Жемчужина темного дракона (СИ) - Скляр Виктория

— Что ты сделал с нашим мальчиком, Ган? — голос Шалфеи дрожал, как и она сама. В ее прекрасных глазах застыли слезы бессилия и безнадеги. Казалось, она уже совсем потеряла надежду на то, что с Расом все в порядке.

Ее нижняя губа была проколота клыками, а кожа сияла мертвенной бледностью, от которой у меня неприятно скрутило внутренности. Шалфея была такой красивой и яркой…еще десять минут назад эта женщина была готова сравнять с землей все, что попадется ей на глаза, желая спасти свое дитя, но теперь… Сейчас же, она была похожа на маленькую девочку, на глазах у которой убили ее любимого питомца и теперь она была готова сломаться даже от простого дуновения ветра.

— Он уже взрослый мужчина, Фи, — раздраженно огрызнулся Эган, а женщину начало трясти лишь сильнее. — И давай будем честны, если бы не то зелье, все могло быть по-другому, — голос мужчины был пропитан издевкой, от которой у меня волосы на голове начали шевелиться.

— Я лишь хотела защитить своих детей, — сокрушенно произнесла Шалфея, и то, как она произнесла эти слова — признавая свою вину и практически сдаваясь, едва не сломило меня.

— А теперь посмотри, до чего это твое желание довело Расона, — фыркнул Эган и картинно закатил глаза. — Теперь твой дракон будет мучиться от боли или и вовсе, встретится с Трилицым, кто знает, — колдун настолько беззаботно пожал плечами, что я едва сдержалась, чтобы не броситься на него.

Он говорил о жизни Расона, своего ребенка с таким пренебрежением, словно обсуждал погоду на следующий месяц.

— ОН И ТВОЙ СЫН! — крикнула Шалфея, сжимая кулаки и бросаясь на отца своих детей взбешенной фурией. Я хотела ее остановить, но она вырвалась из моих рук и какие бы силы я ни получила сегодня, перебороть взрослую драконницу в ярости никому не под силу.

Даже Эгану. И мы все это понимали, потому что то, что произошло после было ужаснее всего, что мне приходилось видеть за свою короткую жизнь.

— Шалфея!

— Мама!

Но мы не успели!

Мы не успели даже моргнуть, как Шалфея замерла на месте и рухнула на пол, казалось, замертво. Она не двигалась и не дышала. Ее глаза были широко раскрыты, рот был открыт, обнажая изменившиеся клыки. Она не двигалась, но мы все чувствовали жар, который начал расходиться волнами от тела женщины.

Эган что-то сделал с ней. Он делал с ней что-то прямо сейчас, заставляя мучиться и корчиться от мук боли и скорби. И Луинар не выдержал. Он и до этого момента едва стоял спокойно, а теперь… Метнув в сторону отца скрученные нити магии, он подпрыгнул на месте и прямо из воздуха вытащил огненный меч. Искристое оранжево-красное пламя отбрасывало тени на мраморный, зеркальный пол, но Эган сделал всего лишь один шаг в сторону. И Лу промахнулся. Чего просто не могло быть! Потому что он дракон и император, демон вас всех дери.

— У него нет тени, — прошептал пораженно Муран, больно дернув меня за руку. — Это лишь иллюзия или…

Ужас стиснул мое горло, когда я поняла, что Эган больше не уклонялся, он встал и стал ждать прямого удара.

И если этот колдун не был идиотом, а он им не был, то это все была одна сплошная ловушка.

— ЛУ! — закричала я, выбрасывая перед собой руку и отводя удар в сторону. Понятия не имею, как у меня получилось. Юркими змеями с моих пальцев соскользнули зеленые языки пламени и с шипением врезались в лезвие, меняя траекторию. — Это не Эган! — только и успела сказать я.

А лже-Эган лишь заливисто рассмеялся, меняясь и перетекая в совершенно иную форму.

— Какие умные пташки, — услышала я голос за своей спиной и почувствовала тугие плети темной силы, схватившиеся меня за волосы, ноги и руки. Я просто не могла двигаться, а магия начала тащить против воли в другую сторону. — А я так хотел поиграть подольше с моими детками, — рассмеялся уже определенно Эган позади меня.

— Коралина! — закричал Муран, трансформируясь и прыгая в мою сторону. Он схватил меня за руки и начал тащить на себя, вот только мои конечности для подобного явно были не предназначены. Я закричала от боли, чувствуя, как руки грозились вылететь из суставов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Отпусти. Меня, — сказала я, глядя в глаза Мурана и кивнула, когда он уставился на меня как на сумасшедшую. Вот только мне уже стало ясно, как день, что просто так к Эгану не подступиться. Он скрывал от нас Раса, возможно, он отрезал что-то от моего дракона, пытал его, а сейчас он издевался над Шалфеей, погрузив ее в какой-то сон из ужасов и боли.

Нам не подобраться самим, когда нашей целью было победить, но этот темный кошмар ожидает именно сопротивления. Он ждет, что мы начнем сражаться, и тогда его план придет в действие. Он вызовет в нас страх и гнев и будет питаться этими эмоциями, насыщаясь и становясь лишь сильнее.

Так нельзя.

Нужно обхитрить его и сыграть на его гордыне.

Он может и был умным и хитрым, но Эган не учел несколько факторов.

Во-первых, я любящая девушка и ожидать, что буду следовать плану — попросту глупо.

Во-вторых, силу мне придавали не только Рас и кольцо, загубленные души мечтали о мести и пусть уж Эган поверит мне на слово, что мертвецы намного страшнее самого жуткого кошмара.

И в-третьих, двумя этими погребенными и униженными душами были мои родители, и они мечтали лишь об одном — заставить Эгана страдать. И уж что-что, а это желание я просто не могла не выполнить, потому что сама умирала от жажды превратить жизнь колдуна в кошмар.

— Вот мы и поиграем, сладкая, — радостно просиял мужчина, когда я оказалась лицом к нему — злобная и отчаянная.

— Определенно поиграем, — улыбнулась я и укусила Эгана, чувствуя его горькую кровь на своих губах и то, как горячая жидкость проникла в мое тело, подпитывая и заставляя колдуна дернуться, теряя концентрацию. Его темные путы ослабли и этого оказалось достаточно, чтобы души из меня медленно перетекли в тело этого сумасшедшего, заставляя того завыть от боли и страданий.

Я упала на колени, когда магия отпустила меня. Выплюнув горькую, вязкую жидкость изо рта, отпустила все свои силы. Я не собиралась его уничтожать, нет, он нам еще нужен. Но вот причинить ему боль… ох, да об этом мечтали все, кто так или иначе был знаком с Эганом.

Зеленое пламя врезалось в тело мужчины, уродуя его, открывая миру истинное лицо этого душегуба и сумасшедшего. Оно швыряло его по комнате, словно он был тряпичной куклой, которую дали жестокому ребенку. Волшебство было неумолимо в своем стремлении мести. Злость и боль породили эти силы, и именно они сейчас и были судьями и палачами того, кто пробудил эту магию. И пусть для кого-то это слишком жестоко, но Эган причинил достаточно боли каждому из нас, чтобы в нас не осталось жалости к нему. Картинки того, что он сделал с Расом, до сих пор были отпечатаны в моей памяти, и от этого злость лишь возрастала, клокотала в моей груди, не позволяя освободиться.

Магия калечила его, мучила и в итоге оставила корчащимся комком костей и мяса, который дрожал даже от простого ветра.

Он не был мертв, он был отправлен в свое царство — снов и кошмаров. Вот только теперь Эган стал главным блюдом на пиру возмездия.

— Надолго этого не хватит, — сказал Лу, подходя ближе и тыча в отца кончиком меча, чтобы проверить, жив тот или нет. Кажется, император надеялся, что Эган мертв.

— Нам и не надо надолго. Этого хватит, чтобы его армия потеряла контролирующую силу. Драконы смогут быть здесь как можно скорее и упокоить всех? — спросила у Лу, и он быстро кивнул.

— Но где нам искать господина? — спросил встревоженный Муран.

Василиск шарил глазами по полуразрушенному замку, надеясь отыскать в какой-нибудь щели Расона. Но проблема была в том, что дракона там не было. Мой любимый, словно никогда и не находился здесь — в этой обители зла и мщения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я найду его, — сказала уверенно и спокойно. — Если здесь и часть Раса, — меня передернуло, когда я представляла, что могло стать с моим драконом, и злость вновь начала вскипать внутри. — То все остальное должно быть в другом месте, — и поняв, что моего дракона подвергли пыткам, я не сдержалась и лично пнула Эгана, с отвращением слушая, как он застонал от боли.