Вербное воскресенье - Курт Воннегут

— Если захочешь, можешь отправить в тюрьму своих трухлявых родителей.

Так вышло, что Ванда Джун была их единственным ребенком. Грейс беременела еще несколько раз, но предпочла сделать аборты и получила за это три настольных лампы и весы.

— И в чем она нас обвиняет? — спросила Грейс у шерифа.

— К вашим повесткам приложен отдельный лист с перечнем, — ответил тот. Он не мог смотреть в глаза своим несчастным друзьям, поэтому повернулся к телевизору. На экране ученый рассказывал, почему в качестве цели выбрали Андромеду. Между Землей и галактикой Андромеды расположено по меньшей мере восемьдесят семь хронокластических инфундибул, временных вихрей. Если «Артур Кларк» пройдет через любой из них, сам корабль и его груз превратятся в триллионы копий, разбросанных по всему пространству-времени.

— Если где-то во Вселенной найдется завязь, — обещал ученый, — наше семя найдет ее и оплодотворит.

Конечно, самым угнетающим во всей космической программе было понимание, что это «плодородное местечко» находилось черт знает где. Людей глупых, вроде Дуэйна и Грейс, и даже людей поумнее, вроде шерифа, убедили, что груз корабля ждет теплый прием в пункте назначения, а Земля была всего-навсего куском говна, годного лишь в качестве стартовой площадки.

Нет, Земля и вправду была куском говна, но уже до самых тупых людей начало понемногу доходить, что она может оказаться единственной обитаемой планетой, населенной людьми.

Грейс плакала, и список обвинений казался сквозь слезы десятками бумажных клочков.

— Господи, Господи, Господи… — повторяла она сквозь всхлипы, — она помнит все, о чем я и думать забыла. Она упоминает о том, что произошло, когда ей было всего четыре года.

Дуэйн уже прочел перечень и не стал спрашивать, что такого кошмарного Грейс сделала четырехлетней Ванде Джун. Да, ей было всего четыре: бедняжка Ванда Джун красиво разрисовала все обои в свежеотремонтированной гостиной восковыми мелками, чтобы порадовать маму. А мама разозлилась и отшлепала ее. Ванда Джун утверждала, что с этого дня она не могла без содрогания и ужаса смотреть на краски и карандаши.

— Таким образом, — писала Ванда Джун под диктовку адвоката, — я была лишена возможности добиться успеха и процветания на художественном поприще.

Дуэйн тем временем выяснял, как он помешал дочери найти, по выражению адвоката, «достойного супруга, дабы обрести спокойствие и любовь». Вина его состояла в том, что всякий раз, как за дочерью заезжал поклонник, Дуэйн был немного под градусом. Кроме того, он часто открывал дверь голый по пояс, но с револьвером в кобуре. Ванда Джун даже помнила имя воздыхателя, которого она упустила по вине отца: Джон Ньюкомб женился на другой. Теперь у него очень хорошая работа. Возглавляет службу безопасности на складе вооружений в Южной Дакоте, где собраны заряды с холерой и бубонной чумой.

В запасе у шерифа была еще одна плохая новость, и он знал, что до нее скоро дойдет очередь. Бедняги Дуэйн и Грейс скоро спросят его, почему их дочь так поступила. И ему придется ответить, что Ванду Джун арестовали за организацию шайки магазинных воров. Единственный способ избежать тюрьмы — доказать, что вина за то, кем она стала и что она натворила, полностью лежит на ее родителях.

Тем временем на экране появился сенатор от Миссисипи Флем Сноупс, председатель сенатского комитета по космическим исследованиям. Он был в восторге от «Большой звездной ебли». К этой цели американская космическая программа шла много лет, говорил он. Сенатор был горд и тем, что Соединенные Штаты разместили самый крупный завод по сублимации молофьи на его родине, в старомодном городке под названием Мейхью.

У слова «молофья», кстати, интересная история. Оно такое же старое, как «блядь» и «на хуй», но дольше других отсутствовало в словарях. А все потому, что люди хотели оставить себе волшебное слово — хотя бы одно.

Но когда Соединенные Штаты объявили, что хотят воплотить в жизнь волшебство, запустить сперму в галактику Андромеды, население поправило правительственных чиновников. Коллективное бессознательное объявило, что последнему волшебному слову пора выйти из тени. Люди говорили, что нет никакого смысла пулять в другую галактику спермой. Только молофьей! Постепенно и правительство стало использовать это слово в официальных документах, причем оно пошло дальше — ввело стандарт на его произношение и написание.

Репортер, который брал интервью у сенатора Сноупса, попросил того встать, чтобы все могли рассмотреть сенаторский гульфик. Они тогда вошли в моду, многие мужчины носили гульфики в виде ракеты в честь «Большой звездной ебли». Сбоку на них были вышиты три буквы: «США». Гульфик сенатора Сноупса, правда, был украшен флагом южан-конфедератов.

Это перевело разговор в область геральдики, и репортер напомнил сенатору о законопроекте, который предполагал убрать белоголового орлана с герба и другой американской символики. Сенатор заявил, что не хочет, чтобы его страну представлял явный слабак, который взял да и вымер.

На вопрос, какое животное сдюжит в современных условиях, сенатор дал не один, а целых два ответа: минога и таракан. Правда, сенатор и все остальные еще не знали, что глубины Великих озер сочли слишком гадкими и ядовитыми даже миноги. Пока люди сидели по домам и смотрели репортаж со стартовой площадки «Большой звездной ебли», миноги с тихим чавканьем выползали из черной озерной слизи на сушу. Некоторые из них по размерам могли соперничать с «Артуром Кларком».

Грейс Хублер оторвала заплаканные глаза от повестки и задала шерифу вопрос, которого он ждал с таким страхом:

— За что она нас так?

Шериф рассказал ей все и потом посетовал на жестокость судьбы.

— Это самая тяжелая смена в моей жизни… — убитым голосом сказал он. — Я принес тяжелую весть самым близким друзьям. И это в ночь, которая должна быть самой радостной за всю историю человечества!

Шмыгая носом, он вышел из дома прямо в пасть гигантской миноги. Минога тут же проглотила его, шериф успел только вскрикнуть. Дуэйн и Грейс Хублеры бросились на вопль, минога сожрала и их.

Забавно, но телевизор продолжал предстартовый отсчет, хотя никто его уже не слышал и не слушал.

— Девять! — сказал голос. — Восемь! Семь!..

Это выдуманный рассказ. А вот вам история из жизни.

Когда я был ребенком, среди знакомых моих родителей была одна девушка, восхищавшая окружающих своей живостью, хорошим вкусом и безупречными манерами. Потом она вышла замуж за немецкого бизнесмена и уехала в Германию.

После Второй мировой войны она приехала в Индианаполис, как прежде привлекательная. Она мило щебетала о том, что Гитлер был во многом прав и что Германия заслуживает уважения за то, что боролась с таким количеством врагов одновременно.