ИИ-2041. Десять образов нашего будущего - Кай-фу Ли

Например, рабочая нагрузка каждого работника характеризуется конкретным входом (вводом) и выходом (выводом). И если ИИ сможет нести ту же рабочую нагрузку, что и человек, возникнет огромное искушение ее автоматизировать. (См. главу 8 «Спаситель рабочих мест», где описаны технологии RPA для автоматизации рабочей нагрузки человека.)

Исторически сложилось, что к подобной автоматизации приводят экономические трудности предприятия вкупе с полным созреванием технологий. Если компания заменила сотрудника роботом и обнаружила эффективность последнего, вряд ли на его место когда-нибудь вернут человека: роботы не болеют, не бастуют, не требуют повышения зарплаты и надбавки за вредность.

Как справиться с надвигающейся проблемой сокращения рабочих мест, мы обсудим в главе 8.

Глава 5. Мой призрачный кумир

Виртуальная реальность — это как грезы наяву.

Бреннан Шпигель

Когда думы печальны,

Даже светлячок над рекою

Кажется мне

Душой моей — тело покинув,

Она искрой мерцает во мраке.

Идзуми Сикубу

РАССКАЗ ПЕРЕВЕДЕН ЭМИЛИ ДЖИН

Примечание Кай-Фу: В рассказе «Мой призрачный кумир» описано будущее индустрии развлечений, в котором игры становятся иммерсивными — создающими эффект присутствия и полного погружения, а граница между виртуальным и реальным размывается. Действие происходит в Токио; история рассказывает о фанатке, которая с помощью виртуального айдола (в японской поп-культуре айдолами, от англ. idol — «кумир», называют особенно привлекательных медиаперсон), созданного с помощью искусственного интеллекта, расследует смерть своего кумира. Виртуальная реальность — иммерсивная, реалистичная и интерактивная — в будущем изменит сферу развлечений, образования, розничной торговли, здравоохранения, спорта, недвижимости и путешествий. Возможно ли, что к 2041 году мы действительно научимся создавать виртуальные версии себя? Я отвечу на этот вопрос в своем комментарии, где опишу виртуальную, дополненную и смешанную реальность — три формы иммерсивного опыта, — а также социально-этические проблемы, связанные с этими технологическими инновациями.

Комнату, в которой должен был проходить спиритический сеанс, оформили в викторианском стиле. Все освещение — семь уже наполовину сгоревших свечей на черном деревянном столе; по столешнице разбросаны лепестки роз. Белый полупрозрачный шелковый полог, похожий на медузу, тянется складками вверх, к потолку.

Айко мельком глянула на трех других девушек. Их лица в тусклом неровном свете выглядели сверхъестественно-страшновато. Айко уже начала сожалеть, что приняла странное предложение, но эту мысль тут же вытеснила другая: а что, выбери я японский синтоистский храм периода Эдо или традиционный китайский даосский ритуал, было бы не так жутко?

Пламя всех свечей разом зловеще затрепетало, как от порыва ветра. Но двери плотно закрыты — откуда сквозняк?

Девушки переглянулись — не по себе было всем, у всех четверых в глазах плескался страх. Может, это явился тот, ради кого они здесь?

Колченогая старуха в черном балахоне схватила за руки девушек справа и слева от Айко. Глаза медиума закатились. Стол затрясся и начал подпрыгивать — как допотопная стиральная машина при отжиме сбившегося в барабане белья.

Дрожащие и бледные как мел девчонки зажмурились и почти в унисон завизжали.

— Я вижу его! О-хо-хо, это действительно великий человек, — хрипло бормотала и мерно раскачивалась медиум. — Похоже, он умер во время какого-то важного ритуала…

— Точно, так и было! — лицо коротко стриженной яркой блондинки оживилось. — Хироси-куна нашли в запертой изнутри гримерке, в антракте прощального концерта.

— И тело выглядело так, будто он утонул, — добавила девушка с каштановыми кудряшками.

— Когда я узнала эту историю, я рыдала целую неделю! — вспомнила третья, с длинными серо-синими волосами, и чуть опять не разревелась.

— Всё принесли, что я велела? Всё положили на стол? — медиум впервые глянула в глаза посетительницам. — Это даст нам важную подсказку, — старуха не ждала ответа, просто продолжила скрипеть.

Каждой из девушек велели принести с собой что-нибудь, купленное на официальном сайте Хироси Икса. В интернет-магазине уверяли, что к этим предметам прикасался сам Хироси. Айко посчастливилось, ей удалось приобрести расческу с несколькими каштановыми волосками. Продавец утверждал, что этот раритет принадлежал Хироси. Проверить информацию Айко не могла, но за расческу заплатила чертовски дорого.

— О-о-о-о! — взвыла медиум. — Дух… Хироси… Хочет что-то сказать. О-о-о-о… Слушайте! Слушайте!

Стол перестал прыгать, а потом и вовсе успокоился. Стало невероятно тихо. Все ждали — сейчас случится что-то важное. Девчонки не сводили глаз с губ старухи, которые едва угадывались под черной вуалью.

Глаза медиума загорелись, она содрогнулась и стихла. И заговорила. Голос звучал совершенно по-новому.

Теперь девушки видели старуху, а слышали молодого мужчину. Он говорил тихо-тихо, неуверенно, если не сказать нежно.

— Я застрял в бардо[57]… Тут темно и холодно, как на дне океана… Я не могу дышать… Я не хочу умирать… У меня еще так много желаний, — с каждой новой фразой у Айко все больше расширялись глаза.

— Это… Это же Хироси-кун! — голос был так хорошо знаком, что по спине пробежали мурашки.

Мужчина продолжал едва слышно: «Я так хочу еще раз спеть “Пусть чудо воссияет на краю света”. Но мне нужно узнать правду… Пожалуйста, помогите мне узнать правду».

Все четыре девушки дружно зарыдали. Песню «Пусть чудо воссияет на краю света» часто сокращенно называли «Сияющее чудо», и это был главный хит их кумира Хироси.

— Держись, Хироси-кун! — заикаясь и хватая ртом воздух, прошептала Айко.

Голос певца стих. Голова медиума упала на грудь, как у сорвавшейся с нитей марионетки. Старуха открыла глаза, но теперь ее бормотание было вообще неразборчивым. Свечи на столе ярко вспыхнули — в комнате стало светлее.

— Он ушел, — прохрипела старуха.

Я услышала тебя, Хироси-кун. Я узнаю правду и спасу тебя. Айко решительно кивнула самой себе.

Это был прощальный концерт Хироси Икса.

Айко стояла в толпе преданных фанатов. Вытянув шею и привставая на цыпочки, она с восторгом и вожделением смотрела на сияющую фигуру на сцене. Девушка не смогла бы произнести ни слова, рвавшийся наружу фонтан эмоций почти разрывал ее. Она тронута? Испугана? Грезит о нем? Или все вместе?

Музыка резко оборвалась. На гигантском экране за спиной Хироси, где только что было звездное небо, вдруг появилась фан-зона — камера повернулась в зал. Объектив, словно прицел, выхватывал из толпы восторженные юные мордашки. Они мелькали на экране; каждый новый кадр вызывал вопли восторга.

Вдруг мельтешение прекратилось — картинка замерла. Теперь весь экран занимало одно лицо — с довольно сдержанным, даже немного рассеянным выражением. Девушка выглядела обыденно, казалась в этой неистовой толпе почти неуместной.

И тут Айко поняла: да это же она!

«Айко-сан, я выбираю тебя».

Я сплю? Девушка не