Пощёчина генерал-полковнику Готу - Сергей Дмитриевич Трифонов

На улицах стали появляться местные жители. Они не испытывали страха перед немцами, ходили спокойно, здоровались с нами. В основном все двигались в сторону Торговой площади, где уже заработал рынок. Мне стало интересно, и я тоже отправился туда. На довольно большой площади у длинных прилавков шла торговля. Несколько солдат, унтер-офицеров и офицеров, видимо, как и я, из любопытства ходили вдоль рядов и осматривали товар. По углам площади расположились вооружённые посты фельджандармерии.

Продавали раннюю зелень, мелкий редис, щавель, сныть, пучки мясистого ревеня, прошлогодний картофель, жареные семена подсолнуха и тыквы. В отдалении несколько немолодых и довольно опрятных женщин продавали свежеиспечённый ржаной хлеб в форме больших выпуклых дисков и белый пшеничный хлеб в виде коробок из-под обуви. Другие дамы продавали висевшую в связках выпечку, похожую на наш брецель, но только в форме колеса и посыпанную маком. Как я узнал, русские называют их «бублики». Дамы оказались польками и сносно говорили по-немецки. Я спросил у них: какие деньги в ходу? Они ответили, что здесь пока ходят и русские рубли, и рейхсмарки. Оккупационных марок нам ещё не выдали, поэтому я расплатился за целую связку «бубликов» рейхсмарками. Дамы оказались довольными. Я откусил кусочек «бублика» и тоже был доволен. «Бублик» оказался очень вкусным.

За отдельным прилавком мужчина и женщина продавали домашнюю свиную, ливерную и кровяную колбасу, солёный и копчёныё шпик. Я не смог удержаться и купил за недорого большой кусок солёного шпика, два круга свиной колбасы, два круга кровяной и три круга ливерной. Заметив, что у меня с сбой не было никакой тары, женщина предложила за сущие пфенниги небольшую плетёную корзинку и сложила в неё весь товар.

Я ещё хотел купить бутылку самогонки, но один из фельд-жандармов сказал мне, что городская комендатура запретила продажу крепких спиртных напитков до времени, пока в городе не будет создана местная полиция. Купив большой пакет жареных семян подсолнечника и тыквы, я покинул рынок. Я был доволен покупками. Мои ребята голодными не останутся.

Вернувшись в дом, где мы квартировали, я умылся и решил отдохнуть. Меня разбудил Бюхнер. Было уже 19.00. Экипаж вернулся из мастерских, ребята помылись, и мы отправились ужинать.

В казино было много народу. В основном ужинали солдаты и унтер-офицеры из тыловых частей, разместившихся в Кобрине. Все оживлённо обсуждали успехи нашей армии, делились впечатлениями о городе, давали советы, где раздобыть хороший самогон и местного пива.

Бюхнер сказал, что завтра нашим ребятам не надо приходить в мастерские, так как будут работать сварщики, они в помощи не нуждались. По этому случаю Ланц отпросился у меня сходить на разведку за самогоном. Я разрешил, но только вдвоём с Граббе или Шубертом. Вилли отказался, сославшись на усталость. Отправились Ланц с Граббе. Вскоре они вернулись довольные с тремя большими бутылками самогона, дюжиной яиц и большой банкой солёных огурцов.

Мы устроили настоящий праздник. Дело в том, что вчера Бюхнеру исполнилось тридцать три года, и мы решили отметить день рождения лучшего механика-водителя дивизии с размахом. Я выложил все купленные мною на рынке продукты, а Бюхнеру подарил два круга его любимой кровяной колбасы. Пьянствовали мы до глубокой ночи. Утром на завтрак пойти не смогли, у всех страшно болела голова. Мы выпили по стаканчику самогона. Всем стало полегче. Мы перекусили и вновь улеглись спать. Так и проспали весь день.

26.06.41

В 8.00 меня вызвали в мастерские. Техники закончили ремонт машины и подкрашивали места шлифовки и сварки. В знак благодарности я вручил фельдфебелю Отто Лемпу большую бутылку самогона и пять пачек сигарет, затем подписал документы о приёмке выполненных работ и заправке танка горючим.

В комендатуре я сделал отметки о завершении нашего пребывания в Кобрине и отбытии в свой полк 27 июня.

День прошёл в обычной суете. Экипаж готовил машину к боевому походу, проверял боеукладку, чистил пушку и пулемёты, пополнял запасы воды. После ужина рано легли спать.

27.06.41

Наскоро позавтракав, в 7.45 мы выехали из Кобрина. При въезде на Московское шоссе нас остановил патруль фельд-жандармерии. После проверки документов фельдфебель, старший патруля, переговорил с кем-то по рации, сообщил мне координаты базирования нашего полка и, откозыряв нам на прощание, пожелал остаться живыми.

Мы целый день гнали машину на северо-восток, к Бобруйску, где наша дивизия вела бои за овладение городом. Машина шла хорошо. Никаких нареканий по ремонту я не имел. Ребята из ремонтных мастерских своё дело знали. Спасибо им.

Я периодически требовал от Бюхнера сбавить скорость. При таком темпе можно скоро остаться без горючего. Бюхнер сбавлял, а потом вновь разгонялся.

Бобруйское шоссе было забито бронетехникой, автомашинами, артиллерией, пехотой. Армия высоким темпом продвигалась на восток. На запад шли санитарные фургоны, а по обочинам – нескончаемые колонны пленных русских.

28.06.41

Переночевав в какой-то деревне неподалёку от Слуцка, позавтракав варёными яйцами и шпиком, мы вновь вышли на Бобруйское шоссе и, увидев колонну бензовозов фронтового подвоза, пытались заправиться. Но подбежавший немолодой обер-лейтенант накричал на меня и грозился отдать под суд. Когда я показал ему сопроводительные документы и объяснил, что мы после ремонта догоняем свою часть, он успокоился и велел заправить наши баки.

Весь день мы двигались к Бобруйску. На обочинах лежали трупы русских солдат. Чем ближе к Бобруйску, тем их становилось больше. Вонь стояла ужасная. Попадалась и разбитая русская бронетехника. Увидел я неподалёку от шоссе сбитый бомбардировщик U-87. Вернее, его хвост. Он, видимо, развалился, и разные его части были разбросаны в лесу.

Остановились на ночёвку рядом с лазаретом в пяти километрах от города, который к тому времени уже был взят нашими войсками. Лазарет был битком набит ранеными. Некоторые мне рассказали, что бои были настолько жестокими, что в пехотных ротах осталось по пятьдесят человек. Русские сожгли много нашей бронетехники.

Нам хотелось как можно скорее догнать наш полк, чтобы помочь нашим братьям окончательно сломить сопротивление врага.

29.06.41

Позавтракав хлебом, колбасой и раздобытым Ланцем в лазарете кофе, мы двинулись в путь. На обочинах дороги догорали русские лёгкие танки Т-26, БТ-7, Т-40 и бронеавтомобили. Повсюду громоздились исковерканные орудия и автомобили, обломки повозок. Вокруг множества начинавших вздуваться трупов русских солдат и лошадей роились тучи мух. От невыносимого запаха я был вынужден закрыть люк и наблюдать через приборы командирской башенки, хотя жара стояла невыносимая.

У переправы через Березину нас остановили фельд-жандармы, велели съехать с дороги, чтобы пропустить колонну танков, бронетранспортёров и грузовиков. Шёл какой-то механизированный корпус. Я подошёл к лейтенанту, командовавшему фельд-жандармским постом, стал просить его пропустить нас, догоняющих свою 3-ю танковую дивизию. Лейтенант даже не