Брат Андрей, Божий контрабандист - Джон Шерилл

Последнюю проповедь в тот день прочитал Георге. Она была очень личной: он говорил об одышке, которая мучила его в течение многих лет. "Но знаете ли, сказал он, - после того как мы поговорили с братом Андреем с помощью Библии, что-то произошло не только с моим духом, но и с телом. С тех пор мне намного легче дышится".

Затем Георге открыл свою Библию. "Есть еще один стих, которым я хотел бы поделиться с братом Андреем, - сказал он мне через переводчика. - Открой, пожалуйста, Библию на Книге Деяний (20:36-38)".

Я нашел это место.

"Это, - сказал Георге, - отрывок, показывающий, каким образом я бы хотел с тобой попрощаться. "Сказав это, он преклонил колена свои и со всеми ими помолился. Тогда немалый плач был у всех, и, падая на выю Павла, целовали его, скорбя особенно от сказанного им слова, что они уже не увидят лица его. И провожали его до корабля"".

Я засмеялся, услышав, что он сравнивает меня с Павлом. "Слишком большая разница", - сказал я.

Но даже если мы, возможно, не так сильны верой, как первые христиане, мы все же можем последовать их примеру. После трапезы я преклонил колена и еще раз помолился вместе со всеми. И тогда эти христиане в центре коммунистического мира заплакали, и обнимали меня, и проводили до моего маленького голубого "корабля".

Глава 16

Служение ширится

Наконец, после двух с лишним месяцев отсутствия, я пересек голландскую границу. Я не думал, что так задержусь, но пришлось сделать большой крюк по пути туда и обратно. Я приехал в Витте поздно ночью, измученный, но радостный. Я взлетел по лестнице с криком: "Корри, Корри, я вернулся!"

Корри заторопилась к дверям, счастливая, щурясь от света и щебеча, как птичка.

"Да, все прекрасно. Крыша протекает еще сильнее. С семьей все в порядке. Врач говорит, он появится в начале июня, но с первым ребенком всегда трудно определить время точно. Ты действительно не хочешь кофе?"

Йоппи появился 4 июня 1959 г. Он родился дома, как и я, и все это время я был рядом с Корри так же, как мой папа, который видел появление на свет каждого своего ребенка.

С появлением сына стало как никогда ясно, что нам нужен отдельный дом. Вот-вот должен был родиться третий ребенок Гелтье, а Корнелиус с женой ожидали своего первенца. Даже по голландским меркам наш маленький домик был тесен для такой семьи.

Вся проблема заключалась в том, где его искать. Даже в 1959 г. последствия войны еще чувствовались по всей Голландии. Жилье в нашей маленькой стране всегда было дефицитом, а с 1945 г. каждый кирпич шел на восстановление разрушенных или затопленных во время войны зданий. И хотя население Витте увеличивалось, с тридцатых годов в нашей деревне не было построено ни одного нового дома.

Я пришел на прием к бургомистру, чтобы узнать, нельзя ли арендовать какой-нибудь дом, но он только покачал головой.

"Я могу внести твое имя в список очередников, - ответил он, - но скажу сразу, эта очередь за последние три года не продвинулась ни на шаг".

"Ну, что ж, надо же с чего-то начать. Запишите нас, сэр".

"Если бы ты купил дом, тогда другое дело, конечно. Мы ведем список очередников только на аренду жилья".

"Спасибо за совет, сэр. Где же мне взять столько денег, чтобы купить дом!"

Бургомистр кивнул головой. "К тому же, - сказал он, - насколько я знаю, домов, выставленных на продажу, сейчас нет".

Лето было в разгаре; тюки с одеждой, которую продолжали присылать на наш адрес, заполнили всю маленькую комнатку над сараем. И тогда мы начали серьезно молиться, прося Бога помочь нам в этой ситуации. Так продолжалось целую неделю.

Утром восьмого дня у меня возникла идея. Я направился было к почте, но, перейдя канал, кое-что вспомнил. Учитель, который жил в доме старого Вима, теперь переезжал в Харлем. Значит, дом освободится!

Но нам от этого было не легче. Мы стояли самыми последними в очереди на аренду. Тем не менее я был поражен тем, как эта мысль пришла мне в голову: внезапно и властно, в той манере, которую я начал узнавать. Предположим все же, что эта идея принадлежит Богу. А вдруг Вим захочет продать дом? Он не живет в нем уже много лет. Но в тот момент я даже думать не хотел о двадцати тысячах гульденов, которые составляли стоимость этого дома. Я просто сделаю шаг вперед и посмотрю, что будет дальше. Забыв о своих планах, я помчался через польдеры к ферме Вима. Он доил корову.

"Привет, Вим!"

"Привет, Андрей!" Вим сидел, склонив голову набок. "Слышал, ты много ездишь. Дела Божьи?"

"Да, сэр".

"Чем же могу служить?"

"Я слышал, твой дом скоро освободится. Ты не собираешься продавать его?"

У старого Вима буквально челюсть отвисла. "Откуда ты знаешь? - спросил он. - Я решил продать его только вчера вечером, но не говорил об этом ни одной живой душе!"

Я сделал глубокий вдох и пошел напролом: "В таком случае, не хочешь ли продать его мне?"

Вим долго смотрел на меня, не говоря ни слова. "Этот дом служил нам в течение многих лет, - сказал он наконец, - почему бы ему не послужить Божьему делу теперь, когда из нашей семьи почти никого не осталось".

И только тогда с бьющимся сердцем я спросил Вима о цене. "Ну, - сказал он, - ты сможешь заплатить десять тысяч?"

На этот раз удивился я. Он просил ровно половину той суммы, которую, по моим расчетам, должен был запросить. "Хорошо, Вим. Договорились. Я покупаю твой дом, - сказал я, хотя в кармане у меня не было ни пенни, - за десять тысяч гульденов".

Прежде чем вернуться домой, я позвонил Филиппу Уэтстра. Никогда раньше я не брал денег взаймы, но теперь мне казалось, что я поступаю правильно. Мистер Уэтстра сказал, чтобы на следующий день я пришел к нему в офис, где сразу смогу получить деньги.

Так, ко времени моего возвращения в маленькую комнатку над сараем мы с Корри уже были фактическими обладателями дома. Мы сразу же пошли посмотреть на него. До того момента я, наверное, не понимал, что значит для Корри жить не в своем доме. Она бегала из комнаты в комнату, планировала, представляла, как из полуразрушенного жилища сделает домашний очаг. "Анди, Йоппи будет жить вот здесь. Смотри, целая комната для одежды, а здесь мы поставим корыто для стирки! Ты видел комнату наверху, где как раз встанет твой письменный стол?" Она щебетала без умолку с горящим лицом, сиГющими глазами, и я знал, что мы наконец обрели дом. На следующий день я поехал в Амстердам и взял деньги. Мистер Уэтстра выдал мне эту сумму без всяких условий. Мы не подписывали никаких бумаг, не договаривались о сроках возврата. Я никому не говорил об этом займе. И в течение трех следующих лет ко мне приходило столько денег, превышающих наши нужды, что мы смогли за короткий срок погасить задолженность. Но как только мы расплатились за дом, поток избыточных денег прекратился и не возобновлялся до тех пор, пока опять не возникла потребность в дополнительных суммах. За эти годы я понял, что Божья забота никогда не подведет.