Компаньоны - Роберт Сальваторе

— Он ведь еще совсем ребенок, — возразила Доннола. — И ты заметил его только на середине стены?

Ловкие Пальцы подкрутил свой и без того великолепный закрученный ус, скосил карие глаза на прелестную юную светскую львицу и неопределенно хмыкнул.

— Он уже проснулся? — спросил явно довольный Тополино: он действительно часто развлекался, слушая, как эти двое подкалывают друг друга. На самом деле это была лишь веселая забава, и они оставались лучшими друзьями, когда не соперничали, пытаясь привлечь его внимание. Поговаривали даже, что Ловкие Пальцы — Тополино не мог даже вспомнить его настоящее имя — потихоньку учит Доннолу кое-каким магическим приемам внушения, чтобы сделать сбор информации для Морада Тополино еще более прибыльным.

— Ты подстрелила его на славу, — отозвалась Доннола. — И наверное, яда было многовато для такого малыша.

В ответ Периколо взялся за рукоять оружия, висевшего в кобуре у него на боку, и в мгновение ока выхватил его. Едва оно покинуло хитроумно сконструированную кобуру, снабженные пружинами плечи ручного арбалета раскрылись, дротик с отравленным наконечником лег на тетиву и взведенное оружие было готово к стрельбе.

— Обычная нормальная доза вот этого, — со смехом ответил Периколо.

— Ты все так же проворен, старик, — сказал Ловкие Пальцы, который был ровесником Дедушки и вырос вместе с ним на улицах Дельфантла. Только он один осмеливался так поддразнивать Периколо Тополино.

— Достаточно, чтобы подстрелить мага, прежде чем тот сотворит свое первое заклинание, без сомнения, заявил Дедушка. Он нажал на потайной рычаг внутри арбалета с перламутровой рукоятью, освободив захваты, и плечи немедленно опустились. Периколо театральным жестом покрутил оружие на указательном пальце за спусковую скобу и последним поворотом закинул его точно в кобуру.

— Славный яд, — заметил он, поскольку, разумеется, сам готовил его. — Скорее всего, этот Паук проспит целый день и проснется с сильнейшей головной болью, это уж точно.

— Поделом маленькому негодяю, — сказал Гибкие Пальцы. — Он вполне заслужил головную боль за свою наглость. Как он посмел залезть в дом Периколо Тополино? Да еще тоже хафлинга? Да уж, Брандобарис наверняка качает головой, глядя, на этого молодца!

— Ценный маленький негодяй, — поправил Периколо. — А учитывая соглашения, к которому я принудил его отца, думаю, Брандобарис покачал головой от разочарования, если бы смельчак не попытался отщипнуть себе еще немножко.

— Смельчак? Или глупец? У него не было шансов на успех.

— Он еще ребенок, — снова напомнила Доннола. Она разжала кулак, и на ладони ее как будто из ничего возникла безукоризненная розовая жемчужина. Едва уловимым движением она перекинула ее магу. — Еще одна, достойная восхищения, — пояснила она. — Из глубоководных устриц, которые наш маленький злодей так легко и ловко собирает.

Ловкие Пальцы поймал жемчужину и любовно оглядел ее.

— Да, пожалуй, от него есть некоторая польза, — признал он.

— А представь, как долго и глубоко он сможет погружаться, когда ты наложишь на него свои заклятия, — заметил Периколо. — Полагаю, мы только начинаем понимать его истинную ценность. — Он повернулся к Донноле, ответившей ему лукавым взглядом, словно она уловила намек на то, что у Дедушки на уме есть кое-что еще. — Ты проверяла его?

— От макушки до пят, — ответила она. — И зубы тоже, — добавила девушка, опередив вопрос Периколо. — И я дважды испробовала на нем твой жезл, чтобы отыскать какие-либо предметы или двеомеры. Вокруг него нет магии.

— Как я и ожидал.

— Тогда как он может нырять так глубоко и долго? — спросил Ловкие Пальцы.

— Кровь его матери, — пояснил Тополино. — Говорят, что среди ее родни несколько поколений назад были генази. Очевидно, Джоли Паррафин была не менее талантливой ныряльщицей, хотя она так и не достигла достаточной. известности за пределами своего узкого круга, чтобы кто-то смог должным образом использовать ее талант или по достоинству вознаградить ее.

— Генази? - ахнул Ловкие Пальцы. Несколько мгновении он обдумывал это, потом расхохотался. — Плод межуровневой связи человека и джинна, а теперь еще и помесь восьминогой твари с хафлингом? Ха, но это же грандиозно!

— И выгодно, — добавила Доннола, и искусная карманница снова повела пальцами и как будто вынула из воздуха очередную розовую жемчужину безукоризненного качества, точно такю же, как те, что люди Периколо научились добывать из глубоководных устриц. Розовую, совершенную и, учитывая, что лишь немногие могли добраться до них, весьма редкую. Тем более редкую, что лишь группировка Периколо понимала истинную ценность именно этих моллюсков. Они собирали урожай розовых жемчужин, в то время как остальные самам хамским образом поедали устриц!

— Дай мне знать, когда он проснется, — велел Дедушка Донноле. — Наш маленький гость явно нуждается в том, чтобы ему преподали хороший урок, а может, десять.

Он взглянул на Ловкие Пальцы.

— А тебе, я полагаю, следует заняться этой парой отличных жемчужин, — сказал он, и маг, похоже, был счастлив выполнить приказ, поскольку он; раскланявшись, попятился, а затем поспешил заняться своим делом.

— Этот новичок может оказаться твердым орешком, — предупредил Периколо Доннолу, оставшись с ней наедине. — Боюсь, он упрям и зол. Я наткнулся на него, когда он дразнил компанию парней гораздо старше себя — напрашивался на драку, в которой не мог победить. Увы, его мать умерла, рожая его.

— А его отец — пьяница, — заметила Доннола. - Пожалуй, у него есть причина, быть злым.

— О, конечно. И это, дорогая внучка, первое, от чего мы должны его избавить.

Доннола качнулась на пятках и пристально посмотрела на Периколо.

— Значит, ты полагаешь, он пригодится для чего-то более важного, чем просто сбор устриц, — заявила она.

— У него полно талантов, признал Периколо. — И клички «Паук» он заслуживает ничуть не меньше, чем «Дельфин». А что до тех мальчишек, которых он задирал... Знаешь, скажу только, что главарь этих хулиганов до сих пор ходит немножко неуклюже и, хотя уже вырос из мальчика в мужчину, голос его в последнее время снова стал похож на детский.

***

Реджис открыл глаза и принялся отчаянно хлопать себя по туловищу, тщетно пытаясь сбить обжигающие языки пламени. Он тут же остановился, еще не вполне понимая, что нет ни пламени, ни ожогов, и схватился за голову, громко застонав и крепко зажмурившись.

— Да, это весьма похоже на утро после жестокой ночной попойки, — раздался чей-то голос.