В твою любовь. Рискуя всем (СИ) - "Dididisa"

Только бы успеть…

***

Грейс

Поразительно, как легко расслабляется человек, пребывая в замкнутом пространстве, в котором ему, на первый взгляд, ничего не угрожает. Мы и сами не заметили, что в какой-то момент поисков следов предателей в комнате стали вести себя умиротворенно и словно никуда не торопясь, со всей внимательностью выверяя каждый угол.

Будто не нас за дверью ждал мерзкий холод, мгла подземелья и потенциально возможные афракционеры, скрывающиеся в ней.

— Так-с. Эту хрень не включить, — подвела итог Ким после часа стараний за компьютером.

Расчёт был на то, что в системном блоке на жёстком диске могла храниться какая-либо важная информация, которую мы смогли бы прочесть даже на разбитом мониторе, но всё безуспешно.

Я же за это время тоже безрезультатно осмотрела все полки и ящики внутри металлического шкафа. Единственное, что попалось на глаза — обрывок допотопной карты, на которой был нарисован континент, смутно напоминавший мне Северную Америку. Довоенное название всплыло в голове исходя из воспоминаний со школы Искренности, куда я ходила, как и другие дети до Церемонии Выбора фракции в восемнадцать лет.

Но точно теперь сказать не могла, так как это был лишь кусок — лишь часть явно большего изображения.

Повертев смятый обрывок в руках и показав его пыхтевшей над техникой подруге, на что лишь та пожала плечами, я решила убрать его в карман. Мало ли…

— Ты следишь за временем, кстати? — спросила я Ким, устало прислонившись к шкафчику, пока она напоследок решила ещё раз покрутиться вокруг системного блока. Когда-то подаренные мне ею часы, которые я так любила, к сожалению, остались на полигоне — я не надела их на игру на корабле, после чего моя нога больше не ступала в нашу общую спальню.

Ким бросила быстрый взгляд на свои собственные часы и хмуро, с иронией к себе, ответила:

— Слежу, а то… Так слежу, что ещё немного — и мы бы опоздали к приходу парней. Конечно, если наши расчёты о времени их возвращения окажутся верны, и они не задержатся в баре Бесстрашия, чтобы подцепить себе пару тёлочек.

За юмор моей подруги, спасавший нас почти в любой ситуации от уныния и хандры, я готова была отдать многое. Сейчас, правда, я с трудом могла представить себе, чтобы Эрик, будучи таким ярым единоличным собственником, мог кинуть даже мимолетный взгляд на другую девушку. Уж слишком ревностно, страстно и пронзительно этот самый взгляд одаривал меня собою, вызывая рябь по коже и миллиард различных эмоций.

Тихо рассмеявшись, я окинула утомлённым взором пустой объект своих исследований, с горечью и разочарованием осознавая, что в убежище конкретно из этого разлома мы вернёмся ни с чем — информация или координаты ведь так и не найдены, а автоматы не в счёт. Хотя их происхождение придётся объяснять, а это значит — просто вернуться до прихода мужчин и оставить ночной побег незамеченным не получится.

В воображении ни к месту возникли образы того, как может отреагировать на это мой лидер, и я невольно закусила губу, потому что картинки скакали от самых предсказуемых, где он очень зол, до откровенных и… пошлых, где его злость перевоплощается в нечто совсем иное.

И не менее прекрасное.

Не знаю, почему, но сейчас те мысли, которые посещали меня раньше, когда я решилась на этот шаг, куда-то испарились, будто я и не переживала до этого вовсе.

Ким отошла от бесполезной груды железа и кивком указала на рюкзак, заставляя меня выныривать из приятных размышлений о моём лидере.

Из распахнутого ранца мы, зайдя сюда, достали дополнительные неоновые палки-фонари, чтобы осветить узкие места в комнате для более тщательного обыска, и воду в бутылках для утоления жажды.

— Нам реально пора обратно. Собирай вещи, крошка, а я пока гляну, как там дела снаружи, и не ждут ли нас изгои с букетом цветов.

Через мгновение она исчезла за порогом с одним фонарём, оставив мне второй.

— Не знаю, как тебе, а мне что-то всё-таки подсказывает, что Макс и Сэм могли быть здесь… — задумчиво произнесла я, зная, что подруга слышит меня за полузакрытой дверью. Оглядев напоследок помещение, я уложила последние атрибуты нашего выживания в метро и добавила: — Обидно, что мы ничего не нашли, кроме этой комнаты и клочка ненужной карты. Надо было бы, правда, осмотреть и ту сторону тоннеля, которая уходила к Стене… Как думаешь, есть смысл вернуться сюда на днях и попробовать пройти ещё глубже?

Взвалив на спину рюкзак, я сделала шаг к двери, ожидая ответа снаружи, но Ким почему-то молчала.

— Эй, ты там в порядке? Я уже всё, иду…

Удушающее безмолвие. Снова.

По телу током прошлась неконтролируемая дрожь, моментально вселяя внутрь нехорошее предчувствие…

Я застыла, едва касаясь ручки и вслушиваясь в гулкую тишину подземки, в которой подруга давным-давно должна была себя обозначить.

— Ким?.. — робко позвала я, не решаясь выйти и одновременно коря себя за слабоволие.

Но лёгкое помутнение длилось недолго — в конце концов, я Бесстрашная, я, чёрт возьми, снайпер, а моё рыжее торнадо-напарница, возможно, в беде — так что, глубоко вдохнув и медленно подняв пистолет, я распахнула дверь уже увереным жестом, освещая себе путь фонарём.

Та картина, которая предстала моим глазам, вызвала во мне бурю эмоций за считанные секунды, заставив дыхание сбиться. Грудную клетку болезненно сдавило от охватившей меня безысходности.

Свет резко выхватил в полуметре от двери оцепеневшую фигуру Ким, направившую оружие на очень испуганного мальчика-изгоя лет шести-семи, который, не мигая уставившись в ответ расширенными глазами, держал её на прицеле старенького автомата…

***

Эрик

Я смутно помнил, что дальше происходило у дома.

В ушах звучали крики Бесстрашных вперемешку с матом, собственный рык, дыхание и восклицания моих товарищей.

На глазах была будто пелена — алая, как кровь — и каждое движение, каждое падающее тело врага мелькали обрубленными, нечеткими картинками.

Сознание пульсировало лишь одной трезвой мыслью: «Грейс… Найти и спасти Грейс…», всё остальное — одурманенное, опьяненное яростью нечто и непроходящеее желание уничтожить патруль.

Бесстрашный, которого я взял на себя, умудрился увернуться от пущенной пули в последний момент — она угодила не в область сердца, как планировалось, а намного ниже. Он упал на одно колено, с хриплым стоном тут же поднимаясь обратно, и в этот момент я оказался уже перед ним, окончательно сократив расстояние.

Я еле-еле успел перекинуть за плечо автомат — мы оба ринулись друг на друга и вошли в близкий контактный рукопашный бой. Глаза солдата на долю секунды расширились от шока и удивления, когда он признал меня, прежде чем нанести удар — раскрыв рот, он хотел было крикнуть обо мне своим, чтобы предупредить, но тут раздался характерный мерзкий хруст и хлюпанье — я первый разнёс ему кадык кулаком, заставив захлебываться собственной кровью. Другая моя рука тяжёлым молотом прилетела Бесстрашному в бок, прямехонько в место попадания пули. Он согнулся пополам, и я, недолго думая, выпустил ему в позвоночник автоматную очередь, вновь схватив своё оружие.

Некогда было играть в благородство — не бить лежачего и не пользоваться огнестрелом, когда дерёшься — мне срочно нужно было проникнуть в дом, потому что с каждой ёбанной секундой промедления в мозгу всё отчетливее резвилась мысль, что Грейс я живой не застану…

Я не видел, в порядке ли ребята и Уиллсон; не видел, идут ли они за мной, расправившись и со своими целями…

Не думал в тот момент ни о том, что на шум могут сбежаться и другие бойцы, возможно патрулирующие неподалеку; не думал об оставленных у бетонных блоков вещах и о тех, чтобы спрятаны в подвале дома командира; не думал, как мы поступим дальше — словом, я был будто в ебучем вакууме, ведомый лишь одним-единственным порывом спасти свою девочку.

Обыскивающий наше уже бывшее убежище отряд и вправду оказался всего из четырёх человек — когда я вынес с ноги входную дверь, которая и так висела на оставшихся целыми двух петлях, и вбежал внутрь, других солдат не обнаружилось.