Прасковья - Александра Авдеенко

— Параска, ты! — и стала оседать на пол.

Я подбежала к ней и подхватила ее под руку, подвела к стулу и усадила.

— Я это, я. И как видишь, в нормальном виде.

— Но как? — удивлению бабули не было предела.

— Браслет, — я закатала рукав и продемонстрировала фамильное украшение.

— Но как? — кажется, ее заклинило.

— Лиза подарила.

— Но как?

Ууу как все плохо. Я пошарила на полках в поисках успокоительного. Накапала его в стаканчик и поднесла бледной до синевы бабуле. Она выпила его залпом. Немного закашлялась, посидела минут пять, а потом схватилась за полотенце, видимо за неимением ремня под рукой.

— Ах ты, мерзавка, а ну стой, — крикнула она мне, когда я отбежала на безопасное расстояние.

— Бабуль, ну ты чего! Все же хорошо и потом у нас гости, — попыталась вывернуться я.

— Вот я тебе задам за твои художества. Я тут от страха за тебя чуть не поседела. Меня Никитишна валерьянкой отпаивала и волокардином! У меня душа не на месте была, пока ты где-то развлекалась, — она опять упала на стул и тихо заплакала. — Я уже и не чаяла тебя живой увидеть.

— Бабуль, ну ты чего? Все ж хорошо, я уже дома, — я подошла к ней и погладила по плечу, а потом просто обняла.

За что и поплатилась, получив крепкий подзатыльник.

— Ладно, веди своих гостей, — сказала она мне.

И я побежала за Лизой и Матвеем, потирая по дороге ушибленную шею. Они стояли возле машины, о чем-то тихо переговариваясь.

— Ребят, пойдемте, я вас с бабулей познакомлю, — сказала я, подбежав к ним и потянув их за руки в хату. — Бабуль, знакомься, это Лиза, моя подруга, а это Матвей, ее охранник. Я пригласила их погостить у нас.

— Ну, здравствуйте гостюшки дорогие. Спасибо, что привезли эту непоседу, — разулыбалась она. — Проходите, не стойте в дверях, сейчас борщ поспеет, обедать будем.

— Да мы как бы и не голодны, — попытался сопротивляться Матвей.

— Где ж это видано, что бы такой здоровенный парень и кушать не хотел, — лукаво сказала бабуля. — Не стесняйтесь, у нас все по простому. Параска, нарежь хлеба, достань крынку сметаны, а я пока из огорода принесу свежей зелени и чесночку. А вы, детки, выгружайте ваши вещи, пока мы на стол накрываем.

Ну, детки и выгрузили. Когда бабуля, вернувшись с огорода, увидала баул с едой, ей чуть дурно не стало.

— Это хто ж вас так в дорогу собирал? Чай не на войну ехали. Зачем столько-то? — спросила она удивленно, разглядывая разносолы, вынимаемые Лизаветой.

— Это тетя Зина, наша домоправительница. Вы не думайте ничего такого, она просто очень заботливая и меня с пеленок вырастила, и вечно переживает, как бы ее девочка голодной не ходила, — сказала Лиза улыбаясь.

— Да я ничего и не думаю. Ладно, все это в холодильник не поместится, — сказала бабуля, окидывая орлиным взором стратегический запас, — Параска, волоки вот эти судочки и баночки в подпол. Мда, тут же на неделю всего. Ну, ничего, вы молодые, съедите. Так, а теперь пойдемте, я вам хату покажу и что где находится.

Бабуля повела гостей знакомиться с жилплощадью и удобствами, а я тихонечко присела на лавку в кухне и перевела дух. Фух, вроде пронесло. Я ожидала большего втыка за свои художества.

Через пять минут она вернулась в полной задумчивости.

— Ба, ты чего?

— Да вот думаю, куда нам Мотю определить? Комнат то немного, а селить его с молоденькой девушкой, это нехорошо, хоть она и будет не против.

— Что и ты заметила?

— Ну а кто такие взгляды не заметит? Разве что он сам и то только потому, что молод еще.

— Ба, определи его на постой к Никитишне, и он под присмотром будет, и Лизка рядом.

— Да, ты права. И ей нескучно будет. Иди, зови их, обедать пора.

Обед прошел в теплой дружественной обстановке. Говорили в основном бабуля и Лизка. Матвей тихо уплетал за обе щеки вкуснейший бабулин борщ, а я сидела и умильно на все это смотрела.

А после обеда пришла Никитишна. Вот же шестое чувство у человека.

— Ой, Настасья, а шо это у тебя перед хатой стоит черного цвету? Машина кака здорова? И хто это к тебе приехав?

— И тебе день добрый, Никитична, — сказала насмешливо бабуля.

Та ничуть не смутившись, плюхнулась за стол и потянулась за пирожком с капустой. Причем мой новый статус старушку совершенно не смутил, ну или она решила не задавать лишних вопросов при совершенно незнакомых людях, что было более вероятно. Откусив кусочек пирожка и, окинув стол орлиным взором, она изрекла:

— Настасья, ты б меня чайком угостила, что ли.

— Вот же ж, с твоей самостоятельностью и сама налить можешь, — отбрила бабуля.

— Да вроде я ж в гостях, невместно по хозяйским полкам лазить, — задумчиво сказала старушка. — И вообще, могла бы с гостями познакомить.

— Ох, Никитична, ну что с тобой делать, — сказала бабуля, наливая чай в самую большую кружку и кладя туда пару ложечек сахара. — Это Лизавета и Матвей, друзья Прасковьи приехали к нам в гости. Кстати, Никитична, ты вроде как комнатку сдавала?

— А шо? — встрепенулась та.

— Та ничего. Вот хотела Матвея к тебе определить на постой. У нас то хата не резиновая. Ты как?

— Та я завсегда согласна, — сказала она, потирая ручки. — Вот дров мне наколет, забор поправит, поможет картошку выкопать, вот и будем в расчете.

Матвей слегка сбледнул с лица от предстоящих перспектив ударного сельского труда. Нет, он не был белоручкой, напротив, любил что-то делать руками. Вот только маньячный блеск в глазах неугомонной старушенции его несколько настораживал.

— Не переживай касатик, усе будет хорошо, — сказала Никитична. Умильно оскалившись. — Давай, доедай и пошли, а то там двор не метен, куры не кормлены.

Мда, неделька трудового рабства явно светит нашему оборотню. Хотя трудотерапия еще никому не вредила.

Матвей не успел опомниться как старушка с легкостью, заграбастав его тяжеленную сумку, уже тянула его на буксире в сторону собственного двора, что-то вещая по дороге и указующим перстом, очерчивая фронт будущих работ. Кажись, он все-таки попал.

Мы следили за этой картиной весело подхихикивая, причем Лизавета от нас не отставала.

— Ну, что, девочки, давайте мыть посуду, — сказала бабуля отсмеявшись. — И буду Вас устраивать.

После того как разобрались со всеми делами, мы уселись чаевничать.

— Бабуль, — спросила я. — А что ты думаешь по поводу Лизы и Моти?

Все-таки проблема подруги меня занимала больше чем собственная. К своей я все-таки уже привыкла.

Лизка замерла как суслик над чашкой чая, в ожидании бабулиного приговора.

— А чего тут думать? — сказала она с улыбкой, глядя на Лизку. — Рано еще. Время твое, деточка, не пришло. Чтобы ты сейчас не делала, толку не будет. Нужно, чтобы время прошло и, он в тебе женщину увидел. Ну и подрасти маленько. Сколько тебе сейчас?