Остров обреченных - Богдан Сушинский

– Только вместе со мной, – вновь храбро подалась к квартердеку Бастианна.

– А вот этого не нужно, – успела схватить ее за плечо Маргрет. – Жди меня в каюте. Я сама с ним поговорю. Здравствуйте, сер, учтиво обратилась она к приблизившемуся командору, как бы напоминая адмиралу о существовании такого важного для нее свидетеля.

– Утро доброе, герцогиня де Роберваль, – вежливо склонил он голову.

– Уже лучше.

– Ничего не поделаешь судно, океан…

– У вас прекрасное судно. Просто я не готова к таким штормам. Кстати, ваши матросы были так любезны, что сопровождали меня с Бастианной в прогулке по острову.

– Рад буду видеть сегодня вечером вас и госпожу Бастианну в своей каюте, на вечернем английском чаепитии, – с легким пренебрежением взглянул он в строну застывшего от ярости и удивления адмирала, который, растерявшись, попросту не знал, как вести себя в присутствии командора.

– Подождите меня здесь, на палубе, сэр. Мне бы хотелось поговорить с вами, как только мсье адмирал удовлетворит свое родственное любопытство.

Они с командором встретились взглядами, и англичанин понял: герцогиня просит его оставаться на палубе, чтобы в случае необходимости он мог прийти ей на помощь.

Увидев появившегося на баке капитана бомбардиров, Брэд под каким-то предлогом подозвал его и затеял беседу. Что он сказал офицеру, Маргрет уже не слышала, но, идя вслед за адмиралом к его каюте, боковым зрением отметила, что оба офицера смотрят ей вслед и о чем-то вполголоса переговариваются.

«Пока я буду выяснять отношения с адмиралом, Брэд постарается подозвать к себе еще несколько офицеров и матросов», – с надеждой подумала Маргрет, чувствуя, что еще немного и она сумеет сплотить вокруг себя мощное ядро «бунтовщиков». Осознание этого порождало в душе воинственной герцогини чувство дерзкого превосходства.

Начало разговора показалось совершенно неожиданным. Вместо крика и брани Маргрет вдруг услышала спокойный, ровный голос адмирала:

– Проходите, Маргрет.

Он сидел в конце стола, за которым обычно собирались офицеры судна, в адмиральском мундире, но без головного убора. И перед ним стояли бутылка рома и две небольшие серебряные кружки.

Маргрет храбро ступила на середину, но вместо того чтобы скромно пристроиться где-то в конце стола, подсела поближе к адмиралу.

– Так я слушаю вас, мсье Роберваль.

– Мне и в самом деле доложили, что ты свиданичала с кем-то из матросов. Какой позор! Какое унижение родового титула и родового достоинства! Кстати, кто такой?

– Это не было свиданием. Обмен шутками, в котором больше участвовала Бастианна, нежели я. Имени этого матроса, как и название судна, на котором он служит, ни я, ни корсиканка не знаем, не интересовались. В силу моего же родового достоинства.

Маргрет отвечала лаконично, сухо, рубленными фразами, и держалась при этом с вызывающим спокойствием. Словно бы не она оказалась на приеме у адмирала и в его воле, а адмирал – у нее.

– Понятно, вы не хотите подвергать этого мерзавца эшафотного опасности. Но мои люди все равно разыщут его.

– Чтобы повесить так же невинно, как и тех, которых вы уже успели вздернуть на рее? Зачем вы позвали меня сюда, чтобы угрожать?

Адмирал недовольно покряхтел и, залпом опустошив почти полную кружку, второй «бокал» пододвинул к герцогине. Он уже понял, что разговор выстраивается не так, как бы ему хотелось.

– Выпейте, это поможет нам обоим лучше понять друг друга, – попытался как-то исправить положение.

– Уж не собираетесь ли вы просить у меня прощения за все те…

– Не собираюсь! – резко прервал ее де Роберваль. – И мне наплевать на ваши оскорбленные чувства. Здесь, в океане, к вам относятся так, как вы этого заслужили на суше, в Париже, в доме своих родителей, которые по существу отреклись от вас.

– В таком случае нам не о чем больше говорить, мсье. – Маргрет поднялась и хотела было направиться к двери, но адмирал так грохнул кулаком по столу, что, казалось, должен был проломиться не только стол, но и палуба.

– Нет есть! Я не могу допустить, – поднялся он вслед за Маргрет, – чтобы какие-то морские бродяги, портовые мерзавцы, наслаждались на моем судне телом молодой француженки, а сам я при этом вел жизнь нищенствующего монаха.

В каюте воцарилось гробовое молчание. Напрягшись, адмирал ждал взрыва женских эмоций, великосветской истерики. Но вместо этого услышал спокойный ровный голос Маргрет:

– То есть вы предлагаете мне делить с вами постель? – положила герцогиня руку на торчащую у нее за поясом рукоятку пистоля.

– И наше родство при этом не может служить отговоркой. Тысячи французов не только тайком спят, но и вполне официально женятся на своих племянницах и прочих родственницах.

– Ничего у вас не получится, адмирал. Придется довольствоваться местными аборигенками, коими довольствуются все прочие офицеры вашей эскадры.

Де Роберваль видел, как сжимается рука герцогини на рукоятке оружия, и понимал: если она выхватит сейчас пистолет, то не для того, чтобы покончить жизнь самоубийством.

– Это мне решать, кем мне довольствоваться, – Маргрет не успела заметить, как он приблизился и, обхватив за стан, прижал к себе, обдав ее потом своего тела, несвежестью одежд, гарью табака и целым букетом отталкивающих запахов изо рта. – Местные аборигенки будут само собой. Но меня больше устроила бы герцогиня.

– Если я сейчас подстрелю вас, – с силой оттолкнула его от себя Маргрет, – все кончится тем, что от такого мужчины отвернутся даже местные обезьяны.

Взревев, адмирал хотел было вновь, теперь уже по-настоящему, наброситься на девушку, но в это время в дверь громко постучали и, не дожидаясь разрешения, на пороге восстал командор Брэд.

– Господин адмирал, прибыли аборигены. Нас с вами приглашает к себе вождь местного племени.

– Подите прочь вместе со своим вождем и всем его племенем, – возмутился де Роберваль, однако прозвучало это у него как-то слишком уж устало и обреченно.

Уже на палубе Маргрет узнала от Бреда, что на самом деле никакого приглашения от вождя не поступало. Это был всего лишь повод для того, чтобы войти в каюту и помешать адмиралу, чьи намерения ни для командора, ни для офицеров никакой тайны не составляли.

На остров Маргрет и Бастианна направились в шлюпке самого командора. Но все же настроение их обоих было угнетенным. И те несколько часов, которые им удалось провести на берегу уже знакомого озерца, они попросту просидели на камнях, лишь изредка прогуливаясь по берегам, и отправиться в селение, в гости к аборигенам отказались.

А вечером, когда Маргрет и Бастианна еще только готовились ко сну и дверь была не заперта, в каюту вломился основательно подвыпивший адмирал. Вышвырнув гувернантку на палубу, он запер дверь и, ничего не объясняя и не объясняясь, набросился на Маргрет, пытаясь самым наглым образом овладеть ее телом.