Недотрога (СИ) - Бунькова Екатерина

Прошло минуты три. «Муж» осторожно коснулся моей ноги. Его прикосновение показалось мне странным, но я не сразу поняла, почему: кожа, совсем недавно лишившаяся волосков, воспринимала реальность немного иначе. Единственное, что я могла сказать с уверенностью: на пришедшем были матерчатые перчатки. Меня погладили по бедру: к счастью, сквозь ткань. Потом по животу, затянутому в корсет. Потом осторожно коснулись груди, но лапать меня не стали. Матрас снова промялся. «Муж» попытался раздвинуть мои колени. Нет уж, мы так не договаривались. Дай я хотя бы на тебя посмотрю.

Я попыталась зажечь магические светильники, но их над моей головой не оказалось. Пришлось продолжить наше странное общение в темноте.

— Э… приятная ночь, не правда ли? — сказала я своему невидимому партнеру.

Тишина.

— Может, поговорим? — предложила я, все еще надеясь, что узнаю пришедшего по голосу. Но в ответ снова была только тишина. Рука в перчатке скользнула по моим ногам и принялась ласкать коленку. Это было довольно приятно. Честно говоря, после четырех лет работы в гареме мне стали нравиться люди, предпочитающие кутать свои тела в одежду. Так что прикосновение рук в перчатках я вполне могла стерпеть даже от невидимого ухажера. Тем более, раз уж я назвала его своим мужем, наверное, он мне за что-то понравился? А иначе как?

Перчатки скользнули выше, задирая подол, огладили меня по бедрам. Я начала потихоньку привыкать к ситуации. На самом деле так, в полной темноте, куда лучше: не нужно стесняться своего или чужого обнаженного тела. Можно полностью расслабиться, что я и сделала, ощутив легкое волнение и вместе с тем возбуждение. Оказывается, такое вот свидание вслепую весьма заводит.

Перчатки пошуршали где-то в области корсета. Послышался звук скрипа бельевых крючков, и мое тело вдруг ощутило свободу. Легкое шелковое платье почти не чувствовалось. Оно было довольно широким, и перчатки свободно ласкали мой живот и грудь. Я закинула руки за голову, пропустив их под подушку. Эх, была не была: хочу узнать, хорош ли мой «муж» в постели.

Перчатки оглаживали меня, пощипывали, прижимали. Прямо-таки массаж. Потом одна перчатка осторожно скользнула на внутреннюю сторону бедра. Я охотно развела колени. Перчатка пробежалась кругом, рассылая волны сладостной дрожи по моему телу. Потом пощекотала меня там. Я рассмеялась и притянула «мужа» к себе. Он был очень худым и полностью одетым. Не удивлюсь, если я его за это и выбрала. Я скользнула руками выше — до шеи, защищенной высоким воротником и чуть прикрытой волосами. Потом притянула его к себе и поцеловала. Точнее, хотела это сделать.

Мои губы коснулись чего-то твердого и шершавого. Это что, маска? Нет, одежда, конечно, хорошо, но маска — уже перебор. Я поднесла руку к лицу гостя, чтобы ощупать его. Странная маска. Похожа на череп. Постойте, это же и есть череп!

Мои пальцы провалились в пустые глазницы, я дико взвыла и шарахнулась. Не знаю, не помню, как я отбилась, но когда пришла в себя, оказалось, что я уже бегу по улице. А где магическая стена? Почему я с такой легкостью вышла? Впрочем, меня не эта чушь должна беспокоить. С каких пор покойники двигаются, как живые и пытаются переспать с девушками?

Я запыхалась, но остановиться или хотя бы оглянуться боялась: вдруг он побежал за мной и уже догоняет? Одна только эта мысль заставляла меня двигаться быстрее. Прочь, прочь отсюда. Не знаю, что происходит в этом странном доме, но не может же весь мир сойти с ума? У каждого проклятья есть предел распространения. Так что надо просто выбежать за пределы, и все закончится. Вот еще сотню шагов, еще совсем немного…

Я запнулась, не удержала равновесие, кубарем полетела куда-то вниз, а потом в очередной раз ударилась головой. Эй, судьба, может, хватит прикладывать мою разнесчастную головушку обо все подряд? Я еще успела подумать, что это даже уже не смешно, и опять потеряла сознание.

Очнулась от боли. Все вокруг плыло и кружилось. Сверху лился неяркий свет. Светильник, что ли? Я в помещении? Попыталась осмотреться. Каменные плиты, гнутая железная ножка прямо перед глазами. Ничего не соображаю. Я все еще в купальне, что ли? Так мне все это привиделось? Как больно. Не могу подняться, сейчас снова вырублюсь. Эй, помогите мне кто-нибудь! Помогите… пожалуйста…

Глава 15. Вот тебе раз

— … подай. И настой подготовь, — услышала я ворчливый голос нашего лекаря. Пробуждение, версия вторая? Приоткрыла один глаз, сощурилась от ослепительно белой обстановки. Кажется, я в лазарете. И похоже, на этот раз не галлюцинирую. Слава всем богам.

— К…который час, — прохрипела я и попыталась встать.

— Держите ее! — скомандовал лекарь, и меня кто-то подхватил. Я присмотрелась: это была Мариша.

— Полдень уже, — ответила она, опуская меня обратно на жесткую койку, застеленную простынями с запахом жженого хлопка. — Прости, мы тебя не сразу нашли. Думали, ты еще утром ушла на работу. Но полчаса назад из гарема прибыл посыльный с сообщением, что тебя все еще нет. Мы пришли к тебе, выломали дверь в купальню, а ты там лежишь на полу и признаков жизни не подаешь. Думали — все, опоздали, и ты умерла.

— Не умерла, но была близка к этому, — поправил ее лекарь, проверяя мой пульс. — Как себя чувствуете?

— Плохо, — честно ответила я.

— Ничего, вот над этой мисочкой подышите, полегчает.

Он подсунул мне какую-то дымящуюся плошку. Я осторожно вдохнула пар. Ноздри обожгло резким запахом, зато в голове мигом просветлело. И даже пульсирующая боль начала отступать. Я осторожно потрогала висок и обнаружила здоровенную, горячую на ощупь шишку.

— К вечеру сойдет, — пообещал лекарь, проследив взглядом за моим движением, а потом сел за стол и принялся что-то писать.

— Ты себе не представляешь, как я рада, что ты жива! — сказала мне Мариша, радостно, но осторожно щипнув меня за плечо. — Больше никогда не буду тебя спаивать, честное слово!

— Я это запомню, — пообещала я, снова втягивая в себя пар. Тело потихоньку приходило в норму, сознание прояснялось.

— Достаточно, — сказал лекарь, делая знак помощнице, чтобы забрала у меня плошку. — Глаза закройте, коснитесь указательным пальцем носа. Хорошо, теперь другой рукой. Отлично. Сделайте глубокий вдох и замрите.

Он приложил к моей груди какую-то воронку, прижался к ней ухом, прислушался.

— Все, можно выдыхать, — разрешил он, снова отходя к столу и принимаясь писать.

Я осторожно села на койке. Вроде ничего, жить можно. Висок еще немного саднит, да плечо, кажется, ушиблено, но больше ничего такого.

— Выпиваете часто? — спросил лекарь.

— Нет. Почти никогда, — ответила я. Лекарь одобрительно покивал.

— А с питанием как? Голодом себя не морите, мясных блюд не избегаете?