Последняя битва. Штурм Берлина глазами очевидцев - Райан Корнелиус

Местонахождение штаба вновь организованной 12-й армии пока оставалось тайной для ее командующего, генерала Вальтера Венка. Предполагалось оборудовать командный пост на севере гор Гарца, в 70–80 милях от Берлина, однако Венк уже ехал на машине несколько часов. Дороги были черны от беженцев и автомобилей, двигавшихся в обоих направлениях. Некоторые беженцы тащились на восток, подальше от наступающих американцев; другие, страшившиеся русских, спешили на запад.

Колонны с солдатами, казалось, движутся столь же бесцельно. Дорн, шофер Венка, снова и снова давил на автомобильный гудок, пытаясь протиснуться вперед. По мере продвижения дорожная ситуация все больше напоминала хаос, а Венк все больше нервничал, не представляя, что его ждет в новом штабе.

Венк воспользовался кружным путем. Прежде чем направиться в штаб, он решил сделать широкий круг, чтобы взглянуть на городок Веймар, лежавший к юго-западу от Лейпцига где-то около Бад-Бланкенбурга. Хотя этот маршрут добавлял почти сотню миль к его путешествию, у Венка была серьезная причина. В Веймарском банке лежали все его сбережения, около десяти тысяч марок, и он собирался снять всю сумму. Однако, когда его автомобиль приблизился к городу, дороги странным образом опустели, а вдали послышался грохот артиллерийских орудий. Через несколько километров военные полицейские вермахта остановили генерала и сообщили, что танки 3-ей армии Паттона уже на окраинах Веймара. Потрясенный Венк почувствовал себя обманутым. Ситуация оказалась гораздо хуже, чем расписал ее

Гитлер. Венк поверить не мог, что союзники наступают так быстро… и что они уже заняли такую огромную часть Германии. И трудно было смириться с тем, что, скорее всего, его десять тысяч марок для него потеряны.[38]

Офицеры вермахта из местного штаба сообщили Венку, что весь район Гарца находится под угрозой: войска отступают, а противник обходит с флангов. Венк решил, что его штаб уже выведен из этого района, и направился назад в Дессау, где предположительно собирались некоторые части его армии. Около Росслау, примерно в восьми милях к северу от Дессау, он обнаружил свой штаб в бывшем техническом училище вермахта. И тут Венку открылась вся правда о 12-й армии.

Ее фронт растянулся по Эльбе и ее притоку Мульде примерно на 125 миль, где-то от Виттенберга на Эльбе с севера, затем на юг к точке чуть ниже и восточнее Лейпцига на Мульде. С северного фланга британцам противостояли войска фельдмаршала Эрнста Буша, главнокомандующего северо-западом. На юге стояли сильно потрепанные части фельдмаршала Альберта Кессельринга. Венк мало знал о численности этих сил. Между ними в его секторе 12-я армия существовала в основном на бумаге. Кроме войск, оборонявших разбросанные вдоль Эльбы позиции, он имел лишь жалкие остатки дивизий-призраков. Другие группы, как он обнаружил, еще не воевали, а были и такие, которые еще не начали формироваться. Большая часть его артиллерии оказалась немобильной, она стояла вокруг таких городов, как Магдебург, Виттенберге, около моста и переправ через Эльбу. Было несколько самоходных орудий, группа бронемашин и около 40 маленьких «фольксвагенов», похожих на джипы транспортеров для перевозки личного состава. И вся 12-я армия Венка имела на тот момент в лучшем случае около дюжины танков.

Хотя, как предполагалось, численность его войск в конце концов достигнет 100 000 человек, сейчас у него не было и намека на те десять дивизий, которые ему были обещаны. В остатках соединений с впечатляющими названиями «Клаузевиц», Потсдам», «Шарнхорст», «Ульрих фон Хуттен», «Фридрих Людвиг Ян», «Теодор Кернер» едва ли насчитывалось пять с половиной дивизий, около 55 000 человек.

Кроме войск, уже стоявших на позициях или участвовавших в сражениях, основу новой 12-й армии должны были составить пылкие кадеты и офицеры-инструкторы из учебных лагерей. Ни Венк, ни начальник его штаба полковник Гюнтер Рейхгельм ни капли не сомневались в окончательном исходе надвигающихся сражений, однако Венк отказался поддаваться разочарованию. Молодой и увлеченный, он понимал то, что упускали из вида многие генералы постарше: дефицит численного состава 12-й армии можно возместить энергией и преданностью молодых офицеров и кадетов.

Венк подумал, что знает, как использовать свои неопытные, но полные энтузиазма войска — как ударные части, перебрасываемые туда, где они в данный момент наиболее необходимы, по крайней мере, до тех пор, пока не перегруппируются на позициях остальные соединения. Венк верил, что таким образом фанатичные мальчишки смогут выиграть для Германии бесценное время. Первым делом командующий приказал своим самым сильным и наилучшим образом экипированным частям занять центральные позиции на Эльбе и Мульде. Глядя на карту, Венк обвел кружками районы вероятных действий — Биттерфельд, Дессау, Бельциг, Виттенберге. Было еще одно место, где, как он думал, американцы точно попытаются форсировать Эльбу.

Почти полностью опустошенный и разрушенный во время Тридцатилетней войны, между тремя рукавами реки вновь возродился город Магдебург. Теперь великая крепость с цитаделью на острове и кафедральным собором XI века стояла, как маяк, на пути американских армий. Венк поручил лучше всего экипированным частям «Шарнхорста», «Потсдама» и «Фон Хуттена» до последней возможности оборонять позиции в этом районе, особенно южнее Магдебурга.

Его оборона была распланирована до мельчайших деталей, его тактика вызубрена его офицерами. Сейчас в штабе группы армий «Висла» примерно на 120 миль северо-восточнее штаба Венка Готтхард Хейнрици был готов к сражению.

За его первой и главной линией обороны была построена вторая линия. Хейнрици предупредил своих командиров, что непосредственно перед ожидаемым русским артиллерийским обстрелом он даст приказ эвакуировать войска с передовой, и они должны будут отойти на вторую линию обороны. Это была старая военная хитрость Хейнрици, которую он использовал еще под Москвой: пусть русские «бьют по пустому мешку». Как только артобстрел закончится, войска снова выдвинутся на передовую.

Хитрость срабатывала в прошлом, и Хейнрици надеялся на новый успех. Проблема, как всегда, состояла в том, чтобы точно определить момент атаки.

Уже было несколько ложных атак. В секторе 3-й танковой армии фон Мантейфеля, севернее Берлина, генерал Мартин Гарейс, командовавший слабым 46-м танковым корпусом, был убежден, что атака начнется 8 апреля. Подтягивание к передовой транспорта и концентрация артиллерии прямо перед позициями Гарейса, казалось, указывали на неминуемое наступление, а пленные русские солдаты даже называли дату. Хейнрици не верил этим донесениям. Его собственная разведка и старая привычка доверять интуиции подсказывали, что это слишком ранняя дата. Как выяснилось, он был прав. По всему Одерскому фронту 8 апреля было тихо и спокойно.

Однако бдительность Хейнрици не ослабевала ни на минуту. Каждый день он летал на маленьком самолете-разведчике над русскими позициями, наблюдая за боевым порядком войск и артиллерии. Каждый вечер он кропотливо изучал последние донесения разведки и материалы допросов пленных, выискивая тот ключ, который указал бы ему время наступления.

Именно в этот напряженный и критический период рейхсмаршал Герман Геринг пригласил Хейнрици в свой замок на ленч. Хотя Хейнрици страшно устал и совершенно не желал покидать штаб даже на несколько часов, отказаться он не мог.

Каринхалле, огромное поместье рейхсмаршала, находился всего в нескольких милях от Биркенхайна, где размещался штаб «Вислы». Территория поместья была столь обширна, что у Геринга был даже личный зоопарк. Подъезжая к Каринхалле, Хейнрици и его адъютант фон Била с изумлением увидели похожие на парк владения с живописными озерами, садами, террасами и окаймленными деревьями аллеями. Вдоль дороги, ведущей от главных ворот к замку, встречались группы щеголеватых парней в мундирах парашютистов люфтваффе — личная охрана Геринга.

Замок, под стать Герингу, был массивным и словно выставлял напоказ богатство.

Гостиная показалась Хейнрици похожей на «церковь, такую огромную, что взгляд автоматически стремился к высокому потолку». Геринг, ослепительный в белой охотничьей куртке, холодно приветствовал Хейнрици. Его манеры не предвещали ничего хорошего, и ленч действительно не удался.

Рейхсмаршал и генерал терпеть не могли друг друга. Хейнрици всегда считал, что в поражении под Сталинградом виноват Геринг, ибо, несмотря на все его обещания, люфтваффе не смогло обеспечить всем необходимым отрезанную 6-ю армию фон Паулюса.

Но даже без этого Хейнрици все равно невзлюбил бы рейхсмаршала за высокомерие и напыщенность. А Геринг, в свою очередь, находил непокорность Хейнрици опасной.

Он так и не простил генералу неспаленный Смоленск, а за последние несколько дней его отвращение усилилось во много раз. Мнение Хейнрици о парашютистах 9-й дивизии, высказанное на совещании у Гитлера, глубоко оскорбило Геринга. На следующий день он позвонил в штаб «Вислы» и переговорил с полковником Айсманом.