Принцесса на Кириешках - Дарья Донцова

– Но почему? – только и сумела спросить Ася.

Анна Ивановна еще раз пролистнула паспорт Левы и внезапно нахмурилась:

– Здесь нет штампа о браке с вами.

– Лева недавно менял документ, – вдруг соврала Ася, – в милиции велели в загс сходить, но муж очень нелюдимый, он сюда поэтому меня и послал. Для него на улицу выйти – подвиг.

Анна Ивановна покусала нижнюю губу, потом протянула Асе несколько листов:

– Это письмо объяснит все. Константин Миано не скрыл правду. Отдайте послание мужу, ему решать, как действовать дальше. Только если он боится общаться с людьми, то должен выдать вам генеральную доверенность на ведение дел.

Ася кивнула и ушла. Честно говоря, она ожидала чего угодно, но не такого.

Письмо она прочитала в ближайшем сквере. Константин Миано просил прощения у Льва, рассказывая о том, как Эсфирь вытащила из грязной истории сына. «Мы обманули людей, отправили тебя на мучения, а сами спокойно жили и работали. Но вот господа вокруг пальца обвести не удалось. Мама первой умерла от рака, теперь мой черед. Уходя рано в могилу, я хорошо понимаю, по какой причине Бог лишил меня жизни. Очень надеюсь, что оставленные тебе мной материальные блага хоть в малой мере компенсируют причиненное нами зло». Так заканчивалось послание.

В полном обалдении Ася вернулась домой и спокойно, как посторонний человек, обвела взглядом квартиру. Крохотные комнатушки давно требовали ремонта, старенький холодильник дребезжит, черно-белый телевизор дышит на ладан…

Потом Ася подошла к Леве, как всегда, строчившему нечто на бумаге, и ласково произнесла:

– Завтра поедешь со мной в одно учреждение.

– Нет! – испуганно вскинулся Лева. – Ася, милая, не выгоняй меня, нет!

Курочкорябская посмотрела на помертвевшее лицо родственника и поняла: Лева производит впечатление совершенного психа. Милейшая Анна Ивановна, скорей всего, засомневается в его вменяемости, а Ася не знала, может ли сумасшедший претендовать на наследство. Нужно сходить в юридическую консультацию, поговорить с законником. И тут на кухню вошел Петя.

– Мы будем обедать или нет? – недовольно процедил он.

Ася взглянула на мужа, потом на его брата, снова на супруга… В ее голове моментально родился план, как получить богатство.

Следующую неделю Ася провела в бегах. Для начала она заняла огромную, по ее меркам, сумму, а потом принялась раздавать взятки. Сначала сотруднице загса, которая поставила Леве в паспорт штамп о женитьбе на Асе и оформила необходимое свидетельство о регистрации брака, потом сотруднице милиции, выдавшей Пете новый основной документ гражданина без всяких пометок. Дети «переехали» в паспорт к Леве. Бывший заключенный в мгновение ока стал мужем и отцом, Петр превратился в свободного мужчину.

Ася действовала, словно служба разведки, забрасывающая шпиона в чужую страну.

Остается догадываться, что Ася сказала детям. Ольгу еще об этом не спрашивали. Но, очевидно, она что-то придумала или рассказала все как есть. Подростки сейчас меркантильные пошли, и перспектива богатства заставила их молчать. Ну а метрики Ася за деньги выправила, дети пошли учиться в новую школу.

Братьев Глоткиных разделял всего лишь год, внешне они были похожи, поэтому, когда Ася с Петей явились к Анне Ивановне, у той никаких сомнений не возникло.

Ася положила перед адвокатом паспорт и улыбнулась:

– Вот, муж таки сходил в загс, теперь все в порядке, и штамп на месте, и дети вписаны.

Спустя положенный законом срок Петя и Ася стали богатыми. Я не буду описывать всякие юридические формальности и рассказывать о том, как решался вопрос о предприятии в Америке. В конце концов все уладилось. Производство работало, дом был сдан внаем, на счет Пети, который стал Левой, потекли немалые денежки.

Ася приобрела новую квартиру в центре Москвы, дачу и уехала из прежней, крохотной конуры. Леву, естественно, она взяла с собой. Друзей у семьи не было, поэтому никто ничему не удивлялся.

– Эй, – перебила я Вовку, – тут нестыковка.

– В чем? – прищурился майор.

– Ася же рассказывала нам, что жила в этом доме с детства, обитала, так сказать, в родовом гнезде…

Костин хмыкнул:

– Лампа, спору нет, ты вполне способна нарыть интересную информацию, но вот сделать логический вывод вам, мадам, слабо.

– То есть, по твоему мнению, я идиотка? – прищурилась я.

– Лампудель, – вздохнул Вовка, – ну раскинь мозгами. Ты же узнала от Сары, что детство Аси прошло в Берделкине, так?

– Да.

– Но разве ее загородный дом расположен там, а?

Я охнула. Действительно! Вовка прав.

Костин улыбнулся:

– Вот такие ляпы и мешают тебе получить целостную, правильную картину, ладно, едем дальше.

Ася, Лева и Петя начинают жить новой жизнью. Впрочем, Лева ничего не замечает вокруг, кропает бесконечные рукописи, потом отдает их Асе и говорит:

– Отнеси в издательство.

Курочкорябская прячет стопку исписанной бумаги в шкаф, а Лева принимается за новый труд. Ему неинтересно видеть изданную книгу, для него важен лишь процесс письма, и он по-прежнему отказывается высовываться на улицу.

Ася ощущает себя почти счастливой. И тут вновь случается невероятное событие.

Ленивый, апатичный Петя неожиданно заявляет:

– Хочу защищать докторскую диссертацию.

Ася изумляется до остолбенения:

– Ты написал работу?

Муж показывает стопку листов:

– Вот.

– Но это же Левина рукопись! – восклицает Ася.

– Да? – прищуривается Петя. – А я кто? Лева и есть.

– Но… нет… как же так… – растерянно бормочет жена.

– Очень просто, – начинает злиться Петя, – Левку давным-давно забыли. Сбарский умер, я навел справки, впрочем, я поеду защищаться в Питер, там Глоткина никто никогда не видел.

– Не надо, – лепечет Ася, – мне страшно.

– Молчи, дура, – рявкает мужик, – сделала из меня ничтожество, посадила дома!

– Петенька…

– Я Лева!

– Хорошо, хорошо, милый, но…

Петя не дал жене договорить, схватил Асю за кофточку, встряхнул и злобно прошипел:

– Заткнись, убогая! Из милости с тобой живу! Содержу тебя и твоих детей, объедаете меня, обпиваете, денежки тратите. Чье наследство, а? Кому оно принадлежит? Хочу стать профессором! Чтобы все меня уважали.

– Левочка, – забормотала Ася, – разве ж я против? Только нечестно получается…

Муж с силой толкнул жену, та, пролетев через всю комнату, ударилась о стену, упала, да так и осталась сидеть на полу. Петр навис над ней.

– Молчала бы, «честная»! – рявкнул он. – Заруби себе на носу, я хочу стать великим человеком, вот она, докторская диссертация, готовая. Станешь палки в колеса вставлять, забирай спиногрызов и мотай из моей квартиры! Найдутся другие, преданные женщины.

Не знаю, как поступили бы вы на месте Аси. Просто напомню, что Курочкорябская патологически любила Петю, чувство, испытываемое ею к мужу, не поколебало ничто, с каждым годом оно становилось все крепче, Асенька служила супругу, как преданная собака. Пес ведь не способен рассуждать, достоин ли его хозяин обожания. Каким бы пьяным, отвратительным ни было двуногое существо, собака будет преданно заглядывать ему в глаза. Больше всего на свете Ася боялась остаться без Петечки, прикажи он убить детей, мать не задумываясь придушила бы их. Такое чувство граничит с патологией, слава богу, что его испытывают редкие женщины.

– Петяша, – залепетала Ася.

Супруг больно ткнул ее ногой:

– Я Лева, дура!

– Левушка, – дрожащим голоском сказала Ася, – я так горжусь тобой! Докторская диссертация – это веха в твоей жизни, ты молодец!

Лицо мерзавца озарила улыбка, Ася осторожно встала на ноги. Больше она ни разу в жизни не ошиблась, называла мужа исключительно Львом Яковлевичем.

Диссертацию он защитил, более того, рукописи, складированные в шкафу, Ася отнесла в научные издательства, и они увидели свет. К Пете пришла научная слава. И тут он внезапно повел себя на редкость хитро. Наверное, боялся обнаружить свою несостоятельность как ученого и потому лишь изредка появлялся на научных конференциях, всегда отказывался от членства в каких-нибудь ученых советах, за что снискал славу очень скромного, нелюдимого человека. Впрочем, научный мир подобными личностями не удивишь. Петя никогда не делал докладов, обычно сидел в зале и часто слышал от выступающих коллег: «Как это великолепно описано в книге Льва Глоткина» или «Научные труды Льва Яковлевича – наша путеводная звезда».

Получив дозу славы, Петя возвращался домой, валился на диван и читал обожаемые им детективы. Через некоторое время появлялась на свет его очередная книга.

Кстати, как только Петя «начал карьеру» ученого, он потребовал удалить из дома брата. Ася купила дом в селе Опушково, перевезла туда Льва и поселила вместе с ним медсестру, которой платила вполне приличную сумму. Леву доставили в деревню ночью в специально нанятой машине частной «Скорой помощи», после укола снотворного. Ася волновалась, что Лев, увидев, где очутился, поднимет дикий скандал, но тот словно не заметил произошедшей метаморфозы. Проснулся, получил из рук сиделки еду, сел за стол, схватился за ручку и ушел в свой мир. Лева был явно психически нездоров – человек, навсегда напуганный и сломленный зоной, но сохранивший на диво четкий ум гениального ученого. История психиатрии знает подобные примеры. Даже в учебниках встречаются рассказы о рассеянных профессорах, не способных назвать свой домашний адрес, но получающих тем не менее престижные премии за великие открытия.