Гость - Ли Чайлд

– Можно ли убить человека так, чтобы это не мог определить патологоанатом? – спросил он.

Стейвли покачал головой.

– Нет, если этот патологоанатом – я.

Перекрыв струю ацетона, он отпустил шланг, и тот втянулся в отверстие в потолке. Подойдя к стене, Стейвли переключил вентиляцию в нормальный режим. В помещении снова стало тихо. Тело лежало на столе, по возможности отмытое от краски. В порах и складках кожи остались зеленые подтеки, сама кожа была мертвенно-бледной и одутловатой, словно кожа существа, живущего на дне моря. Слипшиеся остатки грубо отрезанных волос, обрамляющие мертвое лицо, топорщились от краски.

– Существует всего два способа лишить человека жизни, – сказал Стейвли. – Можно или остановить сердце, или прекратить подачу кислорода к мозгу. Но сделать одно или другое, не оставив никаких следов, чертовски сложно.

– Как можно остановить сердце? – спросил Блейк.

– Если речь не идет о том, чтобы продырявить его пулей? Лучший способ – закупорка артерии воздухом. В кровяной поток вводится достаточно большой пузырек воздуха. Кровь перемещается по телу поразительно быстро, и пузырек воздуха ударит по внутренней стенке сердца словно камень, словно крошечная пуля, выстреленная изнутри. Как правило, это приводит к летальному исходу. Вот почему медсестра поднимает шприц, ударяет по нему ногтем и выпускает через иголку немного жидкости. Для того, чтобы убедиться, что внутри не осталось воздуха.

– Но след от укола будет виден, разве не так?

– Может быть, и не виден. Определенно, на таком трупе его не обнаружить. Кожные покровы испорчены краской. Но можно будет обнаружить внутренние повреждения, причиненные сердцу. Разумеется, я проверю это во время вскрытия, однако особой надежды нет. В предыдущих трех случаях ничего похожего не было. А ведь мы исходим из предположения, что убийца действует одним и тем же способом, верно?

Блейк кивнул.

– А что насчет перекрытия подачи кислорода мозгу?

– Говоря простым языком, это удушение, – сказал Стейвли. – Удушить человека можно, практически не оставляя следов. Классический случай – старику, слабому и беспомощному, зажимают лицо подушкой. Доказать что-либо практически невозможно. Но в данном случае речь идет не о беспомощном старике. Убитая была молода и сильна.

Ричер кивнул. В своей долгой и бурной карьере ему однажды, давным-давно пришлось задушить человека. Для этого ему пришлось приложить все свои силы, чтобы прижать его лицом к матрасу, пока тот вырывался и бился в предсмертных судорогах.

– Элисон Ламарр оказала бы отчаянное сопротивление, – сказал он.

– Да, согласен с вами, – подтвердил Стейвли. – Но взгляните на нее. Взгляните на ее мускулатуру. Справиться с ней было бы очень непросто.

Ричер наоборот отвел взгляд. В помещении было прохладно и тихо. Жуткая зеленая краска была повсюду.

– Я считаю, она ложилась в ванну еще живая, – сказал он.

– Основания? – спросил Стейвли.

– Никаких следов, – ответил Ричер. – Абсолютно никаких. В ванной царила безукоризненная чистота. Сколько весила Элисон Ламарр? Сто двадцать фунтов? Сто двадцать пять? Слишком большая тяжесть, чтобы опустить ее в ванну и не оставить никаких следов.

– А может быть, краска была вылита потом, – предположил Блейк. – Уже на тело.

Ричер покачал головой.

– В таком случае оно неизбежно бы всплыло. Нет, судя по всему, Элисон Ламарр сама погрузилась в краску, как обычно погружаются в ванну. Понимаете, да: сначала попробовать воду пальцами ноги, затем опуститься.

– Надо будет провести эксперимент, – сказал Стейвли. – Но я склонен согласиться, что убитая умерла уже в ванне. В предыдущих трех случаях не было никаких указаний на то, что к убитым вообще прикасались. Ни шрамов, ни ссадин, ни посмертных повреждений. При перемещении трупа обычно повреждаются связки в суставах, потому что их уже не оберегает напряжение мышц. Пока что я считаю, что убитые делали все сами.

– За исключением того, что они не убивали сами себя, – заметила Харпер.

Стейвли кивнул.

– Смерть без посторонней помощи в ванной ограничивается утоплением в состоянии алкогольного или наркотического опьянения или вскрытием вен в теплой воде. Очевидно, в данном случае речь о самоубийстве не идет.

– И никто из женщин не утонул, – добавил Блейк.

Стейвли снова кивнул.

– По крайней мере, три первые жертвы не утонули. В легких никаких посторонних жидкостей. Мы узнаем это, как только осуществим вскрытие, но я опять-таки не склонен к оптимизму.

– Черт побери, так как же она умерла? – спросил Блейк.

Стейвли посмотрел на мертвое тело, и у него на лице появилось что-то вроде сострадания.

– Пока что у меня нет никаких мыслей. Дайте мне часа два, три, возможно, я что-нибудь найду.

– Никаких мыслей?

– Ну, у меня была одна теория, – сказал Стейвли. – Я построил ее на основании предыдущих трех случаев. Вся беда в том, что сейчас я считаю свою теорию абсурдной.

– Что за теория?

Стейвли покачал головой.

– Позже, договорились? И сейчас вам надо будет уйти. Я буду ее резать, и мне бы не хотелось, чтобы вы при этом присутствовали. Полагаю, бедняжка имеет на это право.

Глава 19

Халаты и бахилы свалили у двери. Затем, попетляв по коридорам здания центра судебной медицины, все вышли на улицу. К основному зданию они направились кружным путем через автостоянку, словно быстрая ходьба на прохладном осеннем воздухе могла избавить от запаха краски и смерти. Потом все молча спустились на лифте на четвертый этаж под землей. Прошли по узкому коридору, высыпали в зал совещаний и застали там Джулию Ламарр, сидевшую в одиночестве за столом перед молчаливым экраном телевизора.

– Ты не должна быть здесь, – с упреком произнес Блейк.

– Стейвли вынес какие-нибудь заключения? – тихо спросила Ламарр.

Блейк покачал головой.

– Позже. А тебе нужно отправляться домой.

Она пожала плечами.

– Я же говорила, что не могу уехать домой. Я должна находиться в курсе всего происходящего.

– Но ты устала.

– Ты хочешь сказать, что я не справляюсь с работой?

Блейк вздохнул.

– Джулия, не трожь меня. Мне нужно организовать работу. Если ты свалишься с ног от усталости, от тебя не будет никакого толка.

– Этого не произойдет.

– Ты не понимаешь, это был приказ!

Ламарр махнула рукой. Харпер удивленно посмотрела на нее.

– Это был приказ, – повторил Блейк.

– А я его не выполнила, – сказала Ламарр. – И что ты будешь делать по этому поводу? Нам предстоит напряженная работа. У нас три недели на то, чтобы найти убийцу. Времени очень мало.

Ричер покачал головой.

– Времени больше чем достаточно.

Все повернулись к нему.

– Надо только прямо сейчас разобраться с мотивом преступления, – продолжал он.

Последовало молчание. Ламарр напряглась.

– По-моему, с мотивом все очевидно, – сказала она.

В ее голосе прозвучал лед. Повернувшись к ней, Ричер постарался смягчить выражение своего лица, делая поправку на то, что меньше чем за два дня она лишилась всех своих родных.

– Только не для меня, – сказал он.

Ламарр повернулась к Блейку, ища у него поддержки.

– Нельзя снова начинать этот бессмысленный спор. Только не сейчас.

– Мы должны это сделать, – настойчиво произнес Ричер.

– Мы уже проделали всю необходимую работу, – отрезала Ламарр.

– Успокойтесь, – остановил их Блейк. – Успокойтесь. У нас есть три недели, и мы не будем терять ни минуты на бесполезные споры.

– Вы потеряете все три недели, если будете упираться в своем заблуждении, – заметил Ричер.

Атмосфера в зале стала напряженной. Ламарр не отрывала взгляда от стола. Блейк молчал. Наконец он кивнул.

– Ну хорошо, Ричер, у тебя есть три минуты. Объясни, что у тебя на уме.

– Вы ошибаетесь насчет мотива, – сказал Ричер. – Вот что у меня на уме. И эта ошибка мешает вам искать в нужном направлении.

– Мы уже проделали всю необходимую работу, – повторила Ламарр.

– Что ж, значит, придется переделать ее заново, – мягко возразил Ричер. – Потому что мы никогда не найдем убийцу, если будем искать его не в том месте. С этим все согласны, так?

– Неужели никак нельзя обойтись без всего этого? – воскликнула Ламарр.

– Ричер, у тебя осталось две минуты тридцать секунд, – напомнил Блейк. – Говори, что у тебя.

Ричер набрал полную грудь воздуха.

– Мы имеем дело с очень умным человеком, так? С очень-очень умным. Причем ум его направлен в одну определенную сторону. Этот человек совершил четыре убийства, придерживаясь сложного, тщательно расписанного сценария, и при этом не оставил ни малейшей улики. Пока что он совершил лишь одну ошибку, оставил незапечатанной коробку с краской. Но и эта ошибка простительна, потому что она нас никуда не привела. Итак, мы имеем дело с человеком, который успешно оценивает тысячу факторов, принимая правильные решения, и все это в напряженной обстановке. Он убил четверых женщин, а мы до сих пор даже не знаем,как.