Осторожно, триггеры (сборник) - Нил Гейман

Он закинул голову, выхлебнул из кувшина, сколько смог, и опять воззрился на пришельцев мутным взглядом, будто дивясь, что они все еще тут.

– Нет уж, вы идите! Идите, и сами все увидите!

Трагически скривившись, он осушил кувшин до дна и уронил голову на стол.

Гномы и вправду пошли – и увидели.

– Спят? – вопросила королева. – Объяснитесь! Как так – спят?

Гном стоял перед ней на столе – чтобы удобнее было беседовать с глазу на глаз.

– А вот так – спят, – терпеливо повторил он. – Кто-то упал, где стоял; кто-то так и спит стоя. В кузнях спят, в амбарах, в стойлах. Скотина в полях дрыхнет. Птицы спят – кто на дереве, а кто на земле, замертво, с переломанными крыльями. Потому что с неба упали.

На королеве было свадебное платье, ослепительно-белое, белее снега, под стать ее белейшей королевской коже. Кругом жужжали и суетились служанки, придворные дамы, модистки и портнихи.

– А вы трое почему не заснули?

Гном пожал плечами. Борода у него была ржавой масти и топорщилась так, что королеве все время казалось, будто к подбородку у него привязан сердитый ежик.

– Гномы – существа волшебные. Сон этот – тоже волшебный. Но вообще-то даже мне спать захотелось.

– Ну а дальше что?

Да, она была настоящей королевой и допрашивала его так, словно в комнате они находились одни. Служанки между тем принялись снимать с нее платье, складывать его и заворачивать в тонкую, хрустящую бумагу, чтобы скорей унести в свои норы – пришивать последние оставшиеся кружева и ленты. О, это должно быть идеальное платье!

Завтра королевская свадьба. Идеально должно быть всё.

– Когда мы вернулись к Лисовину в трактир, люди там уже спали – все до единого. Колдовство распространяется на несколько миль каждый день. И мы думаем, что с каждым днем оно будет двигаться все быстрее.

Горный кряж между двумя королевствами был невозможно высок – но не так уж и широк. Считать мили королева умела. Она запустила бледные пальцы в иссиня-черные волосы, и на лице ее отразилась тревога.

– И что ты думаешь? – спросила она гнома. – Если я отправлюсь туда… я тоже усну, как все остальные?

Гном задумчиво поскреб ляжку, вряд ли соображая, что делает.

– Вы уже год проспали, – рассудил он. – И пробудились потом, как новенькая. Если кто-то в целом свете и сумеет там не уснуть, так это вы.

Снаружи суетились горожане: развешивали нарядные флаги и украшали двери и окна гирляндами белых цветов. Столовое серебро усердно полировали; детей безжалостно сажали в корыта с чуть теплой водой (это потому, что корыто на дом было одно, и старшему всегда доставалась самая горячая вода… и самая в общем-то чистая) и яростно терли рогожей, пока мордочки их не станут похожи на сырое мясо. После этого их совали в воду с головой и, что самое ужасное, мыли за ушами.

– Сдается мне, – молвила королева, – никакой свадьбы завтра не будет.

Она послала за картой королевства, ткнула пальцем в ближайшие к горам деревни и разослала гонцов с повелением всем жителям срочно эвакуироваться к морю под страхом ее королевского гнева.

Затем вызвали первого министра и сообщили ему, что в отсутствие монархини за королевство отвечает он, и не дай ему бог сломать его или потерять.

После этого настал черед королевского жениха. Ему сказали, чтобы он не принимал близко к сердцу и что они все равно скоро поженятся, и плевать, что он всего только принц, а она уже королева. В подтверждение своих слов ее величество пощекотала юношу под подбородком (на редкость хорошеньким) и целовала, пока на губах у него не распустилась улыбка.

Потом она приказала принести ее кольчугу.

И меч.

И мешок провизии.

И привести коня.

А потом вскочила в седло и поскакала прямиком на восток.

Прошел целый день, прежде чем вдалеке показались призрачные и размытые, словно тучи на фоне неба, силуэты гор, окаймлявших ее земли.

Гномы уже поджидали королеву – в последнем трактире в предгорьях. Не теряя времени даром, они провели ее глубоко под землю, в темные коридоры, по каким они, гномы, путешествуют. Королеве уже доводилось жить с гномами, давно, еще девчонкой, и потому она совсем не испугалась, ни капельки.

Пробираясь своими подгорными тропами, гномы молчали. Лишь время от времени раздавалось:

– Берегите голову!

– Вы ничего необычного не заметили? – спросил самый маленький гном.

Нет, имена у гномов, конечно, есть, но только дело это священное, и человеку их знать не позволено.

У королевы имя тоже когда-то было, но в последнее время люди звали ее исключительно «Ваше Величество». Имен в нашей сказке будет немного, увы.

– Я много чего необычного заметил, – ответствовал самый высокий.

Все четверо сидели сейчас в трактире у Лисовина.

– А то, что среди всех этих спящих кое-кто все же не спит?

– Ничего подобного, – возразил второй по росту, накручивая бороду на палец. – Все сидят точно так же, как в прошлый раз. Носы повесили и спят. Даже дышат едва-едва, так что и паутина, которой они обросли, не колышется.

– Вот те, кто ткет паутину, как раз и не спят, – вставил самый высокий.

И правда, трудолюбивые пауки уже протянули свои сети повсюду – от пальца к носу, от бороды к столешнице. Даже в глубокой ложбинке меж служанкиных грудей красовалась скромная паутинка. Борода пьянчуги стала совсем серой. Лохмотья свисали в проеме открытой двери, колышась на сквозняке.

– Интересно, – протянул кто-то из гномов, – они со временем оголодают и помрут? Или у них есть какой-то волшебный источник силы, чтобы можно было спать так долго?

– Думаю, второй случай, – заметила королева. – Если, как вы говорите, чары навела ведьма, и было это семьдесят лет назад, и все, кого тогда усыпили, спят по сей день, как король Меднобород у себя под холмом, остается сделать вывод, что голод, старость и смерть им не страшны.

Гномы согласно покивали.

– Вы мудры, – поклонился один из них. – И всегда были мудры.

В ответ королева вдруг пискнула, будто слова гнома немало ее удивили и напугали.

– Вон тот человек, – показала она пальцем, – он сейчас на меня посмотрел!

«Тот человек» оказался толстяком. Медленно, разрывая паутину, он оборотился лицом к королеве, однако глаз при этом не открыл.

– Бывает, что люди двигаются во сне, – успокоил ее маленький гном.

– Бывает, – согласилась королева, – но не так. Этот двигался слишком медленно, слишком плавно и вообще-то слишком намеренно.

– Ну, или вы все это себе вообразили, – не сдавался гном.

В этот момент все остальные спящие тоже повернулись к королеве – так медленно и протяжно, как будто и впрямь намеревались повернуться. Теперь все сидели к ней лицом, хотя никто и не думал просыпаться.

– Да, вижу, не вообразили, – согласился гном (тот самый, что со ржавой бородой). – Но они просто смотрят на вас с закрытыми глазами. Смотрят себе и смотрят, ничего плохого в этом нет.

Губы спящих задвигались в унисон. Свистящий шепот вырвался из сонных ртов.

– Они правда это сказали, или мне послышалось? – осторожно поинтересовался самый маленький гном.

– Они сказали: «Мама, у меня день рождения!» – ответила королева и содрогнулась.

Ускакать верхом у них не вышло. Окрестные лошади стояли в лугах и спали, разбудить их не удалось.

Королева шла быстро. Гномы – еще вдвое быстрее, чтобы только за нею угнаться.

Королева обнаружила, что зевает.

– Наклонитесь-ка ко мне, – скомандовал самый высокий гном.

Она подчинилась, и он как следует надавал ей по щекам.

– Вам надо хорошенько взбодриться! – радостно объяснил он свои действия.

– Я ведь всего только зевнула, – возразила королева.

– Далеко ли отсюда до замка? – вмешался маленький.

– Если сказки и карты не врут, Аркаирская чаща от нас милях в семидесяти. Это трехдневный переход, – ответила она. И добавила: – Мне все равно нужно будет сегодня поспать. Не могу же я провести на ногах трое суток.

– Тогда спите, – разрешили гномы. – На рассвете мы вас разбудим.

Той ночью королева почивала в стогу сена. Кругом молча сидели гномы, гадая, увидит ли ее величество новый день.

Замок в Аркаирском лесу, сложенный из огромных серых глыб, был весь оплетен розами. Они каскадами ниспадали в ров и обвивались вкруг самой высокой башни. Каждый год розы расширяли свои владения – поближе к стенам уже оставались только сухие бурые стебли, со старыми шипами острее ножа. А в пятнадцати футах от них царили сочные зеленые листья и пунцовые соцветья. Ползучие розы, живые и мертвые, похожие на ржавый скелет, там и сям испятнанный краской, оплетали серую твердыню от подвалов до крыши, отчего ее строгий силуэт казался уже чуть менее строгим.

Деревья в Аркаирской чащобе росли густо и тесно; под пологом их царила мгла. Сто лет назад это был лес разве что по названию – просто большой парк, королевские охотничьи угодья, дом родной кабанам, оленям и бесчисленным птицам. Теперь же ветви прочно переплелись между собою, а старые тропы заросли и забылись.