Охранитель - Виталий Иванов

АПР. Тоже четыре попадания. Весьма хорошо, тем более что у партии сейчас трудности с деньгами. Она по факту бесхозная — в прошлом году ее председатель Плотников умудрился прогнать последнего крупного инвестора и фактически совладельца партии Чепу. В принципе Кремлю следует определиться: если он сохраняет «Родину» (при условии «зачистки» Рогозина) и держит в резерве РПП, то АПР можно и нужно попробовать растворить в «Единой России». На полноценного дублера «Родины» она все равно не тянет из-за своего нишевого позиционирования как партии сельских жителей.

Обращаю внимание на то, что в ряде регионов ЛДПР и РПП выступали в качестве оппозиции «Единой России» — от них баллотировались конфликтующие с главами предприниматели и/или их партнеры и клиенты. В Кировской области списки обеих партий контролировал крупный бизнесмен Валенчук (бывший единоросс), враждующий с Шаклеиным. В Нижегородской области бренд РПП использовала группа молодых дельцов (Бочкарев, Антонов, Антипов), не нашедших общего языка с Шанцевым. А в ХМАО за «пенсионерами» маячила фигура давнего оппонента Филипенко хозяина «Славтэка» Петермана, пользующегося неформальным авторитетом в Нижневартовске.

Кстати, неожиданный прорыв Российской объединенной промышленной партии (РОПП) в Адыгее объясняется тем, что эта партия выступила «крышей» оппозиционного Совмену «Союза славян Адыгеи», консолидирующего голоса русского населения республики.

Теперь о неудачниках. К ним я отношу в первую очередь РПЖ Миронова и «Патриотов России» Семигина. Обе партии имеют в активе по два попадания. Но в их случае слово «попали» означает отнюдь не только «попали в парламенты». Результаты совершенно неадекватны затраченным ресурсам — даже по «белым» расходам «семигинцы», потратившие 37 млн. рублей, заняли второе место после «Единой России» (102 млн.), а РПЖ с 28 млн. — третье. Кстати, в Кировской области франшизу РПЖ приобрела «Ренова» (Вексельберг, Зарубин), желавшая получить в парламенте чуть ли не контрольный пакет. Но, несмотря на приличные инвестиции, список не преодолел барьер.

«Яблоко» и СПС. Эти провалились везде. И там, где шли отдельно, и там, где объединились. Политические мертвецы, как и было сказано. Бренчат костями, пугают всех пустыми глазницами. Никто приличный с ними связываться не захотел.

«Единую Россию» можно ругать сколько угодно. Да, Кремль и губернаторы проталкивали свою партию, никого и ничего не стесняясь. Да, административный ресурс использовался направо и налево. Да, если бы единороссов поставили в одинаковые условия со всеми остальными, то они получили бы меньше голосов (хотя все равно практически везде были бы первыми). Но там, где «любители демократии» и «революционеры» ставят точку, мол, «все ясно», на самом деле надо ставить как минимум запятую.

Я не хочу впадать в банальности, но вот вопрос: стала бы лучше жить страна и отдельно взятые восемь регионов, в которых проходили выборы, набери единороссы везде процентов на 10 меньше? Было бы лучше, когда бы вместо клонов нынешней Госдумы получались «цветущие сложности», а то и «рассадники оппозиции»? Веселее — да. Но не лучше. Когда чуть ли не под любой мало-мальски серьезный вопрос, к примеру, утверждение бюджета или согласование кандидатуры регионального премьера, надо сколачивать коалиции, торговаться, причем без гарантии успеха, политическая жизнь бьет ключом. Журналисты и эксперты-регионоведы в восторге. Ну а практически что? Как это отражается на рядовых гражданах? (Впрочем, тут следует сразу указать, что известны случаи, когда по итогам победы «Единой России» парламентское большинство в парламенте оказывается вполне самостоятельным относительно исполнительной власти региона или же фиктивным, реально дробящимся на недружественные группировки.)

Прошу простить за некоторое отступление, тем более, что оно «в тему».

В 1999–2000 годах в моем родном Красноярском крае сложилась мощная оппозиция исполнительной власти. Тогдашний губернатор Лебедь-старший, чужой и чуждый Красноярью человек, был бестолковым политиком и никудышным администратором, окружавшим себя откровенными жуликами. Это провоцировало широкое общественное недовольство.

Стоп. Нет, все было не так.

Лебедь, десантировавшись в край в 1998 году, не пожелал считаться с политическими и коммерческими интересами старой элиты, постоянно пытался ее ослабить и подчинить. Но не преуспел. Когда выяснилось, что губернатор не так силен и страшен, как казалось, ему начали огрызаться и сопротивляться, настойчиво апеллируя к общественному мнению, соответствующим образом накручивая «простых народных людей». Благо губернаторская команда настроила против себя большинство СМИ и журналистов.

Цитаделью оппозиции стал краевой парламент, избранный до прихода Лебедя к власти. Оппозиционное большинство «мочило» губернатора и его администрацию от всей души, на каждом шагу вставляло им палки в колеса, буквально дня не давало спокойно прожить. В 2001-м, когда в регионе началась очередная избирательная кампания, спикер Усс, считавшийся наиболее авторитетным лидером оппозиции, не сумев договориться о франшизе «Единства», сформировал собственный блок «Наши!» (в крае с начала 1990-х была внедрена смешанная избирательная система). Финансировать его согласились рассорившиеся с губернатором федеральные корпорации. Блок продавал избирателям жесткую антигубернаторскую и регионально-патриотическую риторику. И так удачно продавал, что в итоге занял первое место.

В целом в парламент прошло еще больше противников губернатора, чем их там было раньше. От этого удара Лебедь уже не оправился (а в 2002 году он погиб в авиакатастрофе). Усс, правда, не смог развить свой успех на губернаторских выборах, несмотря на всю пафосную пропаганду из серии «вставай, край огромный». Власть досталась Хлопонину, представлявшему «Норильский никель». Но это отдельная история.

Мне до сих пор иногда приятно вспоминать те времена. То веселье и тот драйв. Однако объективно анализируя происходившие события, я прихожу к выводу, что, в частности, Лебедь со товарищи не были уж такими жуткими злодеями, какими их представляли. Бестолочи, неудачники, интриганы — все это про них. Но не злодеи. При этом многие деятели «антигубернаторской оппозиции» по своим профессиональным и моральным качествам от «лебедят» нисколько не отличались. И ничего хорошего для региона, для красноярцев они не сделали и не пытались делать. Например, все разрекламированные сражения за краевую собственность, которую бездарно разбазаривал Лебедь, не просто проиграли, а цинично сдали, в некоторых случаях просто договорившись с претендентами на нее (то есть выбив долю или «компенсацию»). Много болтовни об «интересах края» и «красноярском патриотизме», много шуму, много грязи. И все. Зато у нас типа была «политика». Этакая маленькая сибирская «украина».

В последние годы в крае все изменилось. Когда я туда приезжаю погостить, то поражаюсь скуке и «благостности». Все в общем поделено. И «политика» практически исчезла. Вчерашние непримиримые соперники, разве что в скотоложстве друг друга не обвинявшие, теперь скопом состоят в «Единой России» и целуются в десны. Сплошной консенсус. Упрощаю, конечно, но, поверьте, ненамного.

С другой стороны, деятельность и парламента, и администрации стала осмысленнее и даже конструктивнее. И, главное, моих земляков более не поднимают на борьбу «за край родной», не морочат особо, не дурят. Очевидно, что от такой «деполитизации» они никак не пострадали, скорее наоборот.

Теперь вернемся к тому, с чего начали. Сейчас в регионах, некогда живших или все еще живущих при соревновательных олигархиях, с переменным успехом насаждаются или укрепляются консенсусные режимы (консенсусная фигура — действующий глава). Делается это в том числе посредством сгона элит в «Единую Россию». При всех издержках такие режимы более дружелюбны к «дорогому россиянину», чем режимы соревновательные. Его, по крайней мере, меньше дурят.

Конечно, установить элитные консенсусы получится не везде, во многих регионах баталии между местными боссами будут и далее продолжатся, в том числе выливаясь в соперничество на парламентских выборах. Но в принципе, чем меньше подобных баталий, тем лучше. И правильнее.[60]

Прощание с кандидатом «против всех»

Очередным поводом для истерики об «“удушении" демократических свобод» стало решение упразднить голосование против всех. Это подчас толкуется даже как лишение граждан последней возможности заявить свой протест. Хотя с демократией (во всех смыслах этого слова — от теоретического до западническо-пропагандистского) у кандидата «против всех» довольно своеобразные отношения.

Начнем с уточнения понятия. Есть то, что называется «протестные настроения». То есть недовольство населения властью, ее действиями, инициативами, планами. На выборах протестные настроения оборачиваются неявкой на участки, порчей и уносом избирательных бюллетеней или протестным голосованием. Последнее возможно в виде голосования: