть вообще без дела. ТАМ в таких случаях выручал планшет с интернетом, ЗДЕСЬ я уже начал приспосабливаться, запасаясь газетами и читая учебники. Но о том, что на соревнованиях придется час сидеть и ничего не делать, как-то не подумал. И спать уже не хочется. Хотя, пока есть время, можно выяснить правила, чем я и занялся, задавая вопросы Тихонову, который, хоть и с некоторым раздражением в голосе, да ещё и постоянно косясь на демонстративно не замечающую его Никитину, всё же подробно ввел меня в курс дела. Стрельба из винтовки производится с двух дистанций — лёжа — триста метров, стоя — с сотни метров. В обоих случаях выдаётся по пять патронов, из которых два пристрелочные, три — в зачёт. Стрельба из нагана производится с двадцати пяти метров, только из положения стоя, опять же, пятью патронами, из которых два — пристрелочные. Так же он рассказал, что соревнования проводятся уже четыре года с участием команд от средних и высших учебных заведений города. И ещё ни разу наш техникум не занимал призовых мест ни в личном, ни в командном первенствах. Узнав то, что меня интересовало, я прислушался к разговорам других студентов, обсуждавших различные темы — от клопов в общежитии до строгой принципиальности преподавательницы немецкого языка Августы Тимофеевны. Ну это они зря, по мне, так эта шестидесятилетняя дама — просто образец доброты и обходительности — поговорив на прошлой неделе со мной полчаса по-немецки, она выразила искреннее восхищение моим берлинским произношением и разрешила более до конца обучения не появляться на занятиях, а зачёты и пятерка за экзамен мне уже гарантированы. Все бы так…
Пока мы так сидели, команды из барака по две
