«Красные генералы». За Державу больше не обидно! - Илья Бриз

— Вскрой спецпакет номер четырнадцать, — голос начальника был каким-то ленивым, — там, на плане найдешь резервный командный пункт базы. Пошли туда пару человек из тех, кто получше. Смотри, чтобы к особому пульту никто даже близко не подобрался.

— Понял, выполняю.

«Так, а вот это уже становится не особо приятным, — отметил он для себя, перебираясь на противоположной стороне корпуса с фермы на рельс. — Моя-то цель именно особый пульт».

Пяток метров ползком по рельсу, и основной короб вентиляции здания стал относительно доступным. Почему относительно? Прямоугольная труба была сделана из оцинкованного железа и в этом месте решеток не имела. Пришлось штык-ножом прорезать что-то типа дверцы. Не консервная банка, но после десятка минут упорного труда удалось забраться внутрь и продолжить «увлекательное путешествие» внутри системы вентиляции. «А все-таки, когда я успел выучить наизусть все повороты этой гребаной трубы?»

Семьдесят-восемьдесят сантиметров в поперечнике — это не так уж и мало. Но даже на карачках не пройдешь. Приходится выполнять любимое упражнение сержантов в учебке — скоростное преодоление полосы препятствий под колючей проволокой на пузе. Два левых поворота, правый, опять левый и спуск под прямым углом на пару метров. Последнюю операцию выполнил, раскорячась как неизвестно что. Но достиг до горизонтального участка верхней частью нижних конечностей, то бишь пресловутой пятой точкой, вполне успешно. Открылась магистраль с относительно узкими отводами в стороны. Нужен четвертый правый. Ну вот и финишная прямая. Только несколько узковатая прямая. С первой попытки в отвод трубы пролезть не удалось. Пришлось снять разгрузку, прицепить вместе с укладкой репшнуром к брючному ремню и тащить на буксире. Но теперь уже медленно, с максимальной осторожностью, не производя никакого шума. Этот отрезок трубы вел именно к резервному командному пункту базы, где уже наверняка присутствует парочка охранников. Последнюю пару метров полз, вообще сдерживая дыхание. Вот и мелкая сетка вентиляции. Приникнув к ней глазами, внимательно оглядел помещение. Обзор, надо признать, неплохой. Один солдат с удобством расположился в кресле у самого пульта и гоняет на сотовом телефоне какую-то игрушку, а вот второй любопытный — ходит по КП и разглядывает оборудование.

Неожиданно далекий вой сирен стих — вероятно, надоел охране, выключили. Сейчас даже не пошевелишься особо, засекут. Тихое попискивание сотового и размеренные постукивания каблуков солдатских ботинок шум от его движений никак не замаскируют. Ну и что теперь делать? Как всегда совершенно не вовремя запершило в носу. Так и хочется чихнуть. С большим трудом, но удалось сдержаться. Медленно, контролируя каждое движение — упаси боже прошуметь — вытащил табельный ПЯ[50] — с «калашом» в этой узкой трубе никак не развернуться — и задумался. Как-то надо обоих подтянуть поближе, чтобы бить наверняка. Это только, кажется, что с полутора десятков метров легко попасть. Особенно когда лежишь, скукожившись и стрелять, придется через металлическую сетку. Вот только как подозвать этих субчиков, не вызвав немедленно огонь из автоматов? Немного размышлений и подходящий вариант, кажется, нашелся. Осторожно подтянул разгрузку и медленно, чтобы не раздался щелчок, вытащил один патрон из магазина для «укорота». Несколько минут мучений, и удалось расшатать и вытащить пулю. Теперь дать небольшой отдых пальцам, и можно начинать. Тот редкий случай, когда удивил и отвлек внимание — значит победил.

Шорох аккуратно высыпаемых из гильзы порошинок привлек внимание обоих солдат. Только не к нему, а к какому-то прибору с большой металлической крышкой прямо под трубой вентиляции. Странный звук, если не знать, что его вызывает. Настороженно оглядываясь, они подошли. Ох и оглушительно в таком замкнутом пространстве гремят выстрелы! До звона в ушах…

— Дальше было совсем просто: выдавил сетку, спрыгнул вниз и, разбив предохранительное стекло на особом пульте, ввел код самоуничтожения базы, — закончил рассказ Гришка и опять приложился к большому стакану с соком манго, предупредительно поданным Верой.

— А какие-то несоответствия, нарушения логики действия были? — тут же спросила Катерина.

Григорий задумался, потом опять глотнул из стакана и только после этого ответил:

— По большому счету — нет. Вначале промелькнула мысль, что это не я — никогда не чувствовал себя таким сильным и ловким. Потом забылась — не до того было. Внутренние мотивации к непременному выполнению задания выписаны довольно прилично. Забивают все постороннее хорошо. Главное — есть море удовольствия, что все получается, несмотря на сложности. Хотя мелкие нестыковки присутствуют.

— Например? — потребовала баронесса.

— Часы. Я никогда не пользовался наручными хронометрами со стрелками, всегда — цифровыми. Даже эвакуационный браслет был копией с многофункционала «Compass Master». Карта. Ну не умел я раньше с одного взгляда читать карты, это же не принципиальные или блочные схемы компьютеров, — парень на секунду остановился, чуть напрягся, забираясь в сеть, затем улыбнулся: — Теперь, кстати, умею. Дальше. Табличка «Высокое напряжение». Я не понял, на каком языке была надпись. Ясно, что не на русском, но на каком — непонятно. Еще присказка «слава богу». Не мое. Ну и довольно заметное напряжение вызвал расстрел тех двух солдат. Где-то внутри было понимание в необходимости этого действия для выполнения задания, но убивать все же не хотелось.

Наталья переглянулась с Катериной и дочерью:

— Я этот момент у Григория записала. Очень положительная мысль. Кате в следующих работах пригодится.

— А вообще впечатления? — спросила британка.

— Здорово! Круче любого кино в тыщу раз! — расцвел Гришка. — Как будто сам прожил. С кого срисовывали? И сценарий кто придумал?

Штолев потупился:

— Вообще-то я. Надумывали в основном ребята из инициированных спецназовцев и немного мы с Андреем, — Николай бросил короткий взгляд на полковника. — Некоторые эпизоды раз по двадцать переписывали. А идея и основной труд — Катины, — благодарный кивок жене.

— Сколько времени крутилась запись? — задал очередной вопрос Григорий.

— Два ноль восемь, — последовал быстрый ответ от Катерины.

— Чуть больше стандартного фильма. А мне показалось — больше половины суток.

— Там было несколько моментов, когда ощущения искусственно растягивались: дорога по лесу, подползание к колючей проволоке через кусты и еще в нескольких местах. Это довольно сложно продумать так, чтобы казалось долго, — тут же объяснила британка. — Несколько приемов уже отработано, но еще столько предстоит сделать…

— А что ты хотела? Совершенно новый вид искусства. И ведь, как я понимаю, довольно мощное воздействие на подсознание — то бишь, воспитательный процесс значительно сильнее, чем у литературы и кино. Именно то, что нам сейчас требуется! — сделал заключение молчавший до того Сахно.

— Дядь Саш, а это не промывка мозгов? — неожиданно спросил Гришка.

— Нет, ни в коем случае. Мнемофильм просто наиболее доходчиво дает людям информацию. С очень большой достоверностью. На порядки выше, чем обычное кино и литература. А вот сделать выводы из этой информации, прийти к каким-то заключениям на ее основе и, может быть, изменить свои убеждения в лучшую сторону человек может только сам.

— А ты у него сам спроси, — усмехнулся Александр Юрьевич.

— Обязательно, но сейчас меня интересует твое мнение, — Полонский был несколько напряжен. — Пойми, Саша, законы должны быть одинаковы для всех.

— Вот только не надо мне лекции читать, — Сахно посмотрел на генерала, привычно почесал кончик носа сгибом указательного пальца и неожиданно улыбнулся во все лицо: — Да нормально Лев Давыдович это воспримет. Тут дело такое, деньги… — он задумался, закурил и начал рассуждать вслух: — Каждому человеку в той или иной степени хочется богатства и власти. За деньгами гонишься, пока их мало. Гонишься, чтобы получить всевозможные блага. Обеспечить себя и детей. А затем… Когда у тебя уже есть довольно приличный капитал, начинаешь понимать, что удержать его без власти невозможно. Расталкивая всех локтями, лезешь в эту самую власть. Которая дает еще больше денег. Ситуация, как с охотником и медведем. И отпускать зверюгу нельзя — съедят и не подавятся, а не отпустишь — сам в зверя превратишься. Большинство и не замечали, как превращались. Это то, что было раньше. А у нас… — Александр Юрьевич замолчал, раздумывая. Глубоко затянулся, загасил сигарету в пепельнице и продолжил: — Мы получили благодаря Витиному открытию, почти не заметив этого момента, такую огромную власть… Вот сейчас, когда прослеживаю, как это было, сам удивляюсь. Как она нас не затянула? Жуткая боязнь, что не удастся сохранить тайну открытия? Или, может быть, осознание того, что это последний шанс для всего человечества, уже катящегося в пропасть? Помнишь, я тебе рассказывал про разговор на даче после нашего первого успеха с тогда еще только информационным пробоем? Черт его знает… Тогда, что ли, появилось это ощущение, что если не мы, то кто же? Приоритеты как-то вдруг съехали в совершенно другую сторону. Ну не был я никогда таким альтруистом. А потом вдруг почувствовал удовольствие от того, что делаю нужное дело не для себя, а для всех людей. Подсознательно очень боялся, что мы не справимся, Конечно, другим нашим своего страха не показывал — сам понимаешь, нельзя было даже намека на это дать. Вот тогда-то и задумал найти тех, кто наверняка сможет справиться. Надо признать — в ФСБ довольно качественно характеристики на высший офицерский состав пишут. Так на тебя и вышел. Кстати, заметь — без всякого ментального допроса.