Леонид Быков. Аты-баты… - Наталья Тендора

Да, нелегко ему было снимать свои фильмы, но об этом отдельный разговор. Сопротивление же больших чинов во время съемок «Аты-баты…» было особенно сильным. Регулярно задерживалась проявка пленки, прекращалось финансирование, пропадали консультанты по съемкам боев, что, естественно, сильно тормозило всю работу в целом. Его война на экране продолжалась и в жизни, и была столь же безжалостной. В нем, по-прежнему, бушевали бури, и не всегда такой темперамент удавалось «закрыть» в себе. Однако он старался, как мог. И воевал, как жил – без грома и криков.

Что и говорить, трудно было сдерживаться, не сваливать внутреннее состояние полной безысходности на плечи близких. В какой-то момент Леонид Быков стал совершенно другим… Из легкого, открытого и внутренне свободного человека он превратился в замкнутого, закрытого, но все равно не сломленного невзгодами человека. Это так никому и не удалось. В подобной ситуации Быкову лишь оставалось прикрываться сквозь толщу глубокой грусти своим неповторимым, с грустинкой, юмором, который он к тому времени в совершенстве постиг. В один из таких моментов, в период нахлынувшей безысходности Быков пишет другу: «Боже! Как я хохотал, представив, что в день съезда кинематографистов УССР я бы загнулся, и собирали бы на венок…»

Даже из этой короткой строчки видно, что к тому времени вся жизнь Леонида Быкова в Киеве стала вызовом системе, запросто перемалывающей человеческие жизни. Владимир Заманский: «Примерно за год до его кончины – встреча в коридоре Киностудии имени А. П. Довженко. На первом этаже, возле гримерной, на скамейке, длинный разговор. Он говорил – я слушал. Мы не были закадычными друзьями, но по симпатии, по взаимному доверию, по душе были близки. Поэтому и мог он со мной так долго говорить о себе. Леонид Быков был человеком, не разделявшим понятие совести отдельно на художническую и на жизненную…» Трудно понять, как за несколько лет безработицы Быкову удалось не только не растерять профессиональные и человеческие качества, но и не озлобиться. Да еще сохранить юмор и веру в людей. Это был поистине человеческий подвиг.

Леонид Быков не понимал людей, которые мелко мыслят и мелко чувствуют. В течение своей сложной судьбы он так и не научился притворяться и приспосабливаться. Он позволял себе эту непозволительную по тем временам роскошь – говорить правду. Вот и приставили к группе Быкова надлежащего человека. С ним режиссеру повезло. Даже если Сергей Цыганков по роду службы и «стучал» на подопечного, то был не чужд и некоторого сострадания к нему. Они прекрасно ладили, часто говорили по душам. Когда однажды в откровенном разговоре Сергей попытался, в который раз, образумить Быкова, то в ответ услышал: «Я свою дорогу выбрал, ты выбери свою. Я назад отступать не буду».

В один из периодов вынужденного простоя Цыганков попытался помочь Леониду Быкову, предложив руководству студии назначить его художественным руководителем Творческого объединения. Странно было видеть, как самый знаменитый режиссер Украины ходит безработным. Месяц он уговаривал Быкова. Руководство пока ждало его решения и надеялось, что Быков согласится. Цыганков, наконец, Быкова уговорил. И когда они наконец вошли вместе к директору, Быков сразу с порога озвучил свои условия: «Я согласен стать директором объединения, но я закрою все плохие сценарии». Директор опешил от такого напора: «Леонид Федорович, ну, как все? Мы что, снимать ничего не будем? Надо же что-то ставить, а если ничего хорошего нет». А Быков ему: «Вот, я и побыл директором объединения. Всего каких-то 30 секунд». Развернулся и ушел…

Вконец измотанный противостоянием самодурству чиновников и бытовыми проблемами – опять болела жена, не все в порядке было с сыном… – Леонид Федорович, возможно, в какой-то момент перестал верить в торжество справедливости. На прямой вопрос Владимира Соссюры, случайно встретившегося ему накануне злополучной поездки на дачу в Страхолесье: стоит ли тому соглашаться на должность главного редактора студии, устало ответил: «Я тебе не советую, Володя»…

Его независимость и разного рода бескомпромиссные выступления раздражали начальство все больше и больше. Управлять Быковым пытались по-разному и перепробовали, казалось бы, все: держали без работы, пытались раздавить, действуя через сына, но сломать так и не смогли.

Словно чувствуя надвигающуюся беду, незадолго до гибели Леонид Федорович сказал жене: «Надо избавиться от машины!»

«Снимать о войне надо, когда болит…»

Так считал актер и режиссер Леонид Быков, в творчестве которого тема Великой Отечественной войны стала центральной. «Пока мы будем снимать фильмы о войне, читать стихи о ней и помнить людей, которые подарили нам победу, всех, кто погиб и жив, будет жива и наша страна», – говорил он и делал все, чтобы внести в это свою лепту. Леонид Быков принадлежал поколению, по возрасту не успевшему побывать на фронте. И все же война – с ее буднями, лишениями, повседневным трудом и героическими подвигами во имя Победы наложила свой отпечаток на его характер, на его судьбу. Неудивительно, что она оказалась так близка его человеческому «я», а значит и творчеству. Он постоянно возвращался к этой теме, признаваясь: «Моя мечта поставить и сыграть реквием о солдате, не вернувшемся с войны». Каждая его новая роль – ступенька к осуществлению задуманного. Фильмы Быкова – духовное завещание мастера, признанная классика в обширной фильмотеке Великой Отечественной.

Сегодня уже трудно представить праздник 9 мая без фильмов Леонида Быкова – «В бой идут одни «старики» и «Аты-баты, шли солдаты…». Эти картины, в которых в полной мере проявился режиссерский и актерский талант Быкова, вошли в золотой фонд нашего кино. Не будь этих лент, для большинства зрителей Быков мог бы так и остаться вечным Максимом Перепелицей или кем-то другим из своих героев, в сущности, составляющих единый типаж, базирующийся на личности самого актера. «Наш хлопец» – так, пожалуй, можно определить собирательный образ героев Леонида Быкова в кино – юморной, простой, добрый. Балагур. Мечтатель… Так и не повзрослевший мальчишка, готовый по первому зову в трудную минуту прийти на помощь. Человек, способный на подвиг, как на что-то само собой разумеющееся. Люди, знавшие Быкова, говорят, что таким он, по сути, и был. И лишь немногие догадывались, как порой тоскливо становилось у него на душе от творческой нереализованности.

Несмотря на это, Леониду Быкову многое удалось в профессии. Именно ему мы обязаны появлению жанра героической кинокомедии, так умело воплощенной в фильмах «В бой идут одни «старики» и «Аты-баты, шли солдаты…». В них Быков предстает зрелым мастером. Его желание окунуться в режиссуру – необходимость творческой самореализации, неодолимое желание выговориться, выплеснуться, заставить прислушаться к самому важному для него – теме войны, любви и дружбы на войне, когда пора молодости совпадает с суровым военным временем. Главным в данных обстоятельствах для Быкова было то, что его герои сумели не только победить врага, но и сохранить свою душу.