Фальшивое счастье (СИ) - Лина Эрали
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вересов тяжело вздыхает и прижимает мою голову к своей груди.
— Какая же ты, дурочка, Рита, — говорит тихо, — я был в шаге от… — проглатывает слова. Мне остается только догадываться чего мне удалось избежать. Начинает стягивать с меня платье.
— Давай спать. Завтра договорим.
Он раздел меня полностью и сам обнажился, но никакого намека на секс не было. Дрожащую и всхлипывающую уложил в постель, лег рядом, укрыл одеялом. Сразу отстранился от меня, развернувшись ко мне спиной.
В моей голове проносится вихрь мыслей и спектр эмоций. В груди давит от обиды на него, на себя, обжигающий все нутро стыд, но не чувствуя тепла его тела и рук становится по-настоящему холодно и больно.
Мои родители были очень тактильными, не скупились на объятия и ласку. Я не знала недостатка в родительской любви. Костя же всегда был холоден, но сейчас мне как никогда хочется немного тепла. Совсем чуть-чуть. Даже если не заслужила.
Горящие огнем ягодицы настойчиво распаляют чувство унижения, заставляя продолжать тихо лить слезы, но слабая и одинокая девочка внутри меня вынуждает обернуться к Константину, уткнуться носом в его спину.
Чувствую, как напрягается его тело, даже мышцы на спине перекатываются. Потом заносит руку назад, находит мою, перекидывает через себя и прижимает к своей груди.
34
Рита
Пробуждение было мучительным. Голова трещала, тошнота подступила, ноющие ягодицы вызывали неприятные воспоминания. А вот Кости уже не было. Судя по лучам солнца, щедро заливающим комнату светом, время уже обеденное.
Кое-как поднявшись с постели пошатываюсь, ощущение, что по мне вчера танком проехались. Быстро приняв душ, отправилась в свою комнату. Переоделась в легкое домашнее платье. Моя сумка нашлась внизу.
Увидев количество пропущенных звонков и сообщений от Камилы и одногруппниц — вновь стало стыдно. Я своей идиотской выходкой мало того, что нарвалась на гнев Кости, еще испортила день рождения Зои. Судя по содержанию уведомлений девочки за меня переживали. А они ведь даже не поняли в чем дело. Думают, что ярость Вересова следствие ревности.
Отписалась в чате, что со мной все в порядке, попыталась оправдать действия Кости, кратко объяснила кем оказался Тарас. Выглядеть жертвой домашней тирании тоже не очень-то приятно.
Камилу текстовое сообщение не удовлетворило, поэтому она тут же начала звонить. К счастью, она поняла, что похмелье не самым лучшим образом влияет на мое самочувствие и сильно допрашивать не стала.
Заставив себя перекусить, приняла таблетку от головы и отправилась спать. Мне понадобятся силы. Вчера Костя предупредил, что мы продолжим разговор сегодня.
Дневной сон был крепким, кажется я только закрыла глаза, а уже вечер. Часы на прикроватной тумбе показывали почти 7. Сердце бешено колотилось от осознания, что Костя скорее всего уже дома. По выходным он обычно работает до 4.
Мы оба вчера пересекли границу. Как дальше будут развиваться наши отношения?
Только сейчас до меня доходит смысл его слов. Он действительно все это время был чутким и внимательным, настолько насколько способен. Чего же мне ждать от мужчины, который разочаровался во мне? Который теперь видит во мне истинную дочь наркоманки.
Вряд ли он отменит сделку — слишком много времени и ресурсов в меня уже вложено, но от этого лишь страшнее.
Вздрагиваю, когда моя дверь распахивается. Костя в домашней одежде, лицо каменное, вроде, как обычно, но страх дорисовывает в моем воображении скрытые гнев и презрение.
— Выспалась? Как себя чувствуешь? — голос безэмоциональный, а у меня язык прилипает к небу. Лишь растеряно киваю в ответ. — Время ужинать. Ты в состоянии заняться этим?
— Да… конечно, — подскакиваю, но боль в пятой точке заставляет сдавленно простонать и скривиться. Тут же выпрямляюсь, смущенно краснею, ощущение, что не должна, не имею права демонстрировать последствия наказания.
Вересов сжимает челюсти, словно подтверждая мои мысли, кивает и уходит прочь.
Быстро умываюсь, чищу зубы, послевкусие от вчерашнего вечера до сих пор доставляет дискомфорт. Но хотя бы самочувствие пришло в норму.
На кухне суечусь, накрываю с особым усердием. Константин приходит сам, еще до того, как я закончила приготовления. Это заставляет меня робеть, сковывает движения. Он сидит молча, внимательно следя за моими действиями. Надо было хотя бы телевизор включить, может тогда тишина не била бы невыносимым набатом.
Можно было бы начать непринужденную беседу, дать понять, что я осознала свою ошибку, готова и ему простить порку ремнем, но каждая отрепетированная в голове фраза казалась глупой, несуразной и неестественной в данной ситуации, потому упорно молчала.
Обычно расправившись с ужином, Костя сразу же покидал кухню и уходил в кабинет, но сейчас он продолжает сидеть, смотреть на меня, при том, что тарелка пуста, а от еще одной чашки чая он отказался.
Собираюсь с духом и поднимаю взгляд на Вересова.
— Доешь, — кивает на мою порцию ужина, которую я лишь поковыряла вилкой, толком не распробовав.
— Если честно не хочется.
— Доешь, — произносит с нажимом, — буду ждать тебя в гостиной.
От его слов и тона внутри все переворачивается. Даже закрадывается мысль сбежать, но вряд ли мне удастся, да и куда в конце концов. Послушно впихивая через силу в себя ужин все доедаю.
С дрожащими руками убираю со стола и на не гнущихся ногах прохожу в малую гостиную. Стоило появиться на пороге, как он тут же откладывает бумаги в сторону.
— Подойди, не бойся, — когда оказываюсь рядом, разворачивает к себе спиной и задирает подол. Тяжело вздыхает и тянется к столику, на котором лежит какая-то баночка. Все это время стою, кажется даже не дышу. Зажмуриваюсь, скорее от волнения, когда чувствую пальцы в креме, поглаживающие ягодицы.
Разворачивает к себе лицом и мягко тянет на себя, вынуждая его оседлать. Изучает мое лицо, пока я безропотно подчиняюсь его воле. Как бы я не старалась, не могу понять, какие эмоции таятся за этой ледяной маской.
— Ты ведь понимаешь, почему я это сделал? И что я сам этому не рад? — молча киваю. — А теперь расскажи мне, что творится в твоей голове и душе, — требует он.
Это совершенно не то, что я ожидала услышать. Я думала, сейчас он выскажет все, что думает обо мне, предъявит список требований и ограничений, на худой конец продолжит угрозы.
— Не могу, — прошептала я. Даже с Камилой не могла поделиться тем сумбуром, что терзал меня. На мгновение в его глазах отражается разочарование, но он не отпускает, прижимает к
