Раб Сармы - Джеффри Лорд

Женщин поделили между экипажами двух судов, что являлось обычным делом в те жестокие времена. Блейд нашел свою тайриоту, хотя она сильно изменилась, — и не только ее. Там была еще одна женщина, доставившая ему немало хлопот.

Все рабыни — их было около тридцати — без возражений остались на судах Блейда. Впрочем, куда им было деваться?

Пиратскую галеру привели в порядок, и оба корабля двинулись дальше на юг, в поисках Пылающих Песков. Видимо, это та самая местность, которую мы сейчас называем пустыней Бек-Тора. Подобные детали не столь важны; гораздо интересней другое — можем ли мы считать, что предлагаемый читателям манускрипт действительно написан рукой легендарного Ричарда Блейда и лично им запечатан в кожаную флягу? Итак, перехожу к последним страницам дневника. Блейд успел заполнить их до того, как налетела буря".

Я пишу эти строки на палубе, так как мне пришлось распрощаться со своей каютой; теперь в ней обитают Зена и еще одна девушка, Канда. Эта красотка тоже принадлежит к благородной фамилии. Она утверждает, что приходится дочерью Эль Калу, повелителю моуков.

Зена, увы, не узнает меня — рассудок ее помрачен. При виде мужчины она забивается в угол и смотрит дикими глазами. Я догадываюсь, что творили с ней пираты! Наверно, бедняжка сменила не один десяток хозяев. Другая девушка, Канда, выглядит гораздо лучше. Она совсем оправилась, но теперь я не знаю, что делать с этой заносчивой красавицей. Она обращается с Пелопсом так, словно он — грязь под ногами. На меня же принцесса поглядывает с многозначительной усмешкой и тоже пытается командовать. Что она знает обо мне? Что ей рассказывала Зена? Меня томит предчувствие, что эта Канда принесет мне изрядные неприятности. Однако надо отдать ей должное — она исключительно красива. Никогда я не видел у женщины такой прекрасной груди! А ее ноги…

Спокойно, Дик, спокойно! У тебя и так хватает проблем! И среди них — бедная Зена. Очнется ли она когда-нибудь? Но если это произойдет, легче мне не станет. Мой интерес к Канде растет с каждой минутой, и боюсь, «Пфира» станет тесной для нас троих.

Айксом сигналит со своей галеры; похоже, проклятый шторм возвращается. Небо нахмурилось и почернело, волны становятся все выше и выше… А мы все еще в открытом море. Я продолжу потом, когда…

"Примечание Акнира, переводчика:

Это все. Мы знаем, что Блейд — если, конечно, этот мифический полубог и в самом деле существовал, — вложил свою рукопись в кожаную флягу из-под вина. Этот сосуд выловили из воды рыбаки недалеко от берега. Конечно, фляга не могла плавать в море все эти долгие столетия; скорее всего, она лежала в каком-нибудь гроте или расселине в скалах на берегу, откуда ее смыло волнами.

Впрочем, мои рассуждения по этому поводу не решают основного вопроса: создан ли манускрипт Ричардом Блейдом и жил ли он на самом деле в те жестокие древние времена. Многие выдающиеся историки считают его мифическим персонажем, плодом народного вымысла, сказочной личностью. Я же, однако, верю, что он был реальным человеком… или хочу верить в это. Узнаем ли мы когда-нибудь истину?"

ГЛАВА 12

Долгие жаркие дни тянулись такой же бесконечной чередой, как гребешки барханов в краю Пылающих Песков. Блейд, сжигаемый солнцем днем и дрожащий от холода ночью, завидовал человеку, которого собирался убить.

Его двойник, русский агент, сейчас роскошествовал во дворце Эль Кала, повелителя страны Моук. Недавно он стал первым советником владыки и, похоже, не меньше самого Блейда жаждал отыскать брата-близнеца.

Принцесса Канда рассказала Блейду эту историю, и разведчик не сомневался в ее истинности. Правда, Канда пустилась в откровения не сразу, а лишь тогда, когда сочла это нужным.

Стемнело, и он приступил к своей обычной работе — сооружению пирамиды из камней. Он делал это, чтобы добыть воду; только таким образом путники спасались от мучительной жажды в бесплодных и жарких песках. В первую же ночь их странствий Блейд обратил внимание, что со стороны моря вглубь материка дует ровный влажный ветерок. Он припомнил опыт земных путешественников и сложил высокую каменную пирамиду; к счастью, камней в этой пустыне хватало. Уже через полчаса на них стала оседать влага, собираясь в небольшие лужицы, и Блейду удалось наполнить водой небольшую флягу, выброшенную на песок, когда «Пфира» разбилась на прибрежных рифах и пошла ко дну.

Сложив булыжники в коническую груду, разведчик бросил тоскливый взгляд на снежные вершины гор, маячившие на далеком горизонте. Путники шли уже несколько дней, но ему казалось, что горный хребет отодвигается все дальше и дальше.

За этими изрезанными пиками, покрытыми ледниками, находилась страна моуков, в которой правил Эль Кал. Так говорила Канда, утверждавшая, что она — единственная дочь этого могущественного владыки.

Еще Канда сказала, что по дороге к горам им встретится оазис, где обитают подданные ее отца. Когда путники достигнут этой земли обетованной — в чем Блейд сильно сомневался, — оттуда к Эль Калу отправят гонца. Повелитель моуков вышлет навстречу дочери воинский отряд, и дальнейший путь не вызовет затруднений.

Блейду вся эта история не слишком нравилась; похоже, у братца на руках было каре тузов, тогда как сам он мог похвастать парой дам — в лучшем случае! Русский агент прочно обосновался в городе Эль Кала, занял ключевую позицию и, без сомнения, сумеет воспользоваться всеми ее преимуществами. Блейд же имел при себе лишь меч и пару рваных штанов — не считая означенных выше дам. Впрочем, одна из них могла обернуться козырной картой.

Кто-то коснулся его обнаженного плеча.

— Я хочу есть, капитан. Что ты уставился на горы и застыл, словно камень? Ищи же еду! Повторяю, я хочу есть!

Канда. Конечно, это была она. Почти нагая, с тряпкой, обернутой вокруг бедер, обгоревшая под солнцем, изможденная, как и все остальные, но все равно прелестная. Ее длинные черные локоны спадали до пояса, подхваченные сзади ремешком. Лицо, овальное, с огромными дымчато-серыми глазами, покрывал золотистый загар. Ростом девушка была почти с Блейда, стройная, с гордой царственной осанкой; на упругих грудях цвели розовые бутоны сосков.

Разведчик молча смотрел на нее, потом перевел взгляд туда, где рядом с Шефроном скорчилась Зена. Лучше ей не стало, и он уже понял, что рассудок никогда не вернется к тайриоте. Черты ее не потеряли былого очарования, но фиолетовые зрачки были тусклыми и пустыми, а тело ссыхалось и увядало с каждым днем.

Канда топнула босой ногой.

— Разве ты не понял, Блейд? Я голодна!